Уолдо Фрэнк - Смерть и рождение Дэвида Маркэнда

• Название: Смерть и рождение Дэвида Маркэнда
• Автор: Уолдо Фрэнк
• Жанр: Проза

---

Но Элен положила конец этим прогулкам. "Мальчик еще не дорос до того, чтобы разбираться в таких вещах", - сказала она. "Я сам, кажется, не дорос", - отвечал Маркэнд. "Кроме того, - заключила она, - он может подхватить там какую-нибудь болезнь". И Маркэнд скоро забыл об этом. Все это было очень давно. - Правда, - думал он, - если бы после смерти моего отца, бескорыстного музыканта, у матери моей не остался великодушный брат по имени Антони Дин, я бы до сих пор работал в механической мастерской Девитта и, может быть, женился на женщине, которая стирала бы мне рубашки и готовила обед. - Маркэнд это знал. Но вопросы, на которые нельзя найти ответа, далеки и смутны, а положение, которое он занимал в мире "Дин и Кo", надежно и близко. И пожалуй, его дядя был прав, утверждая, что каждый умный и энергичный человек может пробить себе дорогу в Соединенных Штатах. "Восьмичасовой рабочий день? - Антони Дин относился свысока к идеалам рабочего движения и пренебрежительно подчеркивал это. - Я никогда не был сторонником восьмичасового рабочего дня и готов поставить свой последний доллар за то, что ни Джон Рокфеллер ни Е.Х.Гарриман также не сочувствуют ему". Быть может, все-таки каким-нибудь таинственным путем деньги достаются в награду тому, кто ради них терпит тяжелый труд, тяжелые заботы, тяжелую жизнь. Но тогда в логический рай Америки он проник обманом. - Потому что я не знаю ни тяжелой жизни, ни тяжелых забот, ни тяжелого труда ради денег. Может быть, в конце концов я лишусь их, шутливо утешал он себя. Все эти мысли длились одно мгновенье и скоро были забыты.

Когда, порядком запоздав, Маркэнд вошел наконец в столовую, дети кончали завтрак. День их был до краев наполнен делами, как это утро солнечным светом; им некогда было дожидаться отца. Тони, решив позволить Марте сопровождать его в парк и прокатиться на его новом велосипеде, уточнял условия договора.

- Только ты сама не катайся, я тебя буду возить.

- Хорошо, - соглашалась девочка.

- И не проси Аделаиду возить тебя.

- Хорошо.

- И никому из мальчишек в парке не давай кататься.

- Хорошо.

- И ты им скажи, что я только тебе позволил покататься, хотя ты и девочка, потому что ты моя сестра.

- Хорошо.

- Ну, тогда пойдем.

- Тони, вы не допили какао, - сказала Аделаида.

- Да ну, оно очень горячее.

- Подождите, пока остынет.

- Тогда дайте мне молока, - сказал Тони.

- Вы ведь, кажется, не любите молока, - ехидно заметила девушка. Доброе утро, сэр. Дети сегодня с утра очень нервничают, сэр.

Тони почувствовал всю опрометчивость своего упоминания о молоке. Только недавно он с превеликими трудами добился признания своей ненависти к молоку и официальной замены его какао. Взрослые - коварный народ. Марта вскочила, чтобы поцеловать отца. У нее были мелкие и заостренные черты липа, напоминавшие мать Элен - ирландку, глаза фиалкового оттенка; но волосы темные, как и у Тони, темнее, чем у отца или матери, такие же темные, как у отца Маркэнда, который приехал со своей скрипкой в Америку из-за Рейна. Маркэнд сел к столу, чувствуя, что мир его детей вращается по своей сложной орбите, законченный и совершенный без него. Тем лучше. Неожиданный порыв расположения к детям за то, что они живут своей особой жизнью, заставил Маркэнда удивиться. В это утро необычное не умерло в нем, как всегда. Он смотрел на мир, даже на детей, объективным взглядом и радовался их независимости от него. Как будто ему предстояло какое-то испытание, для которого потребуется сосредоточить все внимание и даже всю любовь на самом себе.

Тони мужественно проглотил свое какао без молока и вместе с ним науку впредь быть осторожнее со взрослыми. Потом он и Марта выбежали из столовой, а Маркэнд приказал подавать завтрак. Он раскрыл "Санди Геральд". Быть может, необычное не совсем покинуло его оттого, что он еще не окончательно проснулся? Он чувствовал голод и сонливость. Холодный грейпфрут не подходил к его упорно державшемуся настроению. ДОВОЛЬНО ОСТАВАТЬСЯ В СТОРОНЕ, - ГОВОРИТ ВУДРО ВИЛЬСОН. - АМЕРИКА ДОЛЖНА СЫГРАТЬ СВОЮ РОЛЬ В СУДЬБАХ МИРА. Он отодвинул грейпфрут, взял булочку и обильно намазал ее маслом. Нью-Йорк - город честных людей, по словам Гейнора. Ему нравились семена тмина на хрустящей коричневой корочке и молочная мякоть середки; он не мог уловить вкус семян, но они нравились ему. ЭММЕЛИНА ПАНКХЕРСТ В ТЮРЬМЕ. ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ШТАТА АЛЯСКИ ДАЕТ ПРАВО ГОЛОСА ЖЕНЩИНАМ. Он чувствовал вкус масла и корочки, но ведь самое важное семена. С ШИРОКИМИ БЕДРАМИ ПОКОНЧЕНО. ОТНЫНЕ В МОДЕ СТРОЙНОСТЬ! УТВЕРЖДАЕТ ЖАК ВОРТ. Его дом, который принадлежит ему и стоит вдвое больше того, что он за него заплатил, его дети, которые живут своей особой жизнью, сочный кусок ветчины, который он кладет на свою булочку, тяжеловесный "Геральд", возвещающий избыток произведенных товаров, прославляющий его мир, подносящий ему Америку, - все это смешивалось с дремотой, и Дэвид Маркэнд вдруг почувствовал, что он счастлив. ПАНАМСКИЙ КАНАЛ БУДЕТ ЗАКОНЧЕН ЧЕРЕЗ ГОД. У счастья, этого огромного моря, бывают свои приливы и бури. Но Элен - хоть она и ускользнула утром на какое-то целомудренное свидание - здесь и принадлежит ему; наверху смеются дети, собираясь в парк на прогулку. День сегодня солнечный, и место, которое он занимает в мире, - удобное место в великом мире. ВОДА В ДАЙТОНЕ УБЫЛА... ГАРРАНЦА ВЫИГРАЛ. Он перешел к другому нагромождению печатного величия. БЕСЕДА С ЧАРЛЬЗОМ ФРОМАНОМ; В 1933 ГОДУ АЭРОПЛАНЫ БУДУТ ТАК ЖЕ РАСПРОСТРАНЕНЫ, КАК АВТОМОБИЛИ... СОВРЕМЕННЫЕ ТЕАТРАЛЬНЫЕ ЗРЕЛИЩА БУДУТ ВЫТЕСНЕНЫ ГРАНДИОЗНЫМИ ПАНТОМИМАМИ, РАЗЫГРЫВАЕМЫМИ В ОГРОМНЫХ ПОМЕЩЕНИЯХ, КУДА ЗРИТЕЛЕЙ БУДУТ ДОСТАВЛЯТЬ АЭРОПЛАНЫ. НЕМОЙ КИНЕМАТОГРАФ ИЗЖИВЕТ СЕБЯ... ПЬЕСЫ О БАНДИТАХ НАВОДНИЛИ ТЕАТРЫ БРОДВЕЯ... КРУПНЫЕ ПРЕДПРИЯТИЯ НЕСУТ ГИБЕЛЬ ИНДИВИДУАЛИЗМУ. Слишком много новостей для сонного человека. ЛИЛИ ЛАНГТРИ ПРИЗЫВАЕТ ЖЕНЩИН К ВОССТАНИЮ. МЭР ГЕЙНОР СОВЕТУЕТ ЧЛЕНАМ ЖЕНСКОГО КЛУБА РАЗОЙТИСЬ ПО ДОМАМ. - Еще ветчины, Аделаида, и кофе. РАЗВИТИЕ АВТОМОБИЛИЗМА. ЛОШАДЬ НА БРОДВЕЕ СТАНОВИТСЯ РЕДКОСТЬЮ. В АМЕРИКЕ 1.100.000 АВТОМОБИЛЕЙ, 400.000 БУДЕТ ВЫПУЩЕНО ЗА ГОД. - Во всех этих строках сытость, покой, довольство. Складки жира у меня на боках, да, в этих строках я сам. - НОВЫЙ ЗАМЫСЕЛ ГРИФФИТСА: ГРАНДИОЗНАЯ КИНОЭПОПЕЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ. Маркэнд налил себе вторую чашку кофе. РАСПРОСТРАНЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА. В КАНЗАСЕ КРАСНЫЙ ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК ВЫХОДИТ ПОЛУМИЛЛИОННЫМ ТИРАЖОМ. АКЦИИ ПАДАЮТ. ЛОУСОН ПРЕДУПРЕЖДАЕТ ВКЛАДЧИКОВ: СОКРАТИТЕ ДИВИДЕНДЫ НА 30%, ИНАЧЕ СРЕДНИЙ ЖИЗНЕННЫЙ УРОВЕНЬ РАБОЧЕГО СТРЕМГЛАВ ПОЛЕТИТ ВНИЗ. Внезапные шквалы, случайные бури в Счастливом океане. Тихое Американское море. НА ЭЙФЕЛЕВОЙ БАШНЕ В ПАРИЖЕ ПРИНЯТО ПО БЕСПРОВОЛОЧНОМУ ТЕЛЕГРАФУ СООБЩЕНИЕ ИЗ АРГЕНТИНЫ. СЕСИЛЬ ДЕ МИЛЛЬ ОШТРАФОВАН ЗА ЕЗДУ НА АВТОМОБИЛЕ СО СКОРОСТЬЮ 30 МИЛЬ В ЧАС. - Еще чашечку, сэр? - Но я уже выпил две, Аделаида. Ничего, это не вредно, сэр. - Ну, ладно. Хотя миссис Маркэнд не позволила бы...

Хлопнула дверь, дети были уже на улице и ждали Аделаиду. Маркэнд все еще чувствовал голод и машинально, продолжая читать, намазал себе очередную булочку. ВЫСТАВКА ЖИВОПИСИ ВЫЗВАЛА НАСМЕШКИ КРИТИКОВ. ЧЕРЕЗ ГОД ИМЕНА СЕЗАННА, ПИКАССО И ДР. БУДУТ ЗАБЫТЫ. ПРЕДЛОЖЕНИЕ О.Х.КАНА ПОМОЧЬ ЮНЫМ И ТАЛАНТЛИВЫМ ПЕВЧИМ ПТИЧКАМ АМЕРИКИ СДЕЛАТЬ КАРЬЕРУ. ПОХИЩЕНИЕ ДЕВУШЕК НА АВТОМОБИЛЕ. НЕПРИЛИЧНАЯ ОДЕЖДА ЖЕНЩИН - ПРИЧИНА ВСЕОБЩЕЙ ТАНЦЕВАЛЬНОЙ МАНИИ, ПО МНЕНИЮ ПАСТОРА. ДЕЙСТВИЕ СУХОГО ЗАКОНА РАСШИРЯЕТСЯ. ЗАБАСТОВКА В ПАТТЕРСОНЕ. АРЕСТ ПОЛЯ ВУДА. Маркэнд вытер губы и отодвинул чашку; последний лист газеты упал на пол. Он повернулся к окну и выглянул в сад. Легкий ветер шевелил оголенные ветки китайского ясеня над зубцами ограды, но день был полон весной. - Ненадолго. Еще слишком рано.

Вдруг ему пришло в голову: Марта и Тони этого не подумали бы. Они берут день таким, как он есть. - А я? Ведь покуда он длится, он мой. Понедельник и дела не существуют, если только о них не думать.

Десятки заголовков, которые он пробежал и позабыл, сытный завтрак, который он съел и тоже позабыл, подкрепили Дэвида Маркэнда. Великая, изобильная страна его родина. - У меня все основания быть счастливым, почти вслух сказал он. И мысленно возвратился (он редко предавался воспоминаниям) к тому году, когда, после смерти матери, прямо из Клирдена, неоперившимся юнцом он впервые столкнулся с увлекательной загадкой Нью-Йорка... Он увидел, как в тот первый августовский вечер дядя идет ему навстречу по безмолвному дому, уставленному затянутой в чехлы мебелью, дому, который на целый год стал его родным домом. Он увидел студию Корнелии Реннард, куда привел его Том: они сидели на полу на корточках и пили турецкий кофе с апельсинами; и окно ее маленькой спальни, из которого она выбросилась потом. Но прежде она помогла ему своей материнской любовью, помогла ему освободиться от ее любимого брата. И слова Тома: "О, ты мягок, как шелк, но ты можешь быть твердым, как камень, - когда это выгодно". Это верно; когда ему понадобилась помощь друзей, он сумел найти их. Ярче всего ему вспомнилась его первая любовь к кузине, Лоис Дин, - в тот первый год, проведенный в большом доме. И вечер, когда они одни остались в доме и он прикоснулся к ее груди, трепетавшей, как птица. И ее внезапную холодность к нему. Впервые за много времени он вспомнил об Энн, горничной, в то огненное лето прислуживавшей ему и его дяде, пока все семейство Дин находилось в горах. Энн приходила к нему и утоляла сжигавший его огонь; наутро Энн замыкалась снова в холодное безразличие служанки... пока, захлопнув за собой дверь в одну из ночей, она не осталась навсегда замкнутой и безразличной. Она и сейчас еще работала у миссис Дин, будет прислуживать им и сегодня, а он о ней совсем забыл. Лоис же вышла замуж за протеже своего отца, Чарли Полларда... Телефонный звонок прервал его мысли.