Вик Тори - Аномалия

• Название: Аномалия
• Автор: Вик Тори
• Издательство: АСТ; Северо-Запад Пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-060502-6, 978-5-93698-322-1

«Мы идем, и я почти физически ощущаю, как движется время. Так много еще надо успеть, а я-то не вечная. Но уверена, что все успею. Раньше у меня была только моя жизнь, мое время — бесконечное и неприкаянное. А теперь жизнь хоть и очерчена границами, но она у меня не одна. Складываешь кусочки — и получается бессмертие. Бессмертие, нужное всем».

Авторская аннотация:

Светлое будущее наступило. Новое общество живет по новым законам, каждый гражданин защищен, сыт и обогрет. Обязательная процедура нановкрапления «LL-211» дает каждому шанс прожить долгую жизнь. Человечество привито «от постыдного старения». Прогресс науки и техники достиг расцвета, время войн и политических неурядиц осталось позади.

Казалось бы, живи да здравствуй. Но не все в Новом обществе так безоблачно и светло. Анна-Амалия Лемешева знает это на своем опыте: много лет она вынуждена скрывать в подвале дома собственную мать. Сокрытие представителей нулевого поколения (последних «смертных»), а также стариков и инвалидов строго карается законом. Такую «обузу общества» положено сдавать в специальные клиники и центры, но Анна-Амалия не может пойти против совести и поэтому идет на нарушение закона.

---

Из выбитого окна прямо на улицу свисала обгоревшая штора. Я дотянулась до края и дернула, отодрав вместе с тканью и кусок карниза. Теперь у меня было чем укрыться. Хоть от шторы пахло не очень приятно, но выбирать не приходилось – холодная ночь пробирала до костей.

Примостившись в своей будке и укутавшись в провонявшую гарью тряпку, я слушала, как по крышке двери барабанит дождь. Мысли путались а, вернее, внятных не было совсем. Я, как бродяга, просто лежала и вслушивалась в каждый шорох ночи. Где-то жалобно мяукала кошка. Наверное, та самая пушистая красавица. Звала хозяев.

Под шум дождя я заснула.

Очнулась на рассвете от тревожного сна. Дождь закончился. Я выглянула из укрытия, но покинутый квартал был по-прежнему пуст. Илья не вернулся.

Ждать его вечно, отсиживаясь в будке, я не могла. Случилось что-то нехорошее. Это было уже не робкое предчувствие, а факт. Меня колотил озноб и начиналась паника: в этом городе, да и во всем округе, больше не осталось знакомых людей, не к кому обратиться за помощью. Илья исчез, Феликс, Ира – неизвестно где.

Глеб! Оставался только он. Другом его не назвать, особенно после нашего разрыва, но только он мог хоть чем-то помочь. Я решила отправиться к нему. Если сдаст меня полиции – и пусть, все равно из всех возможных путей мне светил именно этот. Но возможен и другой исход: вдруг Глеб поможет…

Озираясь, как вор по сторонам, я вышла на улицу, которая должна была вывести меня из квартала на центральную дорогу. Город еще спал. Хотя, наверное, так можно было сказать раньше, еще до моего отъезда в Африку и всей этой истории. А теперь город не спал, а настороженно вглядывался в меня глазницами выбитых окон. Я старалась идти тихо и придерживаться окраины дороги, поближе к домам, но подходить к ним вплотную не решалась – мало ли кто прячется в развалинах. Куда-то же делись люди!

Вскоре я вышла на знакомую площадь и почувствовала облегчение — идти оставалось недолго.

Возле парка, недалеко от моего дома, в тени деревьев притихла патрульная машина. Я заметила ее слишком поздно. Прятаться было бесполезно – патруль тронулся с места и направился ко мне. Посреди пустынной улицы я была как на ладони.

Машина остановилась в нескольких метрах. Из нее вышел крепкий мужчина в грязной синей форме и направился ко мне.

— Вы куда?

— Я? Я иду домой. У меня отобрали машину и избили.

Патрульный подошел ко мне, достал из чехла медицинский сканер и провел над моим животом. Наверное, проверял, беременна или нет.

— Где ваш дом?

— Тут недалеко. За перекрестком через квартал.

— Вы живете одна?

— Да, — соврала я.

— А где ваша машина? Вы сказали, ее угнали?

— Да, двое мужчин вытащили меня из машины, избили и уехали.

— Что вы делаете здесь? Разве не знаете, что комендантский час до девяти утра?

— Я иду пешком с другой части города.

— Садитесь в машину, подвезем вас до дома.

Я согласилась. Все-таки это надежней, чем добираться пешком.

Когда я увидела мой бывший дом, меня начало колотить так, что застучали зубы. Среди пустых домов и заброшенных соседских дворов он стоял бедной сироткой. На минуту мне показалось, что там уже давно никто не живет. Но, подъехав поближе, я увидела плотно завешенные окна и обрадовалась хотя бы тому, что стекла не выбиты и дом не разорен.

 Мы остановились у входа во дворик. Я поблагодарила патрульных за помощь и пошла по дорожке к входной двери. Но машина никуда не уезжала. Они ждали, пока я зайду в дом, а может, проверяли, действительно ли я здесь живу.

Во дворе было неопрятно: газон давно не стригли и не поливали, он пожелтел и спутанным жухлым ковром вперемежку с мусором устилал землю. Между кирпичиками дорожки, ведущей к дому, пробилась молодая трава. Я подумала, что Глеб давно съехал отсюда. А если и нет, то наверняка поменял код и стер мои биометрические данные из базы охранной системы. Тогда при попытке войти в дом в лучшем случае дверь просто не откроется. В худшем – сработает сигнализация и эти самые патрульные, которые упорно смотрели мне в спину, получат сигнал тревоги о попытке проникновения в жилище и заберут меня прямо в отделение.

Я подошла к двери и дрожащими руками набрала код. Система ответила отказом и просьбой попробовать еще раз. Тогда я прижала палец к силиконовой кнопке биометрической системы. Щелчок – дверь открылась. Глеб сменил код, но оставил вход для меня. Значит, ждал моего возвращения. Оглянувшись на патруль, я выдавила из себя улыбку и помахала им рукой. Водитель кивнул и завел машину.

С тяжелым предчувствием на душе я вошла в дом. Абсолютная тишина наводила на мысль, что тут уже никто не живет. Но все вещи были на месте. Даже мой плащ все еще болтался на вешалке в прихожей. Привычный запах и обстановка. Хотелось вздохнуть с облегчением: наконец-то я дома. Но что-то было не так…

Немного постояв в прихожей, я пошла к лестнице, ведущей наверх. Из-за приоткрытой двери гостиной послышались тихие голоса. Меньше всего мне хотелось встретить в доме каких-нибудь мародеров или бандитов. Я на цыпочках подошла поближе и заглянула: Глеб сидел перед включенным компьютером в своем любимом кресле и, кажется, спал.

— Глеб! – позвала я в полголоса.

Он поднял голову и обернулся, щурясь спросонья.

— Аня? Ты?

— Не ждал?

Глеб тут же вскочил и бросился ко мне. Я даже испугалась. Он остановился в шаге от меня и осторожно, как к горячему утюгу, кончиками пальцев прикоснулся к моему лицу. В его глазах было удивление, радость и страх. Он как будто увидел привидение.

— Аня… мне сказали, что ты умерла в Африке.

Вот оно что! Я и забыла, что меня больше нет. Наверняка Глебу одному из первых сообщили о моей смерти. Так что у него в гостиной, и правда, стояло привидение. Главное, чтобы они не успели сказать о моей безвременной кончине маме. Она может не перенести такого известия и уж тем более не выдержит моего внезапного воскрешения.

— Как видишь, жива. Хотя за последнюю ночь не очень…

Не дожидаясь приглашения, я села на диван.

— Но как? Мне сказали, что ты не вернулась из Африки, что почти все вы умерли. Мне позвонили с Центра, просили приехать, забрать твои вещи.

— А мама? Они не сказали забрать ее?

— Нет. Они сказали, что надо приехать сегодня и подписать какие-то бумаги. Но после того, что случилось сегодня ночью, вряд ли есть смысл туда ехать.

— А что случилось?

— Ночью Центр разгромили. Хорошо продуманное и подготовленное нападение антиправительственного отряда. Не понимаю, чего они добиваются… Налетели ночью, перебили охрану Центра. Им явно кто-то помогал, кто-то из работников. Иначе как половина повстанческой группы оказалась в самом Центре и начала нападение изнутри? В общем, вчера было серьезное побоище. Надеюсь, твоей мамы к тому моменту там уже не было.

— А если была? Если она до сих пор там? Глеб, надо ехать туда! Помоги мне, пожалуйста. Я видела, как там все взрывалось и горело. Потом туда ехали машины… много машин… там стреляли…

— Ты там была? – Глеб взял меня за плечи и повернул к себе. – Успокойся сейчас же! Что ты там делала?

— Мы с Ильей поехали за мамой. Он пошел в Центр и пропал, — Глеб отвел глаза, ему было неприятно слышать об Илье. — Я ждала его, ждала… потом у меня забрали машину, избили. Я ждала до утра и пришла к тебе.

— Почему ты сразу не обратилась ко мне? Как ты вообще оказалась в списках погибших?

— Глеб, не спрашивай. Я расскажу тебе, но не сейчас.

— Ладно. Не реви только. Сейчас я попробую связаться с коллегами. Они наверняка знают больше. Там наша группа целый день снимает. Я могу попробовать связаться с руководством Центра.

— Глеб, не надо. Никому не рассказывай, что я жива. Прошу тебя. Для них меня больше нет. Если ты все расскажешь, пострадаю не только я.

— А что им сказать?

— Пока ничего. Попробуй узнать, где моя мама. И я сразу уйду. Клянусь, что больше никогда не побеспокою. Только не говори, что я жива.

— Что ты такое говоришь! Ты не представляешь, как я переживал, пока ты была в Африке и как винил себя, когда мне сказали, что тебя больше нет. Хоть я и не понимаю, зачем ты все это придумала, но помогу обязательно. Если захочешь, расскажешь. Надеюсь только, что тебя не будут разыскивать и что ты никого не убила. Иди, умойся и переоденься. А я пока попробую что-нибудь узнать.

Глеб снова уселся за компьютер. Чтобы не мешать, я пошла на кухню. Голод мучительными спазмами терзал желудок. В холодильнике было пусто. Только заплесневевший кусочек сыра и несколько яиц лежало на полке.

— А что-нибудь перекусить есть? – крикнула я Глебу.

— Там в холодильнике. Извини, деликатесов не предложу. Сейчас даже обычные продукты перестали завозить. Сегодня обещали привести хлеб и крупы. Голяк вообще.

Я взяла сыр, намазала его остатками кетчупа и проглотила. Запах и вкус были отвратительными — как будто съела вонючий носок, щедро приправленный перцем. Но заботиться о вкусовых ощущениях не приходилось. Я поспешила наверх, в комнату, которая когда-то была супружеской спальней. В шкафу, сложенная аккуратными стопочками, лежала моя одежда. Не выбросил. Или еще не успел.