Виктор Федоров - Меч и щит

• Название: Меч и щит
• Автор: Виктор Федоров
• Издательство: Лениздат, «Ленинград»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-289-02397-6

Лишившийся звания принца, но не лишившийся принципов, Главк отправляется на поиски отчего наследства — легендарного клинка Крома. Добыв в бою магический меч, он встречает единокровных братьев, о существовании которых не подозревал, и узнает, что у них гораздо более высокое Предназначение, чем править захолустным северным королевством.

В поисках этого Предназначения новоявленные братья отправляются в путь по таинственному миру Межморья. Прежде чем они встанут на Истинный Путь, им предстоит беспощадная борьба с фанатичными приверженцами Великого Безымянного…

---

После допроса пленных барон Одо дознался, что мага этого Гульбис захватил с собой в набег на случай, если гарнизон Медахской крепости вовремя прознает о его приближении и изготовится к осаде. Тогда маг вышиб бы с помощью амулета ворота замка и… дальше все ясно. Но так как путь к Медаху преградили мы, пришлось чародею применить свою диковину не по назначению. Впрочем, если бы не меткий выстрел Улота, нам бы хватило и этого. Вот и все, что сумел выведать Одо. К сожалению, придворный маг Дион выяснил и того меньше. Он лишь подтвердил, что амулет обладает немалой колдовской силой (как будто мы этого не знали) и служит, очевидно, для пробивания брешей. Но каким заклинанием амулет приводится в действие, он так и смог установить; не удалось это и лазутчикам Одо в Жунте. По всей вероятности, заклинание знал только убитый маг, а на предложение спросить у него Дион возмущенно заявил:

— Я маг, а не какой-нибудь там некромант!

И поэтому таинственный амулет спрятали где-то в замке и приставили надежную охрану. Но даже если бы мне и удалось найти амулет, я бы не считал себя вправе забрать его — это не мой трофей, а Улоша. Улош же…

Тут я мотнул головой, прогоняя вызвавшие боль воспоминания, и начал облачаться в приготовленную Альдоной походную одежду: черные штаны, сапоги, хитон и лорику, или лорку, уж не знаю, как там правильней. Пояс со своим кинжалом мне надела Альдона, как надевала его всякий раз, когда я отправлялся в путь. Растроганный, я привлек ее к себе и уткнулся лицом в золотистые волосы. Когда я выпустил ее из объятий, она хотела повесить мне через плечо перевязь с мечом, но я воспротивился.

— Нет. Я возьму только их. — Я показал на принесенные мной пустые ножны. — И его. — Я кивнул на лежащий на столе Скаллаклюв. — Не бойся, пустыми они останутся недолго. — Уверенности в моем голосе было куда больше, чем в душе.

— Ну прощай. — Я снова обнял ее. — Кто знает, может, еще свидимся.

Резко повернувшись, я перебросил через плечо упакованные Альдоной седельные сумки и торопливо вышел, чтобы не разнюниться.

Спустившись во двор замка, я прошел на конюшню, поздоровался с Угольком, оседлал его и приторочил к седлу сумки, в том числе и гориты с луками и стрелами. Вскочив на коня, я поехал через двор, по-прежнему не видя ни одной живой души. Но когда я уже приближался к воротам, из двери, ведущей на кухню, выскочила-таки живая душа и бросилась мне наперерез.

— Главк! Подожди! Не уезжай!

Я посмотрел и улыбнулся. Этого и следовало ожидать. Уж кто-кто, а Мия не даст мне уехать, не попрощавшись. Если между мной и младшими братьями (как теперь выяснилось — сводными) никогда не было особо теплых чувств, то сестричку я любил самой нежной любовью, несмотря на то что мать отказалась назвать ее Никой в честь моей победы при Медахе. «Она у меня единственная дочь, и ее будут звать Мия[6]», — безапелляционно заявила мать, намекая тем самым, что не собирается больше выходить замуж, о чем тогда многие поговаривали и на что многие надеялись, особенно герцог Куно, так и не смирившийся с тем, что мать лет пятнадцать назад предпочла ему Архелая. И вот теперь та орущая красная малютка превратилась в бойкую шестилетнюю девчушку, бегавшую по всему замку, не давая никому заскучать.

Я остановил коня, свесился с седла, поднял подбежавшую сестренку и усадил ее пред собой.

— Что угодно моей маленькой принцессе?

— Я знаю! Я слышала, о чем говорили слуги! Ты хочешь уехать! Насовсем! Почему?

Я оказался в трудном положении. Как объяснить шестилетней девочке то, чего и сам, по правде говоря, не очень-то понимаешь? И как успокоить ее, не признаваясь, что я рассчитываю на скорое возвращение? Для начала не мешает узнать, что именно она услышала и много ли поняла из услышанного. Поэтому я спросил:

— А что, собственно, говорили слуги?

— Что мама решила сделать наследником не тебя, а Демми, а ты обиделся и сказал, что ноги твоей здесь больше не будет, — если тебя папа не позовет. Разве он может, Главк?

— Мой отец может.

— Как?

— Он — бог.

Мия вытаращила на меня черные глазенки.

— Мне никто не говорил об этом. Говорили только, что мой папа — король. Почему ты раньше мне не сказал? — надулась она.

— Я и сам этого не знал, — рассмеялся я. — Мне только сегодня об этом сказали.

— Кто? Мама?

— Да, — ответил я, не вдаваясь в долгие объяснения.

— Но почему ты не можешь быть наследником? Ведь сын бога бывает королем, как Геракл?

Я снова рассмеялся и потрепал сестренку по черным кудряшкам.

— Верно, малышка, но вспомни: такие, как Геракл, не наследуют престол, а захватывают его силой.

— Так зачем же ты уезжаешь? Захвати престол здесь, — предложила она с детской непосредственностью.

На этот раз я не рассмеялся, а совершенно серьезно разъяснил:

— Когда захватывают трон, то прежнего властителя или убивают, или изгоняют из страны. Ты ведь не хочешь, чтобы я поступил так с мамой, верно?

— А чего она тебя изгоняет?

— Она не изгоняет. Я сам уезжаю и собираюсь захватить чей-нибудь престол. Вот как захвачу, так сразу вызову тебя к себе и сделаю великой княжной.

— Правда?! — захлопала в ладоши Мия.

— Клянусь Глейвом. — Я приложил правую ладонь к сердцу.

— Тогда ладно. Только поскорее вызывай, а то мне без тебя будет совсем скучно. — Чмокнув меня в щеку, она проворно соскользнула с коня и убежала в замок — конечно, чтобы сообщить потрясающую новость другим детям. Я улыбнулся сестренке вслед и порадовался, что не сказал ей ничего, о чем бы и так все не знали.

Затем я тронул коня и проехал под отпускной решеткой к давным-давно не поднимавшемуся подъемному мосту. И когда копыта Уголька уже загрохотали по деревянному настилу, я заметил на противоположной стороне рва знакомую косоглазую личность.

— Что такое, Скарти? — деланно удивился я. — Неужто ты все-таки решился сопровождать меня, бросив семью на произвол судьбы?

Тот состроил невыразимую гримасу и помотал головой, как бы давая понять, что ему не до шуток. Тем временем я пересек мост и подъехал к нему. Скарти знаком попросил меня нагнуться поближе, что я, пожав плечами, и сделал.

— Помните, я говорил о той стреге, мой принц? — прошептал он.

— Да, но поскольку ее больше нет, я мог бы и забыть, — отозвался я, не понижая голоса.

Скарти даже руками замахал от страха и прошептал еще тише:

— Так вот, она не утонула. Я слышал, ее видели на Севере и, — добавил он, — говорят, у нее был сын. Не хочу напоследок оставлять вас в неведении. Прощайте, мой принц. — И припустил обратно через мост.

Я пожал плечами, не понимая, отчего он так разволновался. Утонула, выплыла, есть у нее сын или нет, какая разница? Братом больше, братом меньше, подумаешь, новость. Все равно наши пути вряд ли пересекутся.

И с этой мыслью я направился на юго-восток.

Глава 6

Не сразу, конечно. Сперва требовалось выехать из выросшего у Эстимюра города. Там меня слишком многие знали в лицо, а встречаться и разговаривать с кем-либо мне сейчас не хотелось. Я решил продвигаться по берегу Логена, впадавшего в Далэльв там, где стоял королевский замок. Правда, люди встретились мне и здесь, но их было гораздо меньше, чем на улицах города. Несмотря на довольно ранний час, в городе уже царила деловитая суета, и у меня не было решительно никакой возможности выбраться из него без утомительных обменов приветствиями со всякими горшечниками, плотниками, пекарями и уличными торговцами. На берегу же мне попадались, кроме любящих тишину рыбаков, в основном прачки да лодочницы-перевозчицы. А женщины в Антии не столь бесцеремонны, как мужчины, а потому с вопросами ко мне никто не лез, и я спокойно выехал за пределы города. И снова подивился тому, как сильно он разросся. Давно пора обнести его стенами. Ведь случится напасть какому-нибудь врагу, придется весь этот посад сжигать, иначе замок долго не продержится. И пятьсот локтей чистого поля перед рвом тут не помогут. Но у Гунара разве допросишься денег на такое строительство? Да он скорей удавится, чем выдаст хоть один скилл.

Тут я спохватился, вспомнив, что это уже не моя забота. Пожалуй, даже наоборот, мне выгодно, чтобы враг постучался в самые ворота замка Эстимюр. Вот тогда Государственный Совет в полном составе прибежит ко мне на коленях молить о возвращении. Я такого оборота, конечно, не желал, но теперь по крайней мере знал, каким будет одно из моих условий: выдавать мне деньги по первому требованию. Как там говорил Архелай? «Кто экономит на обороне, тот скоро останется без экономики».

Размышляя так, я скоро выехал на дорогу (не мощеную ромейскую, ведущую в Элритуну, а на проселочную) и пустил Уголька сначала рысью, а когда он вспотел и высох, перевел его на пресловутую размашку, намереваясь не натягивать поводья, пока между мной и Эстимюром не проляжет как минимум сто миль. Но по мере того, как я удалялся от города, искавшая выхода злость не только не рассеялась, а выросла в холодное бешенство, подпитываемое воспоминаниями обо всех обидах на моем веку. Так что, когда я в полдень пересек опушку леса Эйкиског, настроение у меня было именно таким, как его описывает Примус, хотя одна Вала знает, как он догадался, ведь я никому не рассказывал о своих переживаниях.