Альберто Моравиа - Равнодушные

• Название: Равнодушные
• Автор: Альберто Моравиа
• Издательство: "Художественная литература"
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1976

«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.

---

— Ну, что ты, что ты! — воскликнула Мариаграция. Она встала и пошла навстречу приятельнице. — Раздевайся, снимай пальто.

— Нет, нет! — сказала Лиза. — Посижу минутку и пойду… Хотя, пожалуй, расстегнусь… тут очень жарко…

Она расстегнула пояс, и стало видно, что на ней блестящее шелковое платье — голубые цветы на черном фоне. Она поздоровалась с Карлой: «Добрый вечер, Карла», — с Лео: «А, Мерумечи, вы, как всегда, уже тут!» — с Микеле: «Как поживаешь, Микеле?» — и села на диван рядом с Мариаграцией.

— Какое у тебя, Лиза, красивое платье! — воскликнула та, распахнув на приятельнице пальто. — Ну, что новенького?

— Увы, новостей никаких, — ответила Лиза, оглядываясь вокруг. — Но почему вы так взволнованы? Можно подумать, что вы спорили, а я своим появлением помешала вам!

— Вовсе нет, — возразил Лео, загадочно поглядев сквозь клубы дыма на Лизу. — Напротив, все мы в самом благодушном настроении.

— Беседовали о разных пустяках, — сказала Мариаграция. Она взяла коробку сигарет и протянула приятельнице.

— Кури!

И тут, как всегда некстати, в разговор вмешался Микеле.

— Ты не ошиблась, — сказал он, слегка наклонив голову и пристально глядя на Лизу. — Мы спорили, и ты своим появлением прервала наш спор.

— Ах, вот как! — воскликнула Лиза, ехидно улыбаясь. И, не вставая с кресла, добавила: — Так я ухожу, ухожу!.. Весьма сожалею, что помешала вашему семейному совету.

— Ничуть не помешала, — возразила Мариаграция и с гримасой неодобрения бросила сыну: — Глупец!

— Я — глупец? — как эхо, повторил Микеле. «Поделом мне, — подумал он. — Конечно. Я и есть глупец… Только глупца могут волновать твои страхи и сомнения…» Он ощутил полнейшее безразличие и тоску. Обвел взглядом полутемную гостиную, лица сидевших рядом. Ему показалось, что Лео смотрит на него с насмешкой, на его пухлых губах змеилась издевательская улыбочка. Решительный, твердый мужчина наверняка сумел бы обидеться и затеять ссору… А он, Микеле, — нет. Он испытывал сейчас чувство превосходства, презирал и жалел этих людей… Но, увы, оставался равнодушным… Все-таки, вопреки своему желанию, он вновь попробовал возмутиться. «Я должен его оскорбить», — убеждал он себя.

Он взглянул на Лео.

— Хотел бы я знать, — глухим голосом спросил он, — чему ты улыбаешься?

— Я улыбаюсь?! — с притворным изумлением воскликнул Лео. — Клянусь, мне даже…

— И все же я хотел бы знать, — с трудом, повысив голос, повторил Микеле. Однажды в трамвае он был свидетелем ссоры между двумя синьорами, одинаково толстыми и надменными. Каждый из них, призвав вначале в свидетели пассажиров и грозно перечислив свое звание, высокое положение, фронтовые ранения, — словом, все, что могло впечатлить присутствующих, лишь затем, чтобы окончательно сокрушить врага, перешел на крик, после чего действительно рассвирепел. Так и надо ссориться, так он и поступит.

— Не думай, что при Лизе я не решусь повторить свои слова… Повторяю… Ты негодяй!

Все уставились на него.

— Ну это уже слишком! — возмутилась Мариаграция. Лиза с любопытством смотрела на Микеле.

— Что случилось? — спросила она.

Лео не пошевелился и не подал виду, что оскорблен. Лишь громко, презрительно и зло расхохотался.

— Великолепно… просто великолепно!.. Уж и улыбнуться нельзя.

Внезапно он встал и, стукнув кулаком по столу, процедил:

— Шути, да знай меру. С меня довольно… Либо Микеле извинится, либо я ухожу.

Все поняли, что дело принимает скверный оборот и что громовой хохот Лео был лишь предвестием бури.

— Мерумечи совершенно прав, — властным голосом сказала Мариаграция, сурово глядя на Микеле. Сейчас она не испытывала к сыну ничего, кроме неприязни, — больше всего она боялась, что любовник воспользуется благоприятным случаем и порвет с ней. — Твое поведение — отвратительно, и я требую, чтобы ты извинился перед Мерумечи.

— Но… Не понимаю?… Почему Мерумечи — негодяй? — изумлялась Лиза, явно желая подлить масла в огонь. Лишь Карла сидела неподвижно и молчала. Она испытывала отвращение и тягостную дурноту и чувствовала, что жалкие, ничтожные события этого дня вот-вот переполнят чашу ее терпения. Прищурив глаза, она с болью следила за тупыми, возбужденными лицами остальных.

— Ах, приказываешь! — не скрывая иронии, сказал Микеле. — А если я не подчинюсь?

— Тогда ты доставишь большое огорчение своей матери, — с театральным пафосом ответила Мариаграция.

Микеле молча глядел на нее. «Доставишь большое огорчение своей матери», — повторил он про себя, и фраза показалась ему хотя и выспренной, но полной глубокого смысла. «Конечно, — с омерзением подумал он, — обидели Лео… ее любовника… И она сразу вспомнила про оскорбленное материнское достоинство». Но фраза оставалась прежней: «Ты доставишь большое огорчение своей матери», — отвратительной и неопровержимой. Он отвел взгляд от ее печального лица. И как-то сразу забыл о своем твердом решении быть честным и беспощадным. «В конце концов мне безразлично, — подумал он… — Почему бы и не извиниться и тем самым избавить ее от огорчения?» Он поднял голову. Нет, все равно он скажет правду, покажет им, до какой степени все это оставляет его равнодушным.

— Значит, вы думаете, — начал он, — что я не хочу извиниться перед Лео?… Если бы вы знали, как мне все надоело!

— Ничего не скажешь, приятные я слышу речи… — прервала его Мариаграция.

— Как мало это меня трогает, — разгорячившись, продолжал Микеле. — Вы даже не представляете себе!.. Словом, можешь не волноваться, мама… Если хочешь, я не только извинюсь, но и поцелую вашему Лео ноги.

— Ни за что не извиняйся, — подала голос Лиза, которая с величайшим вниманием следила за происходящим.

Все посмотрели на нее.

— Покорно тебя благодарю! — оскорбленным тоном воскликнула Мариаграция. — Как ты смеешь настраивать Микеле против собственной матери?!

— Никто его против тебя не настраивает, — невозмутимо ответила Лиза;- Но я считаю, что ему незачем извиняться…

Лео исподлобья взглянул на нее.

— Мне не доставляет ни малейшего удовольствия выслушивать оскорбления от какого-то мальчишки, — хмуро сказал он. — Я требую, чтобы Микеле извинился, и я жду.

— Не лучше ли все забыть и помириться? — сказала Карла, слегка наклонив свое по-детски наивное лицо.

— Нет, — возразила Мариаграция. — Мерумечи прав, Микеле должен извиниться.

Микеле встал.

— Не волнуйся, я извинюсь… Итак, Лео, — обратился он к любовнику матери, — прошу извинить меня за грубость… — На миг он умолк, пораженный тем, как легко произносит эти унизительные слова. — Я обещаю, что больше это не повторится, — спокойно закончил он с простодушием шестилетнего ребенка.

— Вот и отлично, — не глядя на него, сказал Лео.

«Болван», — хотелось крикнуть Микеле этому надутому, самодовольному типу. Больше всех была рада мнимому примирению Мариаграция.

— Мой Микеле — добрый, любящий сын! — с внезапной нежностью глядя на него, воскликнула она. — Микеле послушался своей мамочки.

И если Микеле, принося свои извинения Лео, не испытывал ни малейшего чувства унижения, то теперь щеки его обожгло стыдом. «Как можно быть такой недалекой!»

— Я сделал так, как вам хотелось, — резко сказал он. — А теперь позвольте сообщить, что я устал и хочу спать. — Он механически, словно кукла, повернулся и, не попрощавшись, вышел.

Проходя через холл, он почувствовал, что кто-то бежит за ним вдогонку. Он обернулся — это была Лиза.

— Я специально пошла за тобой, — задыхаясь, проговорила она и взглянула на него странно горящими глазами, — чтобы сказать, что могу познакомить тебя с одним моим родственником… Он подыщет для тебя какую-нибудь работу… В своей фирме или в другом месте.

— Спасибо, — ответил Микеле, пристально глядя ей в глаза.

— Но тебе надо прийти ко мне… Там вы сможете встретиться, поговорить.

— Хорошо. — Чем сильнее волновалась Лиза, тем спокойнее и увереннее становился Микеле. — Когда?

— Завтра, — сказала Лиза. — Приходи завтра утром, пораньше… Он придет в полдень… Мы до тех пор успеем немного поболтать, верно?

Они снова посмотрели друг на друга.

— Зачем ты попросил прощения у Лео?! — внезапно воскликнула Лиза. — Ты не должен был этого делать! — горячо добавила она.

— Почему? — спросил Микеле. «Вот зачем ты за мной побежала», — подумал он.

— Причину так сразу не объяснишь. — Лиза вдруг заговорила тихо, таинственно. — И потом, здесь не место.

Они могут подумать, что мы тут… Но если ты придешь завтра, я все тебе расскажу.

— Хорошо, значит… до завтра…

И, пожав ей руку, стал подниматься по лестнице.