Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие. От «Отеля...» до «За миллиард лет...»:черновики, рукописи, варианты

• Название: Неизвестные Стругацкие. От «Отеля...» до «За миллиард лет...»:черновики, рукописи, варианты
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: Сталкер
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 966-09-0049-Х

В эту книгу, подготовленную многолетним исследователем творчества братьев Стругацких Светланой Бондаренко, вошло множество НЕИЗВЕСТНЫХ текстов этих мэтров фантастики — черновики и ранние варианты известных произведений, сценарии и рассказы.

ВСЕ тексты публикуются ВПЕРВЫЕ.

Книга дополнена рисунками А. и Б. Стругацких на полях рукописей и снабжена подробными комментариями.

---

Правится и описание «того» мира. «Это настоящая новая профессия», — говорит Пильман о сталкерах. Из издания эта фраза убирается — помилуйте, как же это так: стащил то, что плохо лежит (пусть и в Зоне) — это профессия?

Убирается весь ход рассуждений агента Бюро эмиграции (которое в этом издании названо Бюро переселения): «Жизнь в городе тяжелая. Власть принадлежит военным организациям. Снабжение неважное. Под боком Зона…» Остается лишь «Живете вы как на вулкане». Зато в ответе Рэда добавляется: «Жизнь у нас тяжелая».

«Чего я у вас там в Европе не видел?» — спрашивает Рэд и сам отвечает: «Скуки вашей не видел? День вкалываешь, вечер телевизор смотришь, ночь пришла — к постылой бабе под одеяло, ублюдков плодить. Стачки ваши, демонстрации, политика раздолбанная… В гробу я вашу Европу видел, — говорю, — занюханную». В «Неназначенных встречах» убирается весь этот пассаж (в журнале — от «ночь пришла» и до конца).

И далее, из мыслей Рэда по поводу переезда («И Зона наша, гадина стервозная, убийца, во сто раз милее мне в этот момент была, чем все ихние Европы и Африки. И ведь пьян еще не был, а просто представилось мне на мгновение, как я весь измочаленный с работы возвращаюсь в стаде таких же кретинов, как меня в ихнем метро давят со всех сторон и как все мне обрыдло и ничего мне не хочется») осталось лишь: «И Зона наша проклятая во сто раз милее мне в этот момент стала. И ведь пьян еще не был».

«Пусть мы все будем здоровы, а они пускай все подохнут. Кто это мы? Кто — они? Ничего же не понять. Мне хорошо — Барбриджу плохо, Барбриджу хорошо — Очкарику плохо, Хрипатому хорошо — всем плохо, и самому Хрипатому плохо, только он, дурак, воображает, будто сумеет как-нибудь вовремя изгильнуться…» — думает Рэдрик около Золотого Шара. «Самому Хрипатому плохо» — такого, конечно, пропустить не могли в нашем тогдашнем черно-белом мире.

Убирается, что те, кто приехал из других мест и быстро гибнет, «посмертно превращались в легендарных героев», что некоторые приехавшие «на создавали политических партий, религиозных сект, каких-то кружков взаимопомощи», что «время от времени они устраивали шествия с какими-то петициями, какие-то демонстрации протеста, какие-то забастовки — сидячие, стоячие и даже лежачие», что они «чем дальше, тем основательнее успокаивались, смирялись и все меньше и меньше интересовались знать, для чего они здесь». «Летние резиденции городского начальства» превратились в «летние резиденции городских тузов».

По всему тексту идет мелкая правка по поводу военных и полиции. Убирается, что капитан отдела безопасности Института смотрел на Рэдрика «оловянными глазами». Убрано, что миноискатели «покупали втихаря у армейских интендантов». Убирается «наша доблестная гвардия», убирается «даром что лейтенант», «холуи-сержанты» становятся просто «сержантами», а то и вовсе без них обходятся. В размышлении Рэда о том, чтобы в Зону можно при таком окладе ходить только легально, фраза «на патрулей наплевать» изменена на «патрули опять же не беспокоят».

Изредка правка направлена на придание тексту более художественного вида: вместо «что именно входит в вашу компетенцию» ставят «чем занимаетесь непосредственно вы». Вместо «имеет место» — «происходит». Но в остальном текст повести, наоборот, стараются подтянуть к некому общему стандарту.

Продолжает «облагораживаться» язык Рэда: вместо «раскурочить» — «изничтожить», вместо «сукин сын» — «голубчик», вместо «дылдоватый» — просто «дылда», вместо «стерва» — «дура», вместо «лафа» — «благодать», убирается сравнение «за собачьей слезой» (о взгляде), «жабы» (о полицейских), «поганец», «сволочь», «стерва родимая» (о Зоне), но «пикнике девочками» исправляется на «пикнике девчонками». «Стервец» изменяется на «паршивец», «к черту» — на «ей-богу», убирается воспоминание о ночи в Зоне («задницу звездам показываешь»), «отвалит» (о деньгах) — на «выложит», «нишкни» — на «прекрати», «долбанет» — на «саданет», «заколачивает» на «зарабатывает», убирается «ох уж эти мне рисковые» (в предыдущем издании «Молодой гвардии», в 25-м томе БСФ, эта фраза остается, но «рисковые» изменились на бессмысленное «рискованные»; вообще издание ПНО 25-го тома иногда грешит такими «исправлениями», к примеру, «укротил», в значении «урезонил», правится на «укоротил»), убираются «дурак дураком», «как кот нагадил», «отряхнул брюхо», «какого хрена» и «черт тебя подери», «упереть» изменяется на «уволочь», «напьюсь как зюзя» — на «напьюсь как лошадь», убирается «стерва», «сломали его», «болбочет», вместо «сукины дети» — «умники», вместо «паскуда» — «торгаш», вместо «рыла прячут» — просто «прячутся», в другом месте вместо «рыла» — «физиономии», вместо «проходимец» — «непутевый», вместо «дрыхла» — «спала», вместо «пожирал» — «поглощал», убирается «совокуплялась», «падаль ты», «вшивый» (в определении города), убирается «на карачках», вместо «не гунди» — «не жалуйся». «А Тендер что? Подштанники небось стирает?» — спрашивает Рэд у Кирилла после Зоны. Здесь изменено на: «Как там твой Тендер, отлеживается?» Вместо ругательства «редьку в глаз» Рэд говорит: «Бог подаст». По телефону Рэдрик говорит Гуте, прощаясь, не «целую в попку», а «целую в носик». Вместо «какое рыло сделалось» — «как перекосило». Исправляются и действия Рэда: «двинул в бок» на «на него так глянул». В минуту опасности Рэд описывает Кирилла так: «Кирилл на меня смотрит, зубы стиснуты, рот оскален». Здесь убирается «рот оскален». Речь капитана Квотерблада мысленно Рэд называет «разнузданной тягомотиной», но в этом издании — «тошной тягомотиной».

Убирается, что Рэдрик, «чтобы хоть немного разрядиться, громко, старательно произнес: — В душу твою небритую, карга, старая ты лягва, кашлюном вонючим, полудохлым в бога трахнутая, пополам с сопляком слюнявым, шоколадным…»

Стирается разговорный стиль повествования, и облагораживается речь других персонажей. «Спецовочку» заменяется на «спецовку», «в самую середку» на «в самую середину», «спустил» (тросы) на профессиональное «стравил», «вкалываешь» (в значении — работаешь) — на «надрываешься». А обычное «космонавт» в речи Рэда изменяется на какое-то нелепое «космач». «Темно, как у негра в ухе», — вспоминает Рэд. В 25-м томе правится: «темно, как у негра в желудке», но этого мало, и в «Неназначенных встречах» появляется странное (и вообще странное, а для сталкера-работяги особенно): «темно, как в чернильнице». Еще о Зоне: «…лежишь рылом в землю». «Рылом» изменяется на «носом». Вместо «что за черт» — «что такое, в самом деле». Вместо «жрать» — «есть», вместо «идиоты» — «умники», вместо «чертов бред» — «невообразимый бред». Убирается крик Барбриджа: «Ноги мне загубишь, сволочь!»

Вместо «кретин рыжий, пер на хребте эту сволочь, слюнтяй» Дина говорит только: «…на хребте пер… Слюнтяй…»

Убирается и описание состояния появившихся Нунана с Гуталином: «Гуталин уже на бровях — вращает белками и ищет, кому бы дать в ухо, а Ричард Нунан нежно держит его под руку и отвлекает анекдотами». В речи Гуталина вместо «Все остальные — свиньи, дети сатаны» звучит: «Все остальные — прокляты и дети сатаны». Позже убрано замечание Рэда по поводу состояния Гуталина: «Ну, ничего, он еще разойдется».

Конечно, не обошлись без внимания редакции и моменты, где упоминаются выпивка, женщины, азартные игры. Убираются даже нарушения этикета: что сержант ест, зажав вилку в кулаке; что Нунан жует на ходу и обращается к официантке «мамаша»; что Рэдрик стряхивает пепел на пол.

Конкретное размышление Рэда о Кирилле («…напоил бы я его в дым, свел бы к хорошей девке, чтобы расшевелила, а наутро бы снова напоил и снова к девке, к другой…») заменяется обтекаемым: «…потаскал бы я его по ночным кабакам и иным злачным местечкам…»

Убрана фраза Нунана, обращенная к Гуте: «Вы еще не забыли, что именно я люблю выпить перед ужином?»

Убрано рассуждение Рэда о Гуте: «…как у кобылки, молоденькой, гордой, но покорной уже своему хозяину».

Правится фраза Рэда: «Вчера вот в покер двадцать монет продул — здорово этот Нунан играет, шельма…» В этом издании она звучит более литературно: «Вчера вот в покер двадцать монет продул мистеру Нунану. Играет как машина, ни одной осечки…»

Красотки в журнале не «толстозадые», а «сногсшибательные», на пикниках Барбриджа не «бабы», а «туристки». Убрана часть описания Дины Барбридж (вероятно, чтобы не смущала читающих подростков): «…вороные волосы, блестящие под солнцем, небрежно брошенные на одно плечо…» Убрано замечание Мосла о Барбридже: «За девочек он нам платит — не то чтобы богато…»

Убирается воспоминание Гуты о старом Гаррисе: