Ма. Лернер - Другая страна. Часть 1

• Название: Другая страна. Часть 1
• Автор: Ма. Лернер
• Жанр: Альтернативная история

 Собственно все, что написано, родилось из вопроса  мог ли появиться Израиль еще в 20-е годы. Потом я слегка подкорректировал и подправил даты. Если в тексте есть имена, они настоящие. Но биографии могут быть с какого то момента и альтбиографиями. Тем не менее, если человек умер в 1940г, не убит в бою, а именно умер, не вижу необходимости что-то менять. Если кто-то заметил, я вообще единственно вложил в голову англичанам немного ума и по единственному вопросу. Одно единственное МНВ. Почему я уверен, что добавил именно ум, а не наоборот? Потому что они все равно профукали свою империю. Но еще и с большой кровью и потерей денег. Установка на замирение арабов было ошибочным изначально, политика в Палестине вообще отличалась нехорошей половинчатостью без явных целей. В результате все были недовольны. А теперь начинаю.

---

Не смотря на все эти наставления, приходилось изобретать на ходу. Столько вопросов, столько новой информации, не успеваешь осознать и запомнить. И главное — базовых военных знаний у меня нет, все-таки пехотная рота и диверсионная — это две большие разницы. Некоторые детали приходится выяснять на ходу. И все время гнали и давили — быстрей, быстрей. Вечером, закрывался в кабинете и старательно учил всякие уставы и наставления, обложившись словарями. Надо ведь было постоянно демонстрировать кто тут самая большая шишка, в том числе и по знаниям. А доказывать приходилось постоянно. Теперь, благодаря Мееру получил возможность отбирать людей, и появилась возможность отслеживать приезд в страну демобилизованных по необходимому профилю. Многие уже навоевались и не горели желанием служить, но нам требовались специалисты. Вот перед ними и необходимо было выглядеть в лучшем виде, а не зеленым пацаном.

Благодаря Изе, удалось найти Имриха Лихтенфельда. Откуда мне было знать, подобных людей, приехавших в Израиль еще в 30-е. За его спиной был большой боевой опыт — в годы Второй мировой войны он сражался в частях коммандос. У нас он был инструктором по физической подготовке и рукопашному боя. Позднее он создал целую систему для рукопашников. Были Карл Каханэ, австрийский еврей, ветеран английского спецназа и Марсель Тумос, бывший французский легионер, успевший повоевать и в Европе, и в Африке и в 1941 г, дезертировавший от французов и перешедший к израильтянам.

Биографии некоторых вполне годились в приключенческий роман. Был у меня русский еврей, Моше Коган, из Харбина, служивший в шанхайской полиции, успевший повоевать с японцами сначала в голландской армии, потом в американской, с немцами в Италии и Франции и занимавшийся контрабандой после войны. Но бывших советских было больше. Все таки многих я если и не знал, мог легко навести справки, через своих знакомых, служивших с ними. А знакомые начали появляться, чем дальше, тем больше.

Мой бывший особист, из полка, Фима Гимельберг, сидел у Дейча в штабе и хотя ничего не говорил, но сильно подозреваю, что он меня и сосватал ему, в свое время. Фима имел железную память, и сразу выдавал характеристику на любого человека, с кем раньше пересекался. Так что время от времени он звонил и спрашивал «А такой-то тебе не нужен?».

Легионеры пошли потоком с конца 1945 г. Бывший диверсант НКВД Лазарь Файнштейн обучал разведчиков. Уж не знаю, какие он там подписки давал, и как угодил в Легион, но чем он занимался во время войны никогда и никому не рассказывал. Уже в сорок третьем году имел орден Ленина, два Боевого Красного Знамени и две «За Отвагу», за спецзадания в немецком тылу. Опыта у него хватило бы на трех, таких как я.

Связью заведовал Соломон Шифман. До войны он был инженером на заводе. Это был уникальный специалист по любой технике и средствам связи. Он мог моментально починить любую рацию, любой аппарат. Шифман во фронтовых условиях изготовил простейший коммутатор для соединения линий связи абонентов полка, используя, при этом, гильзы и патроны от автомата. Бывшие командир разведвзвода Хенкин, лейтенант разведки Аркадий Радзиевский, разведчик Скопас Шалом, бывший командир саперного батальона Иосиф Серпер, снайперы Винник Борис и Генрих Кац, бывший командир роты Аркадий Фельдман.

В течение недели прибыло почти тысяча добровольцев. Сначала пограничники, потом из других частей. Самому молодому солдату было 18 лет, самому старому — почти 40 лет. Условием было служба не менее года, чтобы базовые знания уже были. Требовались знатоки арабского языка. Желательны были имеющий боевой опыт и нужные специальности.

С каждым говорил я и или Рафи с Довом.

— Смотри, — говорили мы, — вы не будете заниматься местью первым попавшимся арабским пастухам или феллахам. Мы будем готовиться к военным действиям, в составе взвода, роты и батальона. Будем выкорчевывать лидеров и подстрекателей. Будем приходить в деревни, дающие приют и укрытие бандитам и демонстрировать им, что эти действия навлекают на живущих в них неприятный ответ. Человек, призывающий к совершению убийств, должен быть убит и дом его взорван. Простые люди нас не интересуют. Убийство посторонних, только дают толчок появлению новых федаинов, желающих мстить. Мы должны показать, что мы не убийцы, а приходим в ответ на их действия. Каждая акция будет иметь конкретную цель. Если вы еще не настрелялись или вам все равно кто на той стороне вам попался, лучше откажитесь сразу.

Потом, в течение двух недель, проверяли умение обращаться с оружием, стрельба на скорость и точность, умение быстро справиться с осечкой, умение оказать первую помощь раненому. Прошедшие отбор зачислялись на подготовительный этап. Там шло обучение на точность, скорость и технику стрельбы. Причем добивались, чтобы каждый был универсалом. Мог обращаться с любым стрелковым оружием, включая не имеющиеся на вооружении образцы, и способен был заменить любого, выбывшего из строя. В начале индивидуально, затем отделениями и взводами.

Особое внимание уделялось тренировкам по стрельбе — лёжа, с колена, стоя, на бегу, из укрытия, поверх собственных бегущих товарищей, с использованием в качестве целей неподвижных и перемещающихся мишеней. Бойцы должны были преодолевать различные физические нагрузки: многокилометровые марш-броски с полной выкладкой, которая весит от 15 до 30 кг, преодоление препятствий различной степени тяжести и многое другое. По окончании курса следует экзамен, который заключается в проведении 80-километрового марш-броска по пересеченной местности. Кроме того, любой солдат должен был уметь в полевых условиях самостоятельно устранить небольшую неисправность в оружии, не обращаясь за помощью к штатному оружейнику.

Третий этап, включал в себя топографию, рукопашный бой, специальное вождения на любых видах транспорта, горную подготовку. Изучались различные способы проникновения на территорию противника, маскировку, выживание в горно-лесистой местности, умение атаковать опорные пункты и базы боевиков. Часть людей направлялась для прохождения курсов по снайпингу и минно-подрывному делу. Продолжительность базового курса подготовки снайперов у нас составляло — четыре недели. Кроме того, был двухнедельный курс для снайперов, уже имеющих боевой опыт. Мало, в нормальной ситуации, но опытом делились снайперы, имевшие фронтовой опыт, а ученики, в большинстве были не зеленые новички.

После прохождения курса медпомощи санинструкторов мои солдаты были способны оказывать всевозможную медицинскую помощь, а также проводить несложные хирургические операции. Тут еще проблема была с лекарствами. Инструкция была на иврите и английском, а советские знания языка, обычно кончались на немецком разговорнике. Попутно, ко всем физическим тренировкам, каждый день учили иврит.

Давали спецкурс и по арабскому языку. Для начала требовались хотя бы базовые знания для допроса пленных.

В случае если новобранец не отвечал предъявляемым к нему требованиям, по выносливости, обращению с оружием, по способности к методам ближнего боя, он не всегда отсеивался. Тогда мы решали, имеет ли смысл использовать в составе его не боевых, а вспомогательных подразделениях. Таким образом, получалось, что все должности, в связи, шофера, хозобеспечении и т. д. укомплектовывались молодыми людьми, которые в обычных частях по своим физическим данным и подготовке вполне могли быть зачислены в боевые части. Это давало возможность использовать их в случае крайней необходимости как резерв. Между прочим, из моего первого взвода, шестеро там и оказались. А одиннадцать пошли на другие заставы, но уже в качестве старших сержантов. И все равно, мы еще много лет общались и приглашали друг друга на праздники. Все-таки, конкуренция была большая, отсев был 85 процентов.

Мы стремились создать некое «братство», где офицер или сержант был бы «первым среди равных», человеком, пользующимся авторитетом у своих товарищей, которые бы подчинялись ему как своему командиру. Но не просто «назначенному командиру», а человеку, более профессиональному и подготовленному. И подчиняться сознательно, а не только за счет дисциплины. Все-таки, мы были не обычной пехотой, а диверсионным подразделением, где решения принимались на поле боя сержантами, лейтенантами и капитанами, не дожидаясь указаний из штабов. И при этом, в головы постоянно вбивалось, что мы занимаемся обычной работой, ее нужно делать профессионально и без авантюризма. Главная задача не попасть на первую полосу газеты, а сделать свое дело и не потерять никого.

Конец курса характеризовался беспрерывными марш-бросками, обрабатыванием различных боевых ситуаций. Причем в боевой обстановке. К концу четвертого месяца, по договоренности с комбригом начали проводить патрульные рейды в приграничных районах. Почти каждую ночь пересекали границу и уходили вглубь вражеской территории. Большинство таких рейдов проходило без столкновений с арабами. Более того, во многих случаях мы намеренно стремились избежать таких столкновений. Но порой избежать их попросту не удавалось. Вспыхивала перестрелка, арабы несли потери, а патрульный взвод тотчас отходил, оставляя противника в неведении: то ли это было очередное «сведение счетов» между враждующими арабскими группами, то ли действительно израильская акция.