Michael A. de Budyon - БИТВА ЗА ХАОС

• Название: БИТВА ЗА ХАОС
• Автор: Michael A. de Budyon
• Жанр: Философия

---

Рассмотрим работу типовой арийской амбивалентной ненадежной системы. Если закрыть глаза на небольшое число расистских выходок с применением физического насилия со стороны белых, а они исчисляются примерно тысячами в год, что для Европы с ее 25 миллионами цветных наверное все-таки немного, или России, где в крупнейших городах целые сектора экономики зачастую оказываются отданными на откуп межрасовым гибридам, никакого реального расового противостояния не замечаешь. Ни один белый народ не имеет некой «расовой партии», пусть не в политическом, так хотя бы в идейном смысле. Есть ультраправые партии. Есть почти везде. Во многих странах они участвуют в муниципальных, а иногда и в общегосударственных выборах. Но за них голосуют доли процента, в пиковых случаях — единицы процентов. Очевидно, что прослойка расистов отсутствует как таковая. Мне могут возразить, заявив, что опросы показывают как в том или ином регионе чуть ли не 80 % населения испытывают неприязнь, а то и вообще ненависть к конкретной инородной этнической группе. Не ставя под сомнения результаты опросов и корректность их проведения, заметим, что здесь имеет место подмена понятий не имеющая ничего общего ни с национализмом, ни тем более с расизмом.

Каждый может легко в этом убедиться, если выберет несколько индивидов априорно незнакомых с расистскими доктринами и не позиционирующих себя как расистов и попросит объяснить их причины своей ненависти к той или иной этнической группе. Например, в случае кавказцев или арабов это будет вполне стандартный набор жалоб-претензий, они-де «ведут криминальный образ жизни», «торгуют оружием и наркотиками», «насилуют наших девушек», «хамят», «вымогают деньги с предпринимателей», «захватывают рынки» и т. д. Да, всё вышесказанное имеет место. Но какой же это национализм или расизм? А если бы они не делали ничего из перечисленного репертуара? Если бы они в полном составе становились самыми добропорядочными и законопослушными гражданами, что тогда? Были бы эти самые 80 % «национализма и расизма»? Безусловно нет. Так какой же здесь национализм? Вызывает раздражение модель поведения присущая конкретным этническим группам, но какое отношение имеет раздражение моделью поведения к национальной и расовой ненависти или просто неприязни? Я уверен, что те же восемьдесят, а то и больше процентов, могут ненавидеть алкоголиков, бомжей или гомосеков, но никто ведь автоматически не зачисляет гомофоба в националисты или расисты. Как-никак, бомж или гомосек может быть не просто белым бомжом-гомосеком, но еще и расово чистым. Так что дело здесь не в национализме или расизме. И думаю что цветному гораздо охотнее сдадут квартиру или комнату, нежели грязному и вонючему бомжу.

В нормальном варианте национальная или расовая неприязнь — это априорная неприязнь к расовой или этнической группе, вне зависимости от её качеств или модели поведения. Это ненависть ко всему что она олицетворяет и ко всем кто её представляет, без различия пола, возраста, социального статуса и т. н. «вклада в культуру». Ненависть должна уравновешиваться любовью, но любовь предполагает полную определенность, об её энтропии даже нельзя говорить, любовь всегда определена. Можно сказать что она всегда равна нулю, в каждый конкретный момент времени. Любят всегда одну женщину (из всех женщин), одну Родину (из всех стран), одну расу (из всех рас) и т. п. В монотеистических религиях императивно предписывается любить Бога, хотя такое предписание явно избыточно — если адепт придерживается соответствующей религиозной системы, любовь автоматически предполагается, Бог-то один!

Ненависть, в отличие от любви, не ограничена в своей определенности, её энтропия может колебаться от нуля, в случае ненависти к единичному конкретному объекту, и вплоть до бесконечности, ведь есть множество индивидов ненавидящих абсолютно всех и всё. Людей, животных, окружающий мир, себя, да и вообще всю структуру мироздания. Поскольку расовая ненависть по определению распространяется на большую статистическую совокупность индивидов, она является лишь обычной защитной упреждающей реакцией. В нашем арийском варианте, её реальные истоки далеко не всегда вызваны аспектами межрасовых взаимодействий, но в любом случае всё сводится к одному: цветные расы — другие. Хуже или лучше — вопрос дискуссионный, хотя мы имеем и здесь свою четко выраженную позицию, но они другие, они не такие как мы, а сам факт их существования рядом с нами, их фенотип, их речь, всё их внешнее и внутреннее наполнение вызывает у нас омерзение. Как и ненависть цветных, арийская ненависть рациональна, она тоже идет еще с первобытных времен, но поскольку только ариец способен создать и оценить настоящую красоту, его расовая ненависть еще и иррациональна. И именно наличие иррациональной, то есть не объяснимой логическим путем ненависти, — важнейшая составляющая целостного арийского мироощущения. Почему почти все ненавидят слизняков, пиявок, сколопендр, шакалов, гиен? Почему многие ненавидят пауков или змей, пусть и совершенно безобидных? Почему стараются дистанцироваться от дебилов, кретинов, олигофренов, идиотов, даунов? Ведь внешне они могут отличаться от нормальных людей довольно незначительно. Именно из-за внутреннего чувства отвращения которые вызывают эти субъекты. У цветных, кстати, эти пункты отсутствуют, так как отсутствует эстетическое начало. По этой же причине ненавидят бомжей, они вроде как «грязные» и «вонючие». Поэтому аргумент «они омерзительны» по отношению к ненавистной расовой или межвидовой группе часто оказывается гораздо убойнее, нежели бессмысленное философствование и поиск причинно-следственных связей в возникновении мотивов неприязни. Эта ненависть иррациональная, а потому самая сильная и здоровая. Ненависть, как и любовь, в оптимальном арийском варианте идет как бы ниоткуда, изначально самая здоровая любовь и ненависть возникает «просто так». Но вот такой ненависти как раз и нет. Точнее — она утрачена. А еще точнее — замазана прогрессом и высоким уровнем жизни. Я проводил исследования среди людей имеющих вполне стойкое расовое мировоззрение и в частности спрашивал: имеются ли у них конкретные враги? Понятно, что враги почти у всех имелись, но ими всегда (100 % случаев!) оказывался исключительно белый контингент: начальники, родственники, знакомые, бывшие друзья, политики. Это среди расово-образованной публики. Среди необразованной результаты были такими же. Цветного или межвидового не назвал никто. Вот вам и амбивалентность. Поэтому, по состоянию на сегодняшний день, у меня не вызывает сомнений, что главный враг среднестатистического белого — другой среднестатистический белый, но никак не азиат или негр. Вот вам раскрытие парадокса: статистической расовой ненависти у белых нет, а на индивидуальном уровне объектом ненависти почти всегда является белый! Вектора ненависти расовых звеньев опять направлены в друг друга. Чему тогда удивляться? При таком раскладе мощное расовое движение в принципе невозможно. Белый хаос против упорядоченных цветных структур организованно и рационально ненавидящих белых. Само собой, какая-нибудь группировка ультраправых может провести акцию запугивания против цветного, допустим избить его, но если завтра 500 других белых придут в ресторан к этому цветному (к его родственнику, к другому цветному, что одно и то же), заправят машину на его бензоколонке, купят что-то в его магазине, то каковым окажется КПД этой акции? Не нулевой, но мизерный, а вот вклад этих пяти сотен «потребителей» в усиление гибрида расового врага — значительным. А ведь реальные числа намного больше. Опять-таки, какая здесь расовая ненависть? Здесь — серый интернационализм. Он за и против одновременно. Он амбивалентен. Он не контролирует свою энтропию, а значит идет к гибели. Ведь при ненависти такая ситуация в принципе исключена. В «развитии сюжета» мне приходилось сталкиваться с расистами обожавшими китайскую кухню, суши, сакэ или среднеазиатские «фаст-фуды» типа шаурмы, чебуреков и шашлыков. Я никаких провокационных вопросов не задавал, выводя для себя лишь схемы и соотношения. Устойчивость схемы убеждений бессознательного индивида всегда выше в том случае, если к этой схеме он пришел сам. Это никак не сужает наш простор при работе с массами в плане достижения конечного результата, но некоторые ограничения в тактике безусловно накладывает. Главное — не делать никаких первоначальных выводов. Работа должна вестись так, чтоб индивид сам пришел к нужному нам выводу, считая этот вывод своим. Эта работа не может считаться особо эффективной, так как ведётся с одним индивидом или ограниченным кругом лиц, хотя она и необходима. Реальная эффективность наступит только тогда, когда расовое чувство выйдет на первый план и превратить индивида в расиста можно будет просто произнеся несколько ключевых слов, подобно тому как колдун произносит заклинание. Помните фразу «в начале было слово»? В данном случае её можно переписать как «перед началом было слово». Причем вне зависимости от того, какими именно будут эти слова, смысловая нагрузка их будет одинакова, как и действия на которые они будут побуждать. Так энергия и энтропия расы получат возможность единственно правильной реализации.