Ефим Курганов - Шпион его величества

• Название: Шпион его величества
• Автор: Ефим Курганов
• Жанр: Исторические приключения

Это – книга-реконструкция. Я попробовал, в меру своих возможностей, представить, каким мог бы быть профессиональный дневник шефа русской разведки в 1812 году. Содержание этого гипотетического дневника восстановлено строго по источникам.

Ефим Курганов

---

Закс вытащил из кармана засаленный бумажный пакет, из коего извлек надорванный листок. Я сразу приметил, что там есть какое-то сообщение, набранное типографским способом. Придвинувшись поближе, я вдруг увидел, что сообщение сделано на французском.

А взяв листок в руки, я сообразил, что передо мной обращение Бонапарта к своим солдатам. Начав читать, сразу же обратил внимание, что там речь идет о покорении России и о победе над императором Александром; вообще текст был составлен в высшей степени высокопарно и хвастливо.

«Так-так-так, – пронеслось у меня в голове, – а как же регулярные уверения в мире и дружбе, коими полны послания Бонапарта к нашему государю?..»

У Закса же я спросил: «Вы можете оставить мне это?»

Он тут же в знак согласия мотнул головой и радостно заулыбался. Я хотел заплатить ему, но аптекарь решительнейшим образом отказался. Интересно, что им движет больше – любовь к России или ненависть к полякам?

Как только аптекарь Закс ушел, я тут же бросился со своим приобретением к Барклаю-де-Толли.

Михаил Богданович был доволен сверх меры и сразу же заторопился к государю.

Александр Павлович передал с ним для меня благодарственную записку – ее недавно принес ко мне на квартиру адъютант главнокомандующего.

Когда я вернулся, меня опять ждал аптекарь. «Что еще? – спросил я у него. – Может быть, ты хочешь назад бумагу?»

Лейба отрицательно мотнул головой.

– Что же тогда? – спросил опять я.

– Мой сын готов выполнить любое ваше поручение. Он хочет помогать вам, – тихо, но уверенно промолвил аптекарь.

Такого поворота я никак не ожидал. Пытаясь смазать, скрыть непроизвольно выскочившую улыбку, я обратился к аптекарю Заксу с такими словами:

– Сколько же вы хотите?

Аптекарь отшатнулся при этих словах, а потом прошептал, причем достаточно внятно:

– Мой сын за это ничего не возьмет; слышите – ничего. И ни при каких обстоятельствах.

– Ладно – сказал я. – А польский он знает?

Видно было, что аптекарь просто оскорбился этим вопросом. И в самом деле, он сказал почти возмущенно:

– Мой сын знает много языков.

– Сколько же? – насмешливо спросил я.

– Он читает по-арамейски «Зоар», что означает, к вашему сведению, «книга сияния», «книга блеска» (конечно, сияния божественного), и еще говорит на девяти языках.

– Хорошо, хорошо. Пусть завтра с утра подойдет ко мне – я отправлю его в Варшаву. Будет одно срочное поручение. Выехать придется завтра же.

Старик был вне себя от радости, он явно был счастлив, что потрафил своему сыну, что выполнил просьбу своего ребеночка.

А я мысленно представлял, как во время вечерней прогулки с Барклаем-деТолли буду пересказывать в лицах эту забавную сценку.

Да, кажется, у меня появился новый агент. Посмотрим, какой будет из него толк. Скоро это станет ясно.

Апреля 20 дня. В 10-м часу вечера

Гуляли мы в парке, прошли Замковые ворота, Замковую улицу, дойдя до костела. К нам присоединились дежурный генерал Кикин, полковник Закревский и генерал-интендант Егор Францевич Канкрин.

Последний всех смешил – он и в самом деле бывает уморителен. Но наслаждаться Канкриным пришлось, увы, совсем не долго: Барклай-де-Толли довольно скоро отвел меня в сторону. И вот что он мне рассказал.

За отыскание французских шпионов полицмейстеру Вейсу дан орден святого Владимира 4-й степени, мой правитель канцелярии произведен в новый чин. Я один, все это провернувший, остался ни с чем.

Мне пришлось довольствоваться тем, что другим достались награды за мои труды и за неукоснительное исполнение моих приказаний. Барклай-де-Толли добавил доверительно: «Вас обошли, чтобы Балашов не обиделся, все-таки он министр».

Еще Барклай поведал мне, что полякам, арестованным по приказанию Балашова и отпущенным мною, государь приказал выдать по сто рублей ассигнациями.

Барклай также сообщил весьма торжественно: «С завтрашнего дня вы официально вступаете в должность начальника высшей воинской полиции при особе военного министра. Его величество велел вас поздравить».

Вернувшись с прогулки, я, несмотря на крайнюю усталость, занялся разбором накопившейся корреспонденции, особенно обращая внимание на донесения Шлыкова, кои мне все более и более нравились.

Интересную записку прислал Вейс. Наблюдение показало, что к здешнему купцу Менцелю каждый день наведываются граф де Шуазель и аббат Лотрек.

Все это сильно смахивает на самый настоящий заговор. Конечно, стоит продолжать следить, но боюсь, что этого уже недостаточно – нужно тем или иным образом проникнуть в дом, занимаемый купцом. Там явно что-то не чисто.

Кажется, я знаю, что делать.

Завтра же призову полковника Розена и предложу ему совершить загородную прогулку с нашим купцом, а в это время полицмейстер Вейс пусть потрудится в милом особнячке Менцеля.

Вейс просто обязан добыть нужные бумаги. Любой ценой. Сей операцией я и ознаменую свое вступление в должность директора высшей воинской полиции.

В который раз перечитывал бессмертных «Разбойников» Шиллера и рыдал от восторга.

Апреля 21 дня. Пять часов пополудни

В девять часов утра сын аптекаря Закса уже был у меня.

Действительно, языками он владеет отменно – я с ним болтал попеременно на французском, немецком, испанском и итальянском. Вообще, мальчик в высшей степени понятливый и резвый не только на ноги, но и на голову: соображает он поистине молниеносно, с какой-то бешеной скоростью. Полагаю, с ним можно будет и даже стоит иметь дело. Он сгодится. Только бы он не сбежал от нас.

Сын аптекаря несколько раз кряду повторил, что хочет идти учиться к какому-то ребе Шнеуру-Залману из местечка Ляды в Могилевской губернии, величайшему мудрецу и знатоку тайн Каббалы; он еще называл его «Альтер ребе» (старый ребе), и вообще когда говорил о нем, то глазенки этого неуемного мальчишки загорались каким-то особым огнем.

Я дал ему все необходимые инструкции, и Закс-младший уже отправился в Варшаву.

С Богом! Верю, что ему будет сопутствовать удача.

Потом явились полицмейстер Вейс и полковник Розен (последний, естественно, вместе с Лангом – один ведь он не ходит).

Мне показалось, что все они не очень верят в удачный исход предстоящей акции: во всяком случае, они выглядели несколько смущенными и пребывающими в нерешительности. Но я не обратил на это ни малейшего внимания, ибо знал, что улов будет.

Так и оказалось.

Уже через полтора часа явились сияющие Розен и Ланг. Они вдвоем тащили огромный мешок, набитый бумагами.

Там было несколько инструкций от французского резидента в Варшаве барона Биньона, полковничий патент на имя Менцеля, подписанный самим Бонапартом, и целая связка писем графини Алины Коссаковской (причем последнее, как я успел сразу заметить, было датировано вчерашним днем). Письма эти, отправив Розена и Ланга, я изъял и оставил себе на память, а все остальное аккуратно сложил в объемистый свой портфель – будет, что показать государю, вечером у меня назначена с ним встреча.

Буквально через десять минут после ухода Розена и Ланга ко мне ворвался бледный, крайне напуганный Менцель. Он истошно вопил:

– Пока я был за городом, ко мне ворвались неизвестные, перевернули весь мой дом, забрали все мои бумаги по торговым делам. Спасите, голубчик Яков Иваныч, прикажите отыскать разбойников и заставьте их вернуть мне бумаги, а то я буду окончательно разорен.

Я как мог успокаивал купца и обещал тут же вызвать полицмейстера Вейса и приказать ему нарядить следствие.

Когда Менцель наконец ушел, я принялся рассматривать письма Алины Коссаковской, и вот к какому заключению я пришел.

Вездесущий Шлыков не случайно не нашел следов прелестной Алины за пределами Вильны, ибо она этих пределов и не покидала. Ее подруги во главе с Агатой Казимировной ушли, а она осталась, в чем убеждали некоторые подробности ее последних писем. Графиня Коссаковская, подосланная Наполеоном убить государя императора Александра Павловича, все эти дни находилась здесь, в Вильне.

Это неожиданное открытие меня самого весьма озадачило.

Что же делать? Как найти эту чертовку?

А найти ведь необходимо (не то она еще явится пред светлые очи нашего императора), найти и выслать… или?..

Апреля 21 дня. В 6-м часу вечера

Завидев меня, Александр Павлович бросился с поздравлениями. Кажется, он был и в самом деле рад и выглядел вполне довольным, хотя быть до конца уверенным, что его поздравления были совершенно искренними, я все-таки не могу. Тем не менее он долго и сердечно поздравлял меня.

Когда с этой ритуальной частью было покончено, император стал расспрашивать меня о новостях.

Вместо ответа я вывалил на стол гору бумаг. Александр Павлович брал в руки каждый листок и внимательно рассматривал его; был он при этом необычайно сосредоточен. Так прошел целый час, никак не менее.

Наконец, отложив последний листок, государь широко и радостно улыбнулся и, кажется, вполне прочувствованно сказал: «Как же я был прав, подписав указ о твоем назначении!» И добавил потом: «Я ведь до самого последнего момента сомневался, ибо Балашов каждодневно болтал мне о тебе самые разные гнусности. Я обязательно расскажу ему о твоей чудесной находке».