Наталия Ипатова - Нам баньши пела песенку

• Название: Нам баньши пела песенку
• Автор: Наталия Ипатова
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9942-0060-5

---

– …а у меня такая бумажка есть.

– Социальные учреждения ведь подлежат аудиторской проверке?

– Еще как подлежат, – хмыкнул Дерек. – Согласно графика. Но график я беру на себя. Я рассказывал тебе, как в школьные годы табель подделывал? Да где же она столько времени? Извини, пойду проверю.

Я поджал ноги, Дерек протиснулся между моими коленями и столиком и исчез в кухне.

– Помочь? – услышал я. Стены-то в этих доходных домах – из толстой бумаги.

– Ой, да ты поможешь… Иди лучше, разговаривай, не мешай, я лук режу… колечками.

– Колечками? Это ведь непросто.

Тихо, как только мог, я поднялся на ноги. Собственно, все, что надобно сказать, было сказано, и как у них дела – я тоже увидел.

Пора уходить.

Сумерки вливались в кухонное окно: серый, быстро темнеющий квадрат, и силуэт Тени Белой Птицы на нем. Она ведь черная, тень, вне зависимости от птицы. Тонкая, хрупкая, нестерпимо художественная. Дерек, подойдя сзади, сжал ей плечи, дыхание его касалось ее волос, и оба замерли.

Должно быть, только звук закрывшейся двери их расколдовал. Не знаю, я-то уже не видел.

* * *

Аудиторских корочек Рохли оказалось достаточно, чтобы впустили и нас, приданных в подтанцовку для солидности. Я многозначительно озирался, засунув руки в карманы, плюс еще и Марджори с нами напросилась. Дескать, должен же кто-то нести блокнот! Леди водрузила на переносицу очки, стянула волосы в пучок на затылке, надела туфли на низких каблуках – ну как драпать! – да еще портфель прихватила для целостности образа. Милый, как ты думаешь, может, мне сделать завивку? Нет, пожалуйста, мне нравится и так. Короче, Дерек не посчитал нужным проявить твердость характера.

С другой стороны, приходилось признать, что мисс Пек обладает неким свойством, которое могло бы пригодиться

Место мне не понравилось. Мало того, что дом, куда общество скидывало свои несовершеннолетние отбросы, стоял далеко не в центре, и добираться туда пришлось переполненным общественным транспортом, с двумя пересадками, так еще и выглядел он совершеннейшей… тюрьмой.

Стена из гофрированного железа высотой метра три, и в ней – будка поста, сквозь который мы все же прорвались после недолгих препирательств и демонстрации полномочий. Я услышал, как Марджори со всхлипом втянула воздух, и запоздало припомнил, что ее собственные нежные годы прошли в заведении вроде этого. Да как бы и не в этом самом!

По доброй воле я бы и шагу сюда не сделал.

Нижние окна серой пятиэтажной глыбы все были заложены кирпичом. В окнах второго этажа не осталось стекол: их забили фанерой, а там, где фанеры не хватило – просто парой досок, наискосок. Из одного хлестала струя пара. Авария у них. Отметить, может пригодиться. Двор мощеный, налево от входа – переполненные мусорные баки. Прочие стекла не мыты не первый год. Пахло дохлятиной и тушеной капустой.

Сбившись в ударную группу, мы поднялись на парадное крыльцо.

Дежурный орчонок, шаркая безразмерными тапками, проводил нас к директорскому кабинету. Коридоры темные, плинтусы грязные, лампочки тусклые, высоко и горят через одну. Сыро и холодно. Верно, и крысы тут есть. Здоровые, как собаки.

Как они там работают, в детском отделе, своими руками передавая детей сюда? И какими выходят отсюда наши новые граждане? Я оглянулся на мисс Пек, как на светлого ангела. Ангел сжался у Дерека за плечом и часто моргал.

– Не сейчас, – прошипел Рохля сквозь зубы. – Марджори, пожалуйста, только не сейчас. Я с тобой. Это они нас боятся. Сейчас сама увидишь.

С этими словами он дважды громко стукнул в полированную дверь высотой, казалось, до неба, и, не дожидаясь ответа, повернул ручку.

– Аудитор Бедфффорд?

– Да, мэм, это снова я.

– Мои бухгалтерские книги в порядке.

– Тем с большим удовольствием вы позволите мне в этом убедиться.

Директриса ухмыльнулась.

Сказать по правде, первым, что я увидел, войдя, были ее челюсти. Угловатые, мощные, отчетливо выделяющиеся под драпировкой обвисшей желтоватой кожи. Губ нет, а сейчас она еще и зубы показала: крупные такие зубы, с большими промежутками. На ней было зеленое платье, а поверх то, что я сперва принял за плащ. Серые кожистые крылья. И капюшон, образованный шейной складкой.

Где-то я читал, что баньши, как феминистками, не рождаются. Что любая особь женского пола при определенных несчастливых личных обстоятельствах может переродиться… Свят, свят, свят!

Марджори присела у дальнего края стола. У нее хватило присутствия духа положить портфель на колени и достать блокнот. Карандаш плясал, выписывая бессмысленные узоры, и бросив в ее сторону один только взгляд, директриса осталась удовлетворена. Тролль, сдвинувший шляпу на затылок, видимо, не показался ей «черпающим глубоко» – мы нередко пользовались этим моим качеством, вызывая весь огонь на Рохлю! – и она вновь сосредоточилась на Дереке. Глаза у нее, к слову, были без зрачков: одни серые радужки на мутно-голубых белках. И выражение лица – словно не сходя с места спела бы ему песенку.

– Чистокровный кельт, – произнесла, словно облизнулась. – Должен бы слышать, не так ли?

– Сегодня вы не в голосе.

– Но день придет.

– Несомненно. А пока мы с моей практиканткой мисс Реннарт, – я чуть рот не разинул, – ознакомимся с вашими финансовыми документами. Мистер Пек, – да, он особенно не напрягался, выдумывая нам имена, – как технический эксперт оценит качество и стоимость ремонтных работ.

– Вот шкаф. Вот ключ, – последний она сняла с цепочки-браслета, обвивающей ее птичью лапу. – Мое присутствие вам необходимо?

– Даю вам час, – прикинув на глаз толщину гроссбуха, сказал Дерек, – эээ, нет, хватит и получаса на то, чтобы вы сопроводили мистера Пека. Вероятно, он многое захочет осмотреть. Трубы, канализацию, перекрытия в комнатах, вашу кухню. А мы пока прикинем, на что уходили бюджетные средства.

Баньши снялась с роскошного кожаного кресла и величественно направилась к выходу. Чулки у нее были забрызганы грязью.

– Идите за мной, мистер Пек.

И я поплелся следом, покорно изображая инженера по капстроительству. Батарею только не забыть простукать.

* * *

Карантинный бокс оказался сырой неуютной каморкой с железной койкой и горшком под ней. Снаружи она запиралась на засов, а дневной свет проникал в нее через отдушину высоко в стене. По летнему времени тут не топили, и на потолке виднелся круг зеленой плесени.

Я никогда не видел Ландыш, но едва ли я ошибся. Феечка сидела в углу, на казенном одеяле, греясь от лучика, невозможно крошечная, черненькая, острые ушки… у половины рас острые уши. Бросила на нашу делегацию нелюбопытный взгляд и снова ушла в себя. Огромный розовый бант, криво пришпиленный к маленькой головке и явно слишком тяжелый, выглядел оскорблением и вызовом, адресованным непосредственно мне.

– Детский аутизм, – просветила меня баньши. – Она то ли немая, то ли не знает языка.

– Давно она у вас?

– С неделю.

Ручки-палочки с пальчиками-спичками двигались непрестанно. Рядом стоял мешок крупы. Учреждения этого типа финансируются из бюджета, но ни для кого не секрет, что детки тут отрабатывают свое содержание. Официально это проходит как обучение специальности, собственно, то, что администрация обязана дать воспитанникам на момент выпуска «в мир». Даже здесь, в карантине, поспешили пристроить малышку к делу: крупу перебирать.

– Каковы условия карантина?

– Если в течение десяти дней родители не объявятся, мы приходуем дитя окончательно, определяем в группу, ставим прививки, переводим в общую спальню, присваиваем номер…

– А если родители объявляются после?

– Мы, само собой, немедленно возвращаем ребенка. Но вы же понимаете, что мы не выдадим его кому попало. Каждому, кто сюда придет, придется документально доказать свои родительские права и возместить содержание. Никто не виноват, что они не уследили за чадом.

Луч переместился. Ерзая на подстилке, Ландыш перебралась вдоль стены за ним следом. Пока она переползала, мы молчали, и молчание было тягостным.

– А усыновление?

– Все – обычным порядком, аудитор. Семья должна быть той же расы, состоять в браке не менее трех лет, иметь счет в банке, все установленные страховки… – перечисляя условия, баньши улыбалась все шире, так, что я начал уже бояться провалиться в ее пасть. – Разумеется, гражданство. Те же требования предъявляются и к опеке. У меня все по закону. Ни шага в сторону.

У нее в этот момент был очень удовлетворенный голос, от которого мне стало холодно.

Так звучит правда, которая тебе не нравится, и с которой ты ничего не можешь поделать. За такой правдой я слышу смерть. Но казалось бы, при чем тут смерть?

* * *

Вернувшись с обхода, мы с директрисой сели составлять акт. Я не мог, разумеется, упомянуть сейчас о Ландыш, а потому просто играл свою роль.