Сюзанна Энок - Грех и чувствительность

• Название: Грех и чувствительность
• Автор: Сюзанна Энок
• Жанр: Исторические любовные романы

Перевод: Dinny;

http://forum.romanticlib.org.ua/index.php?topic=1336.0

К сожалению, у Элинор Гриффин имеются три брата, которые мешают ей, отпугивая любого поклонника, которого они считают неподходящим. Девушка знает, что ей, в конечном счете, предстоит выйти замуж – вероятно, за какого-нибудь степенного, покрытого корой старого лорда – но до тех пор, пока этот черный день не наступил, Нелл намеревается развлекаться. Однако герцог Мельбурн вовсе не собирается позволять своей сестре пускаться во все тяжкие, и он просит своего лучшего друга, маркиза Деверилла, приглядеть за энергичной красавицей.

Может ли какая-нибудь компаньонка быть менее подходящей – но при этом самой понимающей – чем Валентин Корбетт? Этот мужчина настолько же грешен, насколько привлекателен; он печально известный распутник, игрок и бабник, но Нелл он нравится с самого детства. Увы, неотразимый повеса, кажется, настроен – решительно и нехарактерно для себя – быть благородным, несмотря на страстное томление в его глазах. А Нелл должна вести себя очень осторожно, потому что она пообещала немедленно выйти замуж за человека, которого выберут ее братья, если возникнет хотя бы малейший намек на скандал…

---

– Я не могу позволить ей идти по такому пути и, пожалуйста, воздержись от намеков. Она – не ты, Валентин. Скандал навредит ей. Происходящее может испортить ее репутацию.

– И репутацию Гриффинов.

– Несомненно. Какой бы дерзкой она не была, сестра никогда раньше не выходила за пределы нашего круга. Она хочет повеселиться без скандала, но при этом не имеет понятия, как достичь желаемого, или того, насколько ужасным все это может оказаться.

– Я все еще не понимаю, как ты сможешь отговорить ее, если согласился на все это, – продолжил Валентин. – Ты же человек слова и все такое. Чем крепче ты будешь привязывать ее, тем сильнее она будет сопротивляться.

Герцог ударил кулаком по столу.

– Ты снова прав. И вот именно поэтому я здесь.

У Валентина появилось тошнотворное чувство, что он только что угодил в какую-то ловушку.

– Я надеюсь, что тебя не затруднит объясниться?

– Ты – самый большой гедонист[5] из всех, кого я знаю.

– Ну, спасибо тебе.

Мельбурн фыркнул.

– Это был не комплимент.

– Да, у меня появилось такое подозрение. Так что ты имеешь в виду?

– Да, ты совсем не похож на меня, придерживающегося правил приличия. И Элинор знает об этом. Там, где она не возьмет во внимание мой совет или руководство, сестра, вероятнее всего, прислушается к тебе.

Валентин вскочил на ноги, неприятная тяжесть образовалась в его животе. И он вовсе не считал причиной этому съеденную ветчину.

– Что? Ты хочешь, чтобы я стал наставником Элинор? В грехе?

– Господи Боже, конечно же, нет. Но, как ты весьма проницательно заметил, все мои вмешательства только еще больше подтолкнут ее к этому безумию. А ты настолько хорошо знаком с падением нравов, что больше сестра вряд ли может надеяться узнать. Она прислушается к тебе. Полагаю, она даже уважает тебя. Поэтому ты, Валентин, сможешь уберечь ее от серьезных неприятностей.

– Мне нужно выпить, – пробормотал в ответ Валентин, выходя из комнаты для завтрака и направляясь в библиотеку, где стоял шкафчик с изрядным выбором напитков.

– Я очень много думал над этим, – продолжал Мельбурн, следуя за маркизом. – Ты сможешь присматривать за ней, ограждать от неприятностей там, где Шей, Закери или я только подтолкнем ее к худшим поступкам.

Подавив дрожь, Валентин налил себе виски.

– Что, во имя дьявола, заставляет тебя думать, что я захочу иметь к этому какое-либо отношение? – приходилось учитывать тот факт, что весь прошлый день ему лезли в голову совершенно непристойные мысли об Элинор Гриффин. – Убирайся, Мельбурн.

К его растущей тревоге, герцог улыбнулся.

– Я подозревал, что ты можешь отказаться участвовать в этом деле, поэтому принес это. – Из другого кармана он достал пожелтевший, несколько раз сложенный клочок бумаги.

Валентин уставился на бумагу, желая, чтобы он смог воспламенить ее одной своей мыслью.

– Это не честно, Мельбурн, – проворчал он, когда письмо не воспламенилось. – Я был пьян, когда писал это. – Выругавшись, маркиз проглотил половину своей порции виски. – Проклятие.

– И я был пьян, когда принимал это. Мы были в одинаковом состоянии, так что ты не можешь утверждать, что я получил какое-то преимущество над тобой.

– Тебе надо было стать чертовым поверенным, Себастьян.

Герцог только снова улыбнулся.

– Оскорбления в мой адрес не помогут в твоем случае, – зажав бумагу кончиками пальцев, он уселся в одно из редко используемых читальных кресел у камина. – Я могу прочитать эту бумагу тебе, хотя на самом деле я помню ее наизусть.

– Избавь меня от этого. Это дурная манера, напоминать кому-то о его единственном моменте слабости.

– Единственном? Гм. «В обмен на услуги, оказанные в отношении отваживания некоторой настойчивой женщины», – продекламировал его светлость, – «я тем самым должен предъявителю этой записки одно одолжение по его выбору. Подписано – Валентин Юджин Корбетт, маркиз Деверилл.»

Валентин упал в кресло напротив.

– Ради Бога, хорошо. Ты выиграл, ублюдок. Только никогда больше не повторяй никому мое полное имя, включая и меня.

– Превосходно, – герцог Мельбурн поднялся, убирая проклятый клочок бумаги в карман. – Сейчас она должна быть где-то в Гайд-парке. Я советую тебе не задерживаться.

– Ты хочешь, чтобы я ехал прямо сейчас?

– Кобб-Хардинг прибыл за ней на высоком фаэтоне. Это должно облегчить твой поиск.

– Мельбурн…

У двери герцог снова бросил взгляд вглубь библиотеки.

– Держи ее подальше от неприятностей, Валентин. Это все, о чем я прошу. Этим я оказываю тебе доверие. В твоих руках моя фамильная честь.

Валентин проводил герцога фигурой из двух пальцев, как только тот вышел, а затем снова упал в кресло, чтобы прикончить виски. Никакой полет воображения не сможет убедить его, что все будет хорошо. Из-за этой проклятой записки, он только что оказался впутанным в семейные распри, в то, чего умело избегал с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать, и его отец, наконец-то, был предан забвению.

Себастьян, должно быть, был в отчаянии, если пришел к нему. Даже сейчас, вопреки вышеупомянутым герцогом качествам, Валентин был далеко не самым мудрым выбором в качестве чьей-то компаньонки. И если неделю назад он посчитал бы эту услугу лишь немного раздражающей, то со вчерашнего дня происходящее стало беспокоить его гораздо больше.

– Говорят, послали как-то раз лису охранять курятник, – пробормотал он, поднимаясь, чтобы приказать оседлать лошадь.

Проблема была в том, что у этой лисы в руках сейчас была честь престижной семьи, честь его друга. Так что Элинор Гриффин останется в безопасности вне его досягаемости, независимо от того, о чем маркиз мог думать в глубине души.

Глава 4

– Я никак не могу понять, как вы сумели этого добиться, – произнес Стивен Кобб-Хардинг, поворачивая спортивный, высокий гоночный фаэтон в тень нескольких дубов.

В центре парковой дорожки собралась группа мамаш, вероятно, чтобы обсудить брачные сделки между их сыновьями и дочерьми. Элинор не могла представить своего строгого брата Мельбурна в подобной толпе сплетниц, но при этом девушка сомневалась, что он никогда и не с кем не обсуждал ее матримониальное будущее.

– Как я уже говорила, его светлость и я пришли к взаимопониманию. Я предпочитаю не обсуждать детали этого соглашения.

– Очень хорошо. Боже меня упаси испортить этот день неприятными вопросами.

Его очаровательная улыбка заставила девушку улыбнуться в ответ.

– Вы такой дипломатичный, Стивен.

Тот пожал плечами.

– Мне показалось, что отсутствие споров может стать для вас приятной неожиданностью.

Улыбка Элинор стала еще шире. Ее братьям должно быть стыдно за то, что они ограждали сестру от такого приятного общения. Ради всего святого, разговаривать с мистером Кобб-Хардингом еще не означает, что она окажется за ним замужем. Это значит лишь то, что она сможет повеселиться, ощутить себя беззаботной и немного развлечься в течение нескольких часов. Без сомнения, она может рассмотреть брачную часть своей декларации, если ей этого захочется.

– Дипломатичный и проницательный. Великолепно!

– Вам нужно что-нибудь прохладительное. Хотите лимонное мороженое?

– Звучит восхитительно.

При существующих обстоятельствах эта фраза означала также «невозможно», хотя девушка и не произнесла этого. Свободна она или нет, но Элинор не смогла бы присоединиться к Стивену без компаньонки, даже если бы он заехал за ней на любом другом средстве передвижения, кроме высокого фаэтона. Уж так повелось, что гоночный фаэтон был лучшим другом доброго имени девушки главным образом потому, что как только возница брал поводья, он не мог отпустить их, если отсутствует грум, который сможет держать лошадей. А для грума в этом фаэтоне места не было. Это обеспечивало добродетельность женщине, сопровождавшей мужчину, и в то же время лишало того возможности высадиться из фаэтона, например, чтобы принести лимонное мороженое.

Мистер Кобб-Хардинг бросил взгляд на поводья в своих руках, а затем на продавца мороженого.

– Вы кажетесь леди, которая умеет наслаждаться новыми ощущениями, – сказал он, снова повернувшись лицом к Элинор. – Вам когда-нибудь приходилось управлять фаэтоном?

– Вы не шутите? – Восхищенный смешок сорвался с ее губ прежде, чем она смогла остановить его. – Нет, не управляла с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. Вы уверены, что я справлюсь?

Он вручил ей поводья.

– Лошади попытаются двинуться вперед. Держите их крепко.

– Я так и сделаю.

Стивен спрыгнул на землю. Пара гнедых немедленно сделала шаг вперед, потянув так сильно, что Элинор заскользила вперед на узком сиденье. Она отклонилась назад, натянув поводья, и гнедые снова успокоились.

– Сначала платье, затем лошади, – низкий, растягивающий слова голос послышался слева от нее. – Вы, случайно, не собираетесь стать цыганкой?