Наталия Ипатова - Король, которого нет

• Название: Король, которого нет
• Автор: Наталия Ипатова
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9942-0060-5

---

Заканчивать я не стал, только пожал плечами. Выведи мир из равновесия, и со всех сторон будет одна только Полынь. Общественное спокойствие – это та плата, которую мы получаем за то, что соблюдаем правила. Я сказал бы – «сынок», но я тролль и помню свое место. Это тоже правило, а правила надо соблюдать.

– Значит, – подытожил мой сообразительный друг, – ожидается, что мы найдем того, кто попортил нам магию, и постараемся принудить его обратить процесс. Так что ли?

Я запахнул плащ, поскольку замерз, а ветер крепчал. Кто в молодости не был бунтарь – тот подлец, кто в зрелости не стал конформист – тот дурак. Правда ли, что на этом держится мир?

* * *

В другом языке слово «противоречие» возникает из сочетания великого копья, ударяющего в великий щит.

«Триган»

Лифт поднимался в пентхауз башни Шиповник, Альбин Мята стоял посреди кабинки, заложив большие пальцы рук за пояс джинсов, и пытался использовать последние секунды, чтобы должным образом подготовиться к встрече.

«Милорд Гракх желает говорить с вами».

О чем бы?

Между двумя эльфами старинных родов – сто верст условностей и тонна этикета. Живя в миру, журналист Альбин имел возможность сравнивать аристократические экивоки с манерой общения других рас, и среди своих считался демократом. Если он скажет так, я отвечу эдак, тон одного диктует интонации другому: и никаких вариаций. Непредсказуемость у эльфов не в моде. Любой разговор это танец, в котором партнера надобно не задеть, но обойти.

И ничего личного. А личное подразумевается: нравится то Альбину, или нет, Шиповник держит в руках его будущее, а прошлого у него все равно что нет. Нет Дома Мяты. Сгинул, истреблен в какой-то из минувших Полыней, а он, Альбин, эльф не носящий тартана, теперь зорко глядит вокруг, вычисляя, кому выгоднее продаться.

В полированной стали обшивки размытым силуэтом отражался он сам. Истинный Мята: худой, беловолосый, в джинсах и рубашке. Белесые ресницы, острые скулы, волосы зачесаны назад и связаны в хвост. Злой. Да. Будешь тут злым.

Мята никому не враг, Мята сам по себе, Мяту никто не считает, но зато уж позвольте и мне никого не любить.

Вот только руки, в которые он вручил свое будущее, были руками не Гракха, а Кассиаса Шиповника. С ним уже все было оговорено, но Полынь спутала планы, и теперь с Гракхом договариваться заново, а у Гракха своя игра. Гракх вошел в Палату Лордов как Старший Шиповник, глава Великого Дома, но тень Кассиаса будет маячить за его плечом, пока жива эльфийская память. Для эльфийского лорда Гракх сравнительно молод, и он – Меч Дома и воплощение Силы. Среди затянутых паутиной глав Домов он выглядит как воплощенная угроза, ведь в каждом Великом Доме на соответствующей должности есть свой Гракх. Дерзко, в общем, выглядит. Да и ведет себя так же.

Много хочет. Так про него говорят. Мудрено ли, что он многим не нравится?

А чего он захочет от Альбина Мяты? Гракху ведь скорее всего наплевать на то, что непредсказуемость не в моде. Он тоже неправильный эльф.

Дрогнула и натянулась струна, когда секъюрити пригласил Альбина в комнату, где его столько раз принимал милорд Кассиас. Гракху не стоило оставлять тут все, как было, ему не идут эти златотканые обои и бархатные драпировки, буфеты из полированного дуба и низкий свет над столом – они тоже из прежней эпохи. Полумгла, скрывавшая возраст лорда Шиповника, и ореол вокруг свечей, подчеркивавший его благородство, тоже не принадлежали новой власти. Эльфийское ухо распознает полтораста оттенков в слове «прошлое», и Альбин вдруг осознал, что именно здесь он множество раз убеждал Кассиаса в том, насколько полезен тому возрожденный под его патронажем Дом Мяты, и еще – сколь важен был процесс, и сколь призрачен результат. Эльфы никогда не спешат, а милорд Кассиас был правильный эльф.

На столе при нем гостя ждали бокалы: вино или кофе, и никогда – бумаги. Гракх шутя сломал и эту традицию. А может, то была традиция только для Альбина Мяты. Для правильного эльфа важнее всего стиль. Это «прошлое» было из разряда «не вернется».

– Садись, – сказал хозяин. – Есть дело.

Еще одна претензия правильных эльфов к Гракху Шиповнику – то, что он все решает быстро, словно сам из короткоживущих. Чисто человеческое свойство, которое делает его тем, что он есть. Силой.

– Мне, – была его следующая реплика, – нужен Дом Мяты.

Какое совпадение.

– Дома Мяты не существует, – монотонно произнес Альбин. – Дом не существует, если нет побегов. Для того, чтобы объявить Дом, надобно минимум два поколения в наличии. Таков закон.

– Я знаю закон. В отличие от старых пердунов, войдя в Палату Лордов, я собираюсь работать. Мне нужно, чтобы под «Дом Шиповник» на моих документах стояло «Дом Мяты». И было бы вовсе неплохо, если бы Мята при этом звалась Великим Домом.

– Просто чудесно, – согласился Альбин. – Шиповник уже решил, которую из своих дочерей он отдаст мне в жены?

– Шиповник не будет препятствовать, если ты договоришься с девой, но, как ты справедливо заметил, одно поколение – еще не Дом, а два поколения – не Великий Дом. У нас на руках сложная ситуация, и если мы позволим Хоресу Папоротнику утопить ее в сомнениях и словесах, то все самое плохое, что может произойти, будет нами только заслужено.

– Это так, – согласился Альбин, становясь очень осторожным.

– Есть некая дама эльфийской крови, которая хотела бы найти родственный Дом. Я предлагаю тебе признать ее Мятой.

– Марджори Пек?

– Да.

Альбин помолчал, размышляя.

– Марджори Пек ждет ребенка.

– Ребенок тоже эльфийской крови, пусть у него этой крови не больше одной тридцать второй. Когда он родится, у Мяты будет два поколения. Кроме того, если ребенок родится и у тебя, Мята совершенно очевидно будет признана быстро развивающимся Домом. Величие же Дома по традиции определяется возрастом старшего ствола и обилием молодой поросли. Ты очень долго добивался этого у Кассиаса, я знаю. Я предлагаю тебе это все разом. Идет?

Альбин усмехнулся.

– В городе полно ничьих эльфов и их метисов. Предлагаешь всех ронинов скопом записать в Мяту? Зуб даю, каждый из них был бы вовсе не против найти родственный дом!

– Не юродствуй. Кому нужен такой Сорный Дом? Какой вес у его слова?

– Ты не боишься? – спросил его Альбин.

Это место – оно располагало к искренности и к слову чести. Хотя, может, это только его оно располагало, потому что это было сердце Дома, а он более всего ценил Дом.

Гракх встретил его вопрос спокойно:

– Страшнее стоять на месте, чем двигаться навстречу врагу, кто бы ни был враг.

– Я говорю не о врагах. Ты дал ей слово.

– Я как раз пытаюсь его сдержать, – Шиповнику, видимо, стало смешно.

– Очень своеобразно пытаешься, не так ли?

– Ей нужен дом, который ее примет. Если это будет Мята, выиграют все. Заставить другой Дом признать ее – практически невозможно. Нет средств давления. Напоминаю: даже когда ты возьмешь жену, вы можете десятилетиями ждать потомства.

– А Мята, значит, может взять на себя позорное пятно происхождения этой метиски?

– А Мяте, – спросил Гракх, – уже не все равно?

– Ты не можешь признать Марджори Пек Мятой без согласия главы Дома Мяты, то есть меня. А мне нужны доказательства. Документы. Ложь навлечет на тебя проклятие. Ты можешь позволить себе проклятие?

Гракх поднял на него глаза, и оказалось вдруг, что они обведены темным.

– Хочешь спросить, могу ли я позволить себе еще одно?

Хороший удар. Гракх отвечает одним словом на сто, но одно оно сильнее ста. Запомним это. Первая жена его умерла, рожая, и ребенка тоже не спасли, а он попер против рока и женился снова на Чине из Акации, и ее сроки вот-вот придут. Немыслимая дерзость для эльфа, чей фатум зависим от слова и намерения: запускать судьбу на второй заход. Что ему еще одна грозовая туча? Он к ним привык. Но я бы не хотел быть Шиповником под его рукой.

– Это не то, чтобы ложь, – сказал хозяин, левой рукой вынимая из ящика стола большую стеклянную колбу и выставляя ее на стол. – В конце концов, из множества возможных правд ты сам выбираешь, чему верить.

Альбин нагнулся вперед почти против воли. В колбе, упрятав в пузо чуткий нежный нос, свернулся гибкий зверек, в совершенстве заполнивший собой пространство. Шкурка стального цвета под стеклом переливалась мазутными пятнами. Журналист постучал по стеклу ногтем, но никакой реакции со стороны существа не последовало.

– Что это? Гугль архивный? Хочешь сказать, ты прошерстил архивы эльфийских Домов?

– Он прошерстил.

Вялый какой-то. Может, больной? С другой стороны Альбин ничего не знал о повадках и метаболизме гугля. Может, просто обожрался и спит?

– Нигде ничего нет о Марджори Пек. Нигде и никогда ни один эльф не писал на бумаге ничего, что могло бы ее касаться. Первая запись о ней сделана в тот момент, когда сверток с пищащим младенцем был подброшен к двери работного дома. Как будто у нее вообще не было матери.