Ма. Лернер - Другая страна. Часть 3

• Название: Другая страна. Часть 3
• Автор: Ма. Лернер
• Жанр: Альтернативная история

Собственно все, что написано, родилось из вопроса мог ли появиться Израиль еще в 20 — е годы. Потом я слегка подкорректировал и подправил даты. Если в тексте есть имена, они настоящие. Но биографии могут быть с какого то момента и альтбиографиями. Тем не менее, если человек умер в 1940 г, не убит в бою, а именно умер, не вижу необходимости что-то менять. Если кто-то заметил, я вообще единственно вложил в голову англичанам немного ума и по единственному вопросу. Одно единственное МНВ. Почему я уверен, что добавил именно ум, а не наоборот? Потому что они все равно профукали свою империю. Но еще и с большой кровью и потерей денег. Установка на замирение арабов было ошибочным изначально, политика в Палестине вообще отличалась нехорошей половинчатостью без явных целей. В результате все были недовольны. А теперь начинаю.

---

В советских газетах напечатали заявление советского правительства, что любая агрессия на Ближнем Востоке встретит решительный отпор со стороны СССР.

Вечером 4 августа было отправлено срочное послание из США в СССР «Соединенные Штаты будут рассматривать в дальнейшем любое нарушение свободы судоходства как акт агрессии, который Израиль, по американскому мнению, имеет право принять соответствующие меры защиты». Практически США дали нам добро на любые действия.

Египетское командование прекрасно понимало, что блокада может вызвать начало военных действий. Войска восточного округа должны находиться в готовности с целью нанесения внезапного удара. На военно-политическом совещании в резиденции Верховного командования Насер заявил, что 80 % из 100 %, что Израиль в ближайшее время начнет военные действия. При этом его поступки совершенно не подавались логике.

Несмотря на то, что египетским войскам уже следовало завершить сосредоточение на ТВД, мобилизация не была закончена, а войска продолжали передвигаться из одного района в другой, задачи их непрерывно менялись. Оборона практически не была создана. Состав резервов и их задачи менялись несколько раз. Фронт сосредоточения основных усилий обороны полевой армии на Синае достиг 100 км, в то время как длина всего фронта равнялась 127 км. Большая часть войск располагалась в тактической зоне обороны, в то время, как в оперативной глубине находилась лишь одна пехотная бригада, имевшая задачу оборонять дефиле. Питание, техническое и медицинское обслуживание войск были организованы плохо. Кувейтская бригада (Пб, батальон коммандос, танковый батальон Центурионов, батальон Бронемашин) еще только должен был прибыть по ж-д в Эль Ариш в распоряжение командира 7 пд, который отвечал за доставку в назначенный район, снабжение и обеспечение.

Провоцировать в такой момент Израиль, закрывая пролив для израильских судов, было, мягко сказать, неумно.

Наши войска приступили к непосредственной подготовке к военным действиям. Армия вышла на исходные позиции для наступления на севере и в центре. Была применена маскировка, чтобы отвлечь внимание египетского командования на юг. Меры оперативной маскировки и отвлечения внимания египетского командования от основных направлений нанесения удара достигли своих целей. В 13.00 заместитель Верховного главнокомандующего Египта позвонил командующему полевой армии и сообщил ему, что противник может нанести удар в районе Шарм Эль Шейх, поэтому необходимо усилить разведку, бдительность и быть готовым к отражению противника

Египетские части продолжали постоянно менять планы, перемещаться. Штаб армии считал, что, кроме южного направления, следует ожидать воздушную высадку в районе южнее Эль Кунтелла. То, что нам удавалось фиксировать, а знали мы не только этапы оперативного развертывания, но и данные о нумерации частей и подразделений, оставляло ощущение полного бардака.

Непрерывно менялись планы, замыслы действий и задачи войск. Грубой ошибкой был ввод на Синай всех имеющихся войск без оставления резерва. Ошибкой был перевод основных сил флота из Средиземного в Красное море. ВВС на этапе оперативного развертывания были скованы и пассивны. Авиация ПВО, управляемые зенитные ракеты, зенитная артиллерия стояли на прежних позициях. Не было предпринято никаких серьезных попыток по разработке планов введения противника в заблуждение и планов по маскировке.

Из Израиля и Египта в течение нескольких дней туристы буквально испарились. Зато множество отелей было забито съезжающимися корреспондентами различных газет. Весь мир ждал.

Когда меня окончательно достало нервное напряжение от постоянно меняющейся обстановки, я отправился в подвальный спортзал. Есть такое странное свойство у моего организма. Когда я на фронте был и в рейды ходил, лучший отдых для меня был полежать на диване с книжкой. Как выбился в большое начальство и занимаюсь всякими разговорами и бумагами — нет для меня лучшего места отдыха, чем такой зал. Сам пробивал и сам придумывал, что установить, финансовые начальники долго не могли понять, зачем такое нужно. Зал у нас небольшой, но для разминки отличный: куча всякого железа, пара-тройка тренажеров, турники, брусья, груша. Как железо поподнимаешь, до боли в мышцах, или боксерскую грушу побьешь, и сразу в голове проясняется. Поначалу на меня многие смотрели, как на слегка двинутого, вроде мало ему в жизни этого было. Потом привыкли и многие тоже ходят разрядиться.

В зале в это время никого быть не должно было. Свет не горел, вот только дверь была открыта. Я машинально потянулся к выключателю.

— Не зажигай свет, — раздалось из глубины зала.

Хотя в помещении царил полумрак, света, падающего из окна под потолком, было достаточно, чтобы я разглядел сидящего на матах Омера. Я подошел и сел рядом. Он протянул мне полупустую бутылку.

— Будешь?

Я отрицательно покачал головой.

— Как хочешь, — и он приложился к горлышку, сделав изрядный глоток.

— Что случилось, Омер? У тебя были проблемы в Багдаде?

— Нет, — спокойно ответил он. — Взять аэропорт? Это было легко. Все равно, что отнять у ребенка конфету. Хотя, тот, кто придумал эту глупую фразу, никогда не пытался отнять конфету у ребенка. Тот подымет такой крик, что сбежится вся округа. И он рассмеялся кашляющим смехом. — Пришли, всех мешающих постреляли, контролировали посадку самолетов до самого конца. Пока иорданцы разворачивались и шли в Багдад, мы по твоей схеме заехали в гости на одну очень любопытную виллу.

Фокус до конца не удался, доблестные заговорщики делили власть и на месте присутствовали не многие. Поэтому нам достались только «советник» Фуад Абд аль-Мубди и «третий секретарь» египетского посольства Мухаммед Фарес Кабул. А из собственно иракцев — единственный шеф военной разведки полковник Рифаат аль-Хадж Сирри. Генеральный директор полиции полковник Тахер Яхья оказался очень прытким и пришлось застрелить. Потом загрузились и отбыли домой. Нам положены высокие правительственные награды — такого улова еще никогда не было. Один легкораненый. Все дали подписку о неразглашении, как будто нас иорданцы не видели, — все это было произнесено излишне веселым тоном.

Я неожиданно понял, что он не просто выпил. Он пьян вдробадан. За двенадцать лет знакомства я впервые его таким вижу.

— Тогда что с тобой происходит, Омер?

— Я такой же Омер Шем-Тов, как ты Цви, — неожиданно сообщил он. — Меня зовут Эдуард Казаз. Сегодня 20 лет, как убили моих родителей, старшего брата и младшую сестру. Ты же знаешь, я родился в Бейруте. Только подробностей не знаешь, такого даже в личном деле не пишут.

Мы жили в еврейском квартале Бейрута Вади Абу Джамиль. В доме было четыре спальни, большая гостиная, кухня, подвал, цистерна с водой, которую женщины использовали для ритуальных омовений, и большая плоская крыша, на которой мы собирались вечером. В общем, вроде твоего дома, только у тебя цистерны нет.

Мой отец был известный адвокат и уважаемый человек в Ливане. Но он еще и умный человек был. Он всегда видел дальше, чем другие. Всех детей он отдал учиться в американскую протестанскую школу. Она была копией британской и одним из основных предметов там был английский язык. Знаешь, такое — 6 лет начальная, 3 года промежуточная и 3 года средняя. В конце каждого года итоговые экзамены, и тот, кто не сдает, остается на второй год. Так что родной язык у меня арабский, но английский и французский я выучил еще в школе. Отец хотел, чтобы мы стали европейски образованными и с широким кругозором, не замыкавшимся на местных делах. Даже имена у нас всех были европейские.

Когда мне было 14 лет, отец позвал меня для серьезного разговора. Как раз опубликовали выводы Королевской Комиссии по Палестине. Но это я теперь знаю — тогда мне гораздо интереснее было с приятелями бегать по улицам. Он посадил меня напротив и стал говорить, как с взрослым. Ты уже большой, сказал он мне, должен понимать. В Палестине евреи сцепились с арабами. Там кровь льется рекой. Мы, евреи Ливана, Ирака, Сирии, Марокко и Ливии, живем на этой земле десятки поколений. Мы не имеем отношения к тому, что происходит там. Но местным мусульманам нет дела до того, что мы хотим и как живем. Уже состоялись погромы в Дамаске, Багдаде, Басре, когда соседи, с которыми много лет жили в мире и дружбе, вламывались в дома и убивали евреев. Лучше не будет — только хуже. У нас, в Бейруте, пока еще ничего не произошло — все впереди. Мы не можем бросить все и уехать, да и куда? Это не так просто. Никто и нигде нас не ждет. Остаться без денег, работы и дома и работать на поле, выращивая овощи — мне уже поздно, не тот возраст, да, откровенно говоря, и не хочется.

Там, в Палестине, скоро будет государство евреев. Только это совсем не те евреи, которых ты, да и я тоже, знаем. Они приехали из Европы, в большинстве в одиночку, а не семьями. И строят государство для таких как они — одиночек. Мы привыкли жить по-другому. Я принадлежу к хамуле — клану. Это семья, домочадцы — все близкие и дальние родственники. Я не могу бросить все и всех и уехать. Когда мы приедем туда, мы превратимся в людей второго сорта, без нужной профессии, денег и знакомств, живущих на государственные подачки. Поэтому я выбрал тебя. Именно ты должен стать для нас халуцем, — первопроходцем, как они говорят.