Эрика Джонг - Ведьмы

• Название: Ведьмы
• Автор: Эрика Джонг
• Издательство: Иностранная литература №3 1992
• Жанр: Эзотерика
• Год: 1992

Да, прав был принц Датский: на свете действительно есть многое, что и не снилось мудрецам, зато снится оно писателям, поэтам, художникам. Наш экспериментальный спецвыпуск посвящен тому, что находится за гранью яви, в завораживающем, волшебном Зазеркалье мистического художественного воображения.

Дорогой читатель, Вы держите в руках необычный номер «Иностранной литературы»; все журнальные разделы подчинены в нем одной теме — Вы погрузитесь в мир «черной фантастики», сверхъестественных явлений и зловещих тайн, где порой властвует та сила, которая, как известно, «вечно хочет зла и вечно совершает благо». Этот почтенный, освященный многовековой традицией литературный жанр, восходящий к фольклору, средневековой мистической, новелле и готическому роману, как это ни парадоксально, достиг расцвета именно в нашем технологическом, насквозь рационалистическом столетии. На этих страницах Вы встретите немало громких, иногда неожиданных имен — оказывается, страшные сказки любят даже самые серьезные писатели. Возможно, рассказанные ими истории Вас не очень напугают.

Но все-таки послушайтесь нашего доброго совета;

НЕ ЧИТАЙТЕ ЭТУ КНИЖКУ НА НОЧЬ!

---

Религия — одновременно подтверждение и тоска. Она подтверждает, укрепляет нас в том, во что верим, и тоскует по утраченному. Отсюда и нынешнее увлечение женскими божествами древности. Впрочем, в свое время языческий культ имел не меньше издержек, чем любая организованная религия. Сегодня же нас влечет его причудливость и непривычность, а женщины-бунтарки сделали его своим знаменем. Не столь важно, чему именно мы поклоняемся — дереву, женщине, мужчине или зверю. Важно само почитание и поклонение. В то же время следует признавать за каждым право на атеизм и агностицизм, ибо религия без душевной потребности, религия навязанная и вынужденная — хуже фашизма.

Во все времена во имя Божье творилось насилие и лилась кровь. Любая эпоха чревата охотой на ведьм, ибо такая охота угодна и удобна многим: с ее помощью политики преследуют врагов и перекладывают вину с неумелых правителей на чужие плечи; с ее помощью один класс держит другой (женщин, бедняков) в покорности и страхе; с ее помощью церковники укрепляют свой пошатнувшийся авторитет.

В современной цивилизации охота на ведьм служит орудием для подавления женского движения за независимость. Во времена инквизиции женщины всходили на костер за умение врачевать, а вовсе не за черную магию. Искусство целительниц ставило под угрозу их же собственную жизнь. В женщине мужчина видел лишь губительницу, преступницу, поэтому целительные снадобья церковники считали ядом, а стремление женщин стать священнослужителями — сущим кощунством.

Было бы ошибкой считать, что подобное отношение к женщине кануло в Лету. Оно лишь изменило обличье. И если кое-кто спешит приравнять аборт к убийству, значит, грядет новая охота на ведьм. Покуда в нашей системе моральных ценностей женщине уготованы лишь две роли — шлюхи или святой, покуда ее будут карать за сексуальность, покуда ответственность за ее тело несут по преимуществу государственные мужи, охота на ведьм в той или иной форме грозит нам каждую минуту.

Во все века на ведьмовство списывали необъяснимые психофизические явления. Ведьма — это претворенный в миф страх мужчины перед женщиной и сомнение женщины в собственных силах. Образ ведьмы соединил все: тут и женская свобода, могущество, сексуальность и женские страдания, муки, корчи в языках костра; ведь женщины чувствуют, что стоит им познать свободу, использовать могущество и проявить сексуальность — их ждет жестокое возмездие. Ведьма — это мечты о необузданных женских ласках, ведьма — это мгновенная и неминуемая кара за любовь и свободу. Образ ведьмы всеобъемлющ, потому ее могущество столь велико. Она — символ желанного преступления и неизбежного наказания, равно значимый и для мужчин, и для женщин в нашем патриархальном мире, где оба пола с младых ногтей приучены бояться и презирать свободную, независимую женщину.

Не надо смеяться над ведьмой, ибо мы смеемся тогда не только над собственными предками, верившими в ее злые чары,— мы смеемся над прорицателями, которые тщатся уберечь нас от новой инквизиции. Но мы их не слышим, мы того и гляди снова накличем охоту на ведьм уже на ином историческом витке.

Ведьма взывает к нам — из тарахтящей повозки, что везет ее в камеру пыток, на костер, на виселицу,— взывает, стянутая веревками, с завязанными глазами, с кляпом во рту. Она пытается что-то сказать, о чем-то предупредить... Вслушайтесь! Вдруг завтра на ее месте окажетесь вы?..

ПОМИНАЛЬНАЯ МОЛИТВА

За всех молюсь,
чья смерть была страшна,
кто умирал истерзанный, избитый,
кто безнадежно причитал и плакал,
кому палач язык отсек под корень.

За всех, за всех, кто погибал на дыбе,
чьи кости изломали в колесе,
смывая кровью жертвы грех убийцы.

За всех, кого сгубила красота,
за всех, кого уродство погубило.

За всех не безобразных, не прекрасных,
но духом вольных, непокорных женщин.
За всех, чьи пальцы нежные в тисках
безжалостно мучители ломали.

За всех, за всех,
чьи трепетные руки
в застенках вырывали из суставов.

А как забуду я деви́чьи груди,
терзаемые жгучими клещами?

Как позабуду
бабок повивальных,
виновных только в том, что помогали
явиться человеку в мир безбожный?..

За всех колдуний,
за моих сестер
теперь молюсь, кто с облегченьем неким
скользил в объятья жаркого костра,

за всех, чья плоть, как перезрелый плод,
в бушующее пламя упадала.

За всех, кого лишь смерть могла очистить
от тяжкого, великого греха
быть женщиной, а это значит — большим, чем просто совокупность
хрупких членов.