Элизабет Адлер - Наследницы

• Название: Наследницы
• Автор: Элизабет Адлер
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-1702-0271-7; 5-9578-1249-8

Наследницы одного из значительнейших состояний Европы…

Техасская деревенская простушка…

Легкомысленная, кокетливая парижанка…

Решительная, уверенная в себе Йоркширская леди…

Три девушки, которых отыскивает упорный детектив по поручению старого лорда Маунтджоя. Три девушки, которые собираются волей случая под одной крышей дальнего родственника. Что ожидает их там?..

---

Он сказал себе, что, в конце концов, он все еще является законным мужем Роузи. Она никогда не требовала развода, а он пустил это дело на самотек. Он не видел оснований для того, чтобы снова не вернуться к ней, и был уверен, что она пойдет на это. Конечно, она может подумать, что он польстился на ее деньги, но тогда он привезет ее сюда, покажет ей свой большой дом, продемонстрирует ей свой образ жизни и скажет: «У меня гораздо больше денег, чем у тебя сейчас. Если ты думаешь, что я гонюсь за твоими деньгами, то я бы подождал, пока найдут нефть». Он напомнит ей: на ее ранчо никогда раньше не было нефти, и совсем не обязательно, что эта нефть обнаружится сейчас. Он скажет ей: «Я сейчас прошу тебя, Роузи, вернуться ко мне. Я очень сожалею о том, что между нами произошло. Я чертовски скучал по тебе, но не мог же я приползти к тебе на коленях. В конце концов, у мужчин есть своя гордость. Поехали домой, Роузи, и ты станешь женой богатого человека. Тебе не придется ждать и волноваться, найдут ли на ранчо нефть».

Он знал, что Роузи в сердце была романтиком и он сможет покорить ее цветами, бриллиантовым кольцом и сладкими речами. Она вернется к нему, а если нефть не найдут, он всегда сможет выгнать ее.

«Ни слова о деньгах, ни слова о наживе», — приказал он себе, прежде чем позвонить в бар «Серебряный доллар».

Но Роузи только рассмеялась, когда он попросил о встрече, и рассмеялась еще больше, когда он сказал почему.

— Ты думаешь, что я родилась только вчера, Джек, — сказала она, продолжая смеяться. — Я стану такой богатой, что тебе даже не снилось, малыш. И тебе не удастся прикарманить ни единого цента из моих денег, — добавила она и бросила трубку.

Джек начал прикидывать, что делать дальше. Он знал, что ранчо принадлежит Ханичайл и что, пока нефть не найдена, оно не стоит и двух центов. Как муж Роузи, он был законным отчимом Ханичайл. И, даже расставшись с Роузи, продолжал им оставаться. Только сейчас он возьмет ее под свою опеку.

Ему было жалко Роузи, но он дал ей шанс, а она отвергла его.

Он не собирался сам выполнять грязную работу. Нельзя сказать, что он был слишком щепетильным, тем более что ему и самому приходилось ее делать, но у него должно быть железное алиби. Он позвонил человеку, который, как он знал, возьмется за эту работу, сделал все необходимые приготовления, заплатил ему деньги и в назначенный срок провел день с женщиной в отеле в Хьюстоне. Они пили в баре, обедали в ресторане, а вечером, после полуночи, сказав «спокойной ночи» консьержу, поднялись на лифте к себе в номер. Этой же ночью, за много миль от него, Роузи была застрелена в Сан-Антонио.

Джек решил, что теперь будет лучше всего просто поехать на ранчо Маунтджой и заявить, что оно принадлежит ему. Он не боялся сейчас ни Элизы, ни Ханичайл. Однако, когда они приказали ему убраться и натравили на него собаку, он решил действовать иначе.

Он пошел повидаться с Андерсеном, адвокатом Маунтджоев, и представился ему как глубоко опечаленный муж Роузи. Он поведал, что они жили порознь, но что таков был выбор самой Роузи, так как она была независимой женщиной, а он пытался много раз вернуть ее назад.

— У Роузи не было нужды жить в жалкой лачуге в Рентал-Парке, — сказал он. — Она вполне бы могла жить со мной в прекрасном доме в Хьюстоне, и я бы создал ей и Ханичайл все условия для хорошей жизни. Буду с вами откровенен, Андерсен, — продолжал Джек. — Я всегда любил этого ребенка, которого знал с младенчества. Даже несмотря на то что она не моя плоть и кровь, я крепко привязан к Ханичайл. Когда Роузи ушла, мне тяжелее всего было расстаться с ней. — Джек развел руками. — А сейчас, когда Роузи нет, бедный ребенок остался совсем без присмотра. Я до безумия люблю эту девочку. — Он опять беспомощно развел руками. — И сейчас, когда, девочка еще так мала, я говорю себе: «Джек, у тебя появился шанс все исправить. Сделай это для Роузи, ради Ханичайл, да и меня самого». — Посмотрев Андерсену прямо в глаза, Джек сказал ему как мужчина мужчине: — Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду; возможно, у вас самого есть дети. Когда я прочитал в газетах, какая ужасная вещь случилась с Роузи, я сказал себе, что должен помочь этому ребенку, лишившемуся матери. В конце концов, я ее отчим.

На Андерсена произвел впечатление этот четко выражающий свои мысли красивый мужчина в дорогом костюме, сидевший перед ним. После смерти Роузи он столкнулся с дилеммой относительно Ханичайл. У нее не было других родственников. Джек Делейни был единственным. Фактически он был ее законным отчимом. И доказательство этому было у него в руках: свидетельство о браке Роузи и Джека.

И все же он колебался. На карту были поставлены большие деньги. Откуда ему знать, что Джек Делейни вовсе не обманщик, решивший прибрать к рукам нефть Маунтджоев.

Андерсен навел справки и выяснил, что у Делейни есть дорогой дом в Хьюстоне, а также другая собственность; что он управляет автомобильными дилерами в шести странах, владеет ценными бумагами, удачно инвестированными в строительный бизнес, и у него есть постоянный доход. Где Делейни взял деньги, чтобы купить недвижимость и ценные бумаги, было загадкой, но он активно поддерживал демократов, и о нем хорошо отзывались местные власти, его пожертвования в их казну охотно принимались.

Через пару дней дело было сделано: Джек Делейни был назначен законным опекуном Ханичайл и управляющим ранчо Маунтджой до достижения ею двадцати одного года.

Делейни с триумфом вернулся на ранчо Маунтджой. Только на этот раз он взял с собой парочку здоровенных мужиков; с ним также была женщина в форме медицинской сестры, а на руках постановление суда, предписывающее, что Ханичайл должна жить с ним.

Он попытался быть с ней ласковым, но Ханичайл приняла его в штыки.

Она стояла на крыльце вместе с негритянкой и ее сыном, едва удерживая на поводке рычавшую собаку.

— Предупреждаю тебя, чтобы ты поскорее убрался с моей земли, иначе я спущу на тебя собаку, — сказала она.

— Ханичайл, Ханичайл, — сказал Джек, в мольбе сложив руки. — Я здесь, чтобы поговорить с тобой. Рассказать тебе, что произошло. Я только хочу помочь тебе, девочка. Не спускай на меня собаку, а просто выслушай меня.

— Убирайся, — презрительно приказала Ханичайл.

— Ты сама все портишь, — со вздохом заметил Джек. — Твоя мама всегда говорила, что ей с т обой очень трудно, а сейчас я и сам это вижу. Но дело в том, что у меня на руках предписание суда, подписанное судьей Сан-Антонио и твоим адвокатом Андерсеном, в котором я назначаюсь твоим законным опекуном до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год. Покажи ей документ, Винни, — сказал он одному из здоровяков.

— Вот, — сказал Винни, подходя к Ханичайл и с опаской косясь на собаку, которую девушка с трудом удерживала на поводке.

Ханичайл взяла в руки официальную бумагу с красной печатью и прочитала, что там было написано. Лицо ее побледнело, и она сказала срывающимся голосом:

— Ты готов убить меня, лишь бы завладеть моим ранчо. Точно так же, как ты убил мою мать.

— Ну теперь вы и сами видите, — сказал Джек, повернувшись к сестре и крутя пальцем у виска. — Девочка свихнулась от всего того, что с ней случилось. Она не отдает себе отчета в том, что говорит. Ханичайл, у тебя есть выбор: либо ты поедешь со мной и мы покончим с этим делом, либо я иду за шерифом и он заставит тебя поехать.

Ханичайл беспомощно посмотрела на Элизу, поняв, что с ней не шутят и что у нее нет выбора.

— Я поеду, — ответила она. — Но я скоро вернусь обратно. Я повидаюсь с мистером Андерсеном и скажу ему, что здесь ошибка. Он аннулирует постановление суда.

Она передала собаку Тому и села на заднее сиденье «кадиллака». Медсестра села по одну сторону от нее, Винни — по другую. Из глаз Ханичайл струились слезы, оставляя следы на красной коже сиденья и горько-соленый вкус во рту.

Медсестра не сделала ни единой попытки успокоить ее, а Джек не отрывал взгляда от дороги.

— Куда мы едем? — спросила Ханичайл, придя в себя. — Мне кажется, что ты говорил про Хьюстон.

— Лучше успокоить ее, как мы и планировали, — сказал Джек сестре.

Та быстро достала уже наполненный шприц и, прежде чем Ханичайл что-то поняла, сделала ей укол в руку.

Они ехали долго, но Ханичайл не знала об этом. Когда она наконец пришла в себя, то уже была в больнице «Вэлли-Вью». Два врача ставили свои подписи на справке, гласившей о том, что она лишилась рассудка и они несут за нее ответственность.

Больница находилась в скалистой местности Техаса и представляла собой трехэтажный готический особняк, украшенный башнями с бойницами и фронтонами. Это было пристанище эксцентричного викторианского антрепренера, и он построил его из коричнево-желтого кирпича, транспортировка которого в эти дикие места стоила ему целого состояния. Этот дом мечты старого человека служил сейчас приютом для почти пятидесяти пациентов с различными степенями умственного расстройства, семьи которых были готовы платить любые деньги, чтобы исключить больных родственников из своей жизни.