Донован Фрост - Конан и Копье Крома

• Название: Конан и Копье Крома
• Автор: Донован Фрост
• Издательство: «Северо-Запад Пресс»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7906-0001-8

 ...и снова Конан-Варвар отправляется в странствия, снова он принимает бой и снова выходит победителем.

 «Северо-Запад», 1997, том 29 «Конан и Копьё Крома»

Донован Фрост. Копьё Крома (роман), стр. 257-394

---

Вокруг четверки нордхеймцев собралась добрая сотня порубежников, которые хмуро переглядывались, нарочито громко обсуждая вооружение и одежду пришельцев. А обсуждать было что. Четверка дружинников представляла собой великолепный образец вековечного врага хайборийского мира, каждый из них был природным хищником без липших мышц, словно бы слепленным Имиром из одних жил, костей и тугих канатов.

Все они, выказывая презрение суровому климату, были без плащей и накидок, в одних только меховых куртках, стянутых поясами и портупеями. Хлопья снега били в незатянутые шнуровкой вырезы, из которых выглядывали многочисленные варварские амулеты и обереги, клыки и когти могучих полярных медведей, нанизанные на бусы, нити которых сплетены были из такого материала, что их владельцам позавидовал бы любой пикт-людоед с берегов Западного океана.

На бычьи шеи спускались кудлатые огненные бороды, в которых сверкали кристаллики льда, глаза по-звериному поблескивали в прорезях рогатых шлемов, не глядя куда-то в одну точку, а словно бы сквозь обступающую их толпу, стремясь охватить все возможное поле битвы. Меховые высокие сапоги, перетянутые ремнями от лодыжек почти до колен, еще более усиливали звериное впечатление от варваров.

В штанах же дружинники позволили себе разнобой пристрастий — были тут и дико контрастирующие с образом полярного Нордхейма шелковые гирканские шарова-ры, под которыми угадывались в лучах беспощадно правдивого вечернего светила волосатые мускулистые ноги, были и явно трофейные короткие брючины от костюма немедийского верхового, по отдельности закрепленные на бедрах все той же подозрительной шнуровкой, и пара традиционных северных юбок белого нежного меха королевских котиков, разрисованных сине-зелеными письменами, более похожими своими ломаными значками на обухи топоров и перекрестья мечей, чем на буквы или руны Асгарда.

Защитного вооружения на дружинниках Атли не было, если не считать бронзовых тяжелых наручей на запястьях. Эта четверка была, без сомнения, из числа воинов-волков, по легендам южан, неуязвимых оборотней, родичей тех существ, памятуя о существовании которых, хайборийцы страшатся ночи, грозы и заброшенных могил.

Надо отметить, что хитроумный Атли пользовался дурной славой немногих истинных «неистовых детей грома» — берсеркеров, боевые подвиги которых давно ушли в прошлое даже в полном первобытных сил Нордхейме. Его дружинники умели в бою рвать на себе одежды, исходя пеной и скаля зубы, чем повергали некоторых впечатлительных воинов-южан в суеверный ужас.

В одном давнем бою, когда ваниры за золото дрались в рядах армии Бритунии против залетной гирканской орды в тундре к северу от моря Вилайет, волчий вой, исторгнутый из хриплых глоток северян, заставил обезумевших от страха скакунов валить своих седоков прямо под мечи и топоры пешей дружины.

Истинными знаниями о том, как ввести воина в состояние «неистового сына грома», заставить его душу слиться с «внутренним зверем», обладали к тому времени лишь некоторые туиры киммерийцев, свято храня даже от собственных вождей секреты боевой магии времен сокрушения черных ахеронских твердынь.

Оружием, правда, нордхеймцы впечатлить порубежников не могли — тяжелые боевые рогатины без перекрестий, страшные глубокие раны от которых открывали верную дорогу влучшие миры, широкие топоры и хищные кинжалы, созданные, чтобы прорывать кольчуги и рвать кости и мясо, были в Легионе, а что касается мечей, то кузнецы Ванахейма уступали не только лучшим кузнецам Севера — киммерийцам, но и соседям-асам, не говоря уже о качестве стали.

Лучшая «громовая» руда шла в хайборийский мир с юга и востока. Впрочем, воины Легиона далеки были от мысли, что средний клинок в руках опытного и могучего бойца может уступить любому из древних Великих Клинков в руках посредственного мечника.

Все эти детали экипировки нордхеймцев, равно как и многое другое, касательно уже обычаев и нравов северян, на многие голоса обсуждалось посреди Венариума в последних лучах солнца. Ретивые головы, а вместе с ними откровенно скучающие бойцы и те, кто за долгие годы противостояния на границе так или иначе пострадал от бродячих ванирских отрядов, начинали задирать спутников Атли, то притравливая собак, то обсуждая «вороватый вид» четверки, великолепно зная, что нет страшнее обвинения для нордхеймцев, чем обвинение в покушении на чужое имущество в доме хозяев.

Немногие более старшие порубежники из тех, что по приказу Сапсана плечом к плечу с дружиной Атли бились во многих стычках и рейдах как в горах и пустошах южной Киммерии, так и к западу от Боссонских Топей среди дремучих лесов и болот, старались вразумить крикливых, но благоразумных оказалось в тот момент немного.

В толпе сновали двое-трое из офицеров Легиона, великолепно осведомленных о том, что нордхеймцы специально приглашены в Венариум Сапсаном. Но и они были бессильны остановить зарождающуюся во внутреннем дворе укрепленного лагеря ссору. Недавние потери в боях с киммерийским отрядом воскресили в порубежниках исконную пламенную ненависть ко всем племенам и народам, обитающим к северо-востоку от Гандерланда.

Гроза, собиравшаяся весь вечер, готова была разразиться. Псы Ванахейма, скаля кривые и острые, как кинжалы, клыки, припадали на брюхо у ног своих хозяев и уже неворчали, а злобно лаяли, готовясь ринуться в свой последний бой. Их налитые кровью глаза, не моргая, смотрели уже не на сторожевых псов, заливающихся до хрипоты где-то за спинами порубежников, а на окружавших сани людей, и ледяные демоны-хримтурсы щерились на толпу из их глазниц, а в черных, как полярная ночь, зрачках плясали на крылатых конях дочери Имира — валькирии.

Четверо дружинников без единого слова подняли повыше щиты, с которыми они, кстати, не расставались с самого начала, не в пример Атли. Медные умбоны, позеленевшие от времени, все в зарубках и вмятинах, уставились в четыре стороны от упряжки. Еще раньше бесполезные в могущей начаться свалке рогатины были воткнуты в мерзлоту под ногами, и в руках ваниров тускло засверкали мечи и секиры.

— Имир! — раздался грозный рев, руки ваниров поднялись, и сталь громыхнула по медным умбонам, унося легендарный клич в небо над Венариумом.

За всей этой сценой следил стоявший неподалеку барон. Его длинный нос буквально шевелился от возбуждения. Он с удовольствием ожидал момента, когда наглядно станет видно полное отсутствие дисциплины в рядах Легиона. В голове уже складывались витиеватые строки отчета в столицу. Однако в тот вечер крови не суждено было пролиться.

— Что тут происходит, Нергал вас разбери? — расталкивая порубежников, к месту действия пробивался Сапсан.

Все превратности и недосказанности импровизированного военного совета вмиг вылетели у него из головы. Он знал своих подчиненных, знал и ваниров. И кожей чувствовал сгустившийся мрак веками копившейся ненависти.

К нему протиснулись офицеры Легиона и что-то говорили, но слова Сапсану не были нужны — и без того он видел выражение лиц боссонцев и гандерландцев, с которых близость к своим извечным врагам стерла тонкий налет цивилизации, обнаружив самое нутро. И нутро это требовало крови. Видел он и ваниров, готовившихся не сходя с места переместиться в Ледяные Чертоги Гигантов, прихватив с собой как можно большее количество врагов.

— Офицеры! Немедленно очистить площадь. Горм — марш к новобранцам, или отправишься в столицу оруженосцем к какому-нибудь хлыщу!

Пока Сапсан разгонял своих воинов, которые ворчали и расходились, не рискуя идти против воли своего командира, зло поглядывая на готовых к смертельной схватке ваниров, к месту действия протиснулся Атли.

— Эгей, рыжебородые! У вас лица такие, словно вы увидели саму Хель, Имирову супружницу. Уж не перепугал ли кто вас, пока меня не было. Может — вот эти псины, — и он указал на собак легионеров, все еще скаливших зубы, — или вон тот южанин, который носом шевелит, точно медведь, учуявший тухлую рыбу?

Рыжебородые опустили оружие и с готовностью загоготали, указывая пальцами на барона. У того аж глаза полезли на лоб — Атли произнес всю тираду на аквилонском. Спутники его все прекрасно поняли, тарантиец — тоже, и что самое неприятное, поняли и толпившиеся кругом легионеры.

Накопленное напряжение враз разрядилось. Общий хохот взлетел над лагерем едва ли не выше к небесам, чем недавний боевой клич затравленных ваниров. Атли знал, что делал. Он тоже чувствовал тугие волны злобы и страха, колыхавшиеся в лагере, и как вожак, нашел самый простой способ излиться агрессии.

Барон, на которого смотрела не одна сотня глаз, шагнул вперед — он чувствовал, что, только поставив на место варвара, он может завоевать в Венариуме требуемый авторитет.

К тому же он действительно был известным задирой и дуэлянтом в гвардейских полках, пока нужды карьеры не увлекли его в пучину интриг и кабинетной возни. Однако дух северной вольницы воскресил в нем былую удаль.