Ирина Волчок - Тихий омут

• Название: Тихий омут
• Автор: Ирина Волчок
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 9785170434602

Не родись красивой, а родись счастливой, — эта простая истина нравится «сереньким мышкам». Но Вера — совсем другое дело. В детстве она считалась дурнушкой, а когда люди разглядели, какая она на самом деле — невероятная, неземная, вылитая Аэлита! — это открытие принесло ей мало радости. Да и что хорошего в женской зависти и жадных мужских взглядах? Строгая Вера преподает студентам мутную науку психологию и считает, что все знает о людях. Особенно о таких, как небритые пассажиры громадного черного джипа, от которых приходится спасаться бегством. Но если бы не бег с препятствиями по пересеченной местности, она бы так и не встретила свое счастье. А счастье — оно даже красавице не помешает!..

---

— А с чего вы взяли, что у меня наследственность — очень? — удивилась Вера. — Может, у меня стригущий лишай, плоскостопие и эпилепсия?

— Смеешься, да? — неуверенно спросил господин Сотников. — Нет, обследование пройти, конечно, придется… Но это ж и так видно, что здоровая. Спортом занимаешься. Ведь занимаешься, да? Бегаешь, как «Энерджайзер». И утром, и вечером. Да нет, здоровая, чего там… Да и красивая какая. Если девочка родится, так это тоже важно. В смысле — чтобы внешность.

— А в смысле — чтобы внутренность? — сдерживая злость, поинтересовалась Вера. — В смысле извилин и общего состояния психики? Почему вы решили, что ребенок пойдет в маму, а не в папу?

— Ну так и пусть, — согласился господин Сотников, нисколько не обидевшись на ее выпад. Может, просто не понял. — Я же тоже не урод. И с извилинами у меня полный порядок. Да тебе-то чего переживать От тебя — только клетка, остальное — мои проблемы.

Вере вдруг стало его жалко. Вот ведь бывают такие мужики, которым позарез дети нужны. Сами родить не могут, жены — не хотят… Трагедия.

— А Сашка тоже два раза женат был? — неожиданно для себя спросила она.

— Не, Сашка не был. Да ему зачем? У него уже Витька есть… Ну, племяш наш, сын Ленки, сестры нашей. Она во Францию когда еще умотала, замуж там вышла, а Витьку Сашке оставила. Сначала вроде бы как на время, а получилось, что насовсем. Витька Сашку папой зовет.

— Константин Дмитриевич, а вы уверены, что вы с Сашкой родные братья? — опять неожиданно для себя спросила Вера, пристально рассматривая господина Сотникова.

— Ничего себе! — изумился тот. — Еще бы не уверен! Мы же близнецы! Ты что, не видишь, что ли? Мы ж как под копирку! Нас же вообще никто не различает! Только мама и Сашкин Витька!

— Странно, — задумчиво сказала Вера. — По-моему, ничего общего… Просто совершенно разные люди. А почему сестра оставила ребенка именно Сашке, а не вам? Или бабушке?

— Ну, оставила и оставила… Откуда я знаю? У матери и оставила, а Сашка потом забрал. Ты мне лучше по делу ответь: ты как, согласна?

Вера опять оглянулась на противоположный берег, где два туловища все суетились вокруг Сашки, подумала, поставила ногу на колесо бродячего джипа и заявила:

— Господин Сотников! У меня к вам встречное предложение. Не могли бы вы немножко подержать меня за ногу? Вот в этом месте, если вы не против. Это… как бы вам сказать… ну, что-то вроде теста.

— Чего это я против? Тем более, что такие ноги… сроду таких не видал. Только на картинке, но там нарисованные, — сказал господин Сотникова и ухватил холодную Верину ногу большой горячей ладонью.

Ладонь была правда горячая, но нога почему-то не согревалась. Ноге в этой горячей ладони было даже как-то неуютно. А когда ладонь поползла вверх, к колену, ноге стало и вовсе противно, она даже чуть не брыкнула господина Сотникова сама собой, без всякого Вериного веления.

Господин Сотников следил за собственной рукой, как зачарованный.

И тут у него в кармане журавлиным голосом закурлыкал мобильник. Господин Сотников выпустил Верину ногу, вынул носовой платок, тщательно вытер руку, а потом уже достал из кармана телефон. Немножко послушал, сердито буркнул что-то невразумительное и сунул трубку Вере.

— Ну? — сказала Вера в трубку и оглянулась на противоположный берег. Сашка показывал ей кулак, а трубка сердито сопела в ухо. — Ну, что такое? Случилось что-нибудь?

Сашка стукнул кулаком себя по колену здоровой ноги, а трубка сказала его злобным голосом:

— А ты считаешь, что ничего не случилось?!

— Считаю, — подтвердила Вера, вдруг развеселяясь ни с того — ни с сего. — Абсолютно ничего! Можешь себе представить? И вот что я тебе должна сказать, Александр: вы с господином Сотниковым никакие не близнецы. И, скорее всего, не братья. И вообще не родня, хотя бы даже дальняя.

Она отдала мобильник господину Сотникову, помахала рукой Сашке, подмигнула слегка обалдевшим от обилия впечатлений дядькам и собралась убегать, но тут господин Сотников всполошился.

— Вера, подожди! Ты куда?! Ты ж ничего не ответила! Что ты решила-то? Хоть телефон скажи! Может, потом поговорим! В нормальной обстановке!

Вера остановилась, оглянулась и немножко понаблюдала, как господин Сотников хромает за ней, размахивая мобильником, а другой рукой цепляясь за свой многострадальный тазобедренный сустав. Ребенка ему… А если у ребенка будет врожденный вывих бедра? Телефон ему… А если… Нет, почему. Это можно. Это даже полезно будет.

— Семь-пять-четырнадцать-ноль-три — крикнула она так, что, наверное, и на другом берегу услышали. Ну, что ж, им тоже полезно будет. — Запомнили? После двадцати ноль-ноль! Обязательно ждите ответа!

И понеслась к дому, как наскипидаренный «Энерджайзер», не обращая внимания на ошалелые лица пока еще немногочисленных прохожих и ласточкой перелетела через многочисленные противотанковые рвы, вырытые якобы для какого-то кабеля. Все-таки еще под душ надо, и волосы потом долго сушить, и позавтракать нормально, а то до перерыва терпеть, и юбку она вчера забыла погладить… И часы! Надо найти запасные часы, без часов она не умела жить, совершенно не ощущала времени. Вот, например, сколько времени она потеряла с этими идиотами? Час? Полтора? Может быть, все два?! Ужас! Тогда она точно опоздает! Чтоб они провалились! А настроение у нее было почему-то замечательное.

Глава 2

— Фольклор! Истоки родной речи! Жемчужное месторождение русского языка! Совсем ничего не знают! Ни-че-го! Как же это можно? И это — будущие педагоги! — Мириам Исхаковна бросила на подоконник сумку и полезла в шкаф за своей чашкой, не переставая горестно причитать: — Даже былин не знают! Даже пословиц не знают! Особенно девки! Сидят, глазками хлопают, губки надувают, причесочки ручками трогают!.. Мерзавки тупые!

— А жемчужное месторождение — это где? — спросила Вера, с треском сдирая с шоколадки фольгу.

Вообще-то у нее было прекрасное настроение, к Мириам цепляться она не планировала, но ведь Мириам сама напрашивается. Девки ей не нравятся, ишь ты. Мерзавка тупая.

Мириам Исхаковна дернулась, как ужаленная, грохнула посудой в шкафу, резко повернулась и с ужасом уставилась на Веру:

— Вы что, даже этого не знаете, Верочка, дорогая?!

— Не-а, — безмятежно ответила Вера и сунула в рот сразу половину шоколадки.

— Жемчуг образуется в морских раковинах, которые водятся в определенных широтах, — флегматично заметил Георгий Платонович Отес, не отрываясь от газеты. — Главным образом, в теплых водах. В Индийском океане, например. У побережья Японии тоже водятся. Но японцы уже давно научились разводить таких раковин на специальных морских фермах.

— Георгий Платонович, при чем тут японцы? — возмутилась Мириам Исхаковна. — Мы говорим о русском народном творчестве! Самобытном!

— Ни при чем, — покладисто согласился Отес. — Если о самобытном — тогда, конечно, японцы ни при чем.

Он невинно глянул поверх газеты, перевернул страницу и опять уткнулся в текст. Отесу было семьдесят пять лет, до нынешнего литературоведения он прошел огни, воды, медные трубы, горячие точки, холодные льдины и все остальное. Индийский океан и японское побережье он наверняка тоже прошел. Отес был умен, как бес, добр, как ангел небесный, студенты его боялись и обожали, за глаза звали «Отес родной», даже самые базбашенные учили его литературоведение всерьез, всерьез же расстраивались, если получали тройку, а двоечников у него вообще не было. Вера смутно сожалела, что Георгию Платоновичу уже семьдесят пять. Мириам об этом не помнила и строила ему глазки.

— Месторождение жемчуга — в навозе, — вдруг подал голос Петров, открыл глаза, потянулся и зевнул во весь рот. — Навозну кучу разгребая, петух нашел жемчужное зерно… Вера! Ты даже этого не знаешь!

— И этого не знаю, — согласилась она. — А вот что я знаю совершенно точно: через полтора часа второй курс, и трое с дневного на пересдачу, и Семенова с утра на после обеда попросилась, ей ребенка не с кем было оставить… Я ж тут до вечера застряну, а дома только шоколад и пачка соли. Между прочим, ты меня на базар обещал отвезти, а сам дрыхнешь.

— Ну, разбудила бы, — ответил Петров и с кряхтением полез из кресла. — Обещал — отвезу. Подумаешь, полтора часа… За полтора часа мы три базара объедем.

— Принято говорить не «базар», а «рынок», — как бы между прочим заметила Мириам Исхаковна. — «Рынок» — это по-русски. А «базар» — это по-турецки, кажется. Или по-арабски. В общем, как-то по-восточному.

— Ну, вам виднее, — согласился Петров. — По-восточному так по-восточному. Хотя… минуточку…

Он полез в карман, вытащил плотно сложенный полиэтиленовый пакет, неторопливо развернул его, удивленно уставился на крупную черную надпись на желтом фоне и с недоумением спросил: