Брэнт Йенсен - Вендия 1. Город у священной реки

• Название: Вендия 1. Город у священной реки
• Автор: Брэнт Йенсен
• Издательство: АСТ, Северо-Запад Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033465-6, 5-93698-265-3

В Вендии при странных обстоятельствах умирает посол Турана. Владыка Йилдиз в сопровождение к новому послу даёт сотню Конана. За одно дав поручение варвару разобраться, что на самом деле случилось с покойным послом.

Путь от Турана до Вендии предстоит не близкий и таит в себе множество опасностей. А Конану ещё предстоит разобраться в хитросплетениях вендийских интриг...

Северо-Запад, 2006 г. Том 119 "Конан и Узники Камня"

Брэнт Йенсен. Город у священной реки (роман), стр. 8-238

---

— Вы, должно быть, Конан? — первым заговорил именно вендиец. — Я давно просил Телиду устроить нашу с вами встречу, но она наотрез отказывалась, говорила, что я забью вашу голову глупостями. Я мог, конечно, и без ее ведома выйти на вас, но она бы на меня страшно обиделась.

— Похоже, мне удалось убедить ее, — ответил Конан, — что и я сам натворю больших бед, если займусь изысканиями в одиночку. Мы можем поговорить? Или вам сначала нужно завершить обход?

— Здесь никогда и ничего не происходит, — сказал Сатти. — Во всяком случае, такого, что способно попасть в поле зрения стражи. Сады – самый тихий участок работы во всей Айодхье, и все эти мои наставления – не более чем дань традиции.

Сатти показал рукой в сторону трех огромных деревьев.

— Там есть замечательная беседочка, — продолжал он. — Её не видно с дорожки, и потому о ней мало кто знает. Там нас не побеспокоят.

Конан не стал спорить и последовал за вендийцем.

Беседка располагалась на небольшой свободной от деревьев и кустарников полянке. Но ее и впрямь было тяжело найти, если не знать, где именно она находится, тем более в сумерках.

Внутри беседки обнаружилось два кресла, стоящих друг напротив друга, и маленький круглый столик между ними.

Киммериец занял одно из кресел и стал ждать, когда Сатти соизволит начать разговор. Судя по словам Телиды и самого тысяцкого, у вендийца набралось множество идей, которыми он жаждал поделиться с гостем из Турана. Но кшатрий молчал. Сложив руки на груди, он внимательно рассматривал устроившегося перед ним северянина.

— Я представлял себе вас несколько иначе, — наконец произнес он. — В Вендии многие верят, что по внешности можно определить, какой характер у человека, и даже то, какая его ждет судьба.

— Вы тоже так считаете? — спросил Конан.

Телида добилась своего. Если с утра киммериец был готов уверовать, лишь бы ему привели хоть минимальные доказательства, что это все хайборийские во главе с Митрой запутали сознание Хамара, то теперь не без основания подозревал, что будущие речи Сатти покажутся ему дешевыми побасенками.

— Не совсем, — признался тысяцкий. — Слишком уж разнятся толкования, но среди тантриков это учение достаточно популярно и имеет под собой хорошую базу. Они сотни лет накапливали знания и теперь, обобщая этот опыт, могут выносить близкие к истинным суждения. Так, обо мне они сказали, что я чрезмерно любопытен, жесток и не склонен верить людям на слово.

— Не поскупились на комплименты, — усмехнулся киммериец.

— Это как посмотреть, — ответил вендиец, почесывая бороду. — Для человека моей профессии качества необходимые. Было бы интересно послушать, что они сказали бы о вас. Думаю, что-нибудь про волю, твердость характера и живой ум. Во всяком случаев, из слов Телиды о вас можно сделать именно такой вывод.

— Сатти, может, как-нибудь в другой раз обсудим тантриков и мою внешность? — попросил Конан. — Время уже позднее, у меня еще много дел в казарме…

— Я понимаю, — кивнул вендиец. — Иногда я увлекаюсь, простите, пожалуйста. Но, говоря по правде, я думал, что раньше полночи мы отсюда не выберемся. Вы бы увидели тех созданий, что днем прячутся от человеческих глаз.

— Итак…, — напомнил киммериец об обещании отставить в сторону отвлеченные темы.

— Телида что-нибудь рассказывала вам о моих догадках?

— Ничего конкретного. Лишь упомянула об их оригинальности и о расхождениях с официальными выводами.

— Так оно и есть, — сказал кшатрий. — Но я даже не знаю, с чего начать…

— Вы верите в виновность Хамара? — задал Конан свой главный вопрос. — Он понес заслуженное наказание?

— Я считаю, что действия вашего солдата, сотник, были вполне осознанными. Он убил если не всех этих людей, то многих. При этом Хамар желал их смерти. Но здесь есть одна загвоздка. Сам-то он полагал себя невиновным и верил в истинность своих показаний. Мне кажется, что некто сумел разделить его личность на две половинки, каждая из которых была способна совершать самостоятельные действия.

— Но маги, присутствовавшие на процессе, не нашли никаких следов воздействия на сознание Хамара.

— Обмануть их ничего не стоило! Я знаю по меньшей мере четверых людей в столице, любой из которых смог бы подчинить себе вашего солдата, оставшись при этом незамеченным. Тем не менее мне кажется, что колдовство здесь ни при чем.

— Что же тогда?

— Конан, у Хамара были основания не любить Вендию или вендийцев? Какие-то давние воспоминания?

Киммериец задумался, рассказывать ли кшатрию о второй личности Хамара, о воре Зархебе. Пока Сатти говорил довольно складно и, что самое важное, в унисон дневным мыслям Конана, но какие имелись основания доверять этому человеку? Кшатрий был другом Телиды, в отношении которой сотник так и не смог избавиться от подозрений. Однако без риска шансов продвинуться вперед не было.

— Много лет назад он убил знатного вендийца, — сказал Конан. — За ним устроили настоящую охоту, но ему удалось уйти и затаиться. Он сменил имя и начал новую жизнь. Но в Вендию он попал совершенно случайно.

— Случайно? — перебил киммерийца Сатти. — Вы уверены?

Глава 8. За два дня до похода в Вендию. Аграпур, казармы.

Десятников в новую сотню Конана киммериец и Илдиз отобрали еще вчера. Царь немало удивил северянина тем, что знал многих из перечисленных сотником людей. Так что правитель Турана принимал активное участие в обсуждении кандидатур, но право окончательного выбора оставил за киммерийцем. Впрочем, Конан им не злоупотреблял и старался прислушиваться к мнению царя.

В итоге удалось найти десять человек, которые и Туран бы в глазах иноземцев не посрамили, и за товарищей бы горой стояли.

Через три колокола после встречи с царем все избранные десятники явились к Конану для получения распоряжений, касающихся подготовки к походу. На обсуждение деталей, существенных и не очень, ушло целых четыре колокола, и прощались с киммерийцем его новые подчиненные уже далеко за полночь. Набирать солдат в свои десятки Конан поручил им самостоятельно.

Этим людям он верил.

Первого из десятников звали Хасан. Это был старый вояка, повидавший на своем веку не одно сражение. В последнее время он занимался тем, что руководил борьбой с разбойничьими шайками на полуденной оконечности Турана. Но месяц назад умудрился насмерть рассориться с одним из тамошних тысяцких. В результате был в который уже раз понижен до десятника и переведен на службу в Аграпур. Главным недостатком Хасана считался именно его тяжелый характер. Если бы не это, быть бы ему, несмотря на незнатное происхождение, одним из военачальников.

Вторым человеком, на чьей кандидатуре сошлись Конан и Илдиз, был выходец из Самарры по имени Ясир. Большую часть своей жизни он посвятил тому, что служил наемным охранником при караванах либо сопровождал богатых и знатных людей, совершавших длительные путешествия. Что заставило его оставить прежнюю профессию, неизвестно, но год назад он поступил на службу в армию Турана и к настоящему времени успел дослужиться до десятника. Конан много слышал о Ясире, хоть лично и не был с ним знаком, и решил, что опыт самаррца пригодится в дальнем путешествии.

Третий десятник свое первое повышение получил одновременно с Конаном. Этому человеку киммериец доверял больше всего, хотя ему лишь недавно исполнилось двадцать. Звали его Джан. Смысл своей жизни он видел в служении царю и Турану. Еще Джан был невероятно религиозен и строго соблюдал все заповеди, ниспосланные Эрликом через его пророка Тарима. Того же он требовал и от своих солдат. Его за это недолюбливали.

Четвертым был друг детства Джана – Артан. Он был не в пример мягче своего младшего товарища, голос повышал лишь в исключительных случаях. Несмотря на это, авторитет его среди подчиненных был невероятно высок. Артан никогда не ленился лично разбираться с проблемами своих солдат и вообще стоял за них горой. Единственной его явной отрицательной чертой киммериец полагал стремление Артана угнаться за Джаном в его умении обращаться с оружием и обхаживать приглянувшихся девиц.

Пятого десятника звали Масул. Родом он был из Султанапура. Там же он прожил большую часть своих сорока лет. Занимался этот усач, если верить его словам, рыбной ловлей. Если же полагаться на жизненный опыт и здравый смысл, по всему выходило, что был он контрабандистом. Но и Конан, и Илдиз согласились закрыть на это глаза. Неглупый, очень уравновешенный султанапурец умел замечательно поддерживать дисциплину среди вверенных ему людей, к тому же считался одним из лучших стрелков из лука во всей туранской армии.

Шестой десятник был единственным в отряде человеком, кто мог похвастаться голубой кровью. Бернеш был бастардом. Во всяком случае, так утверждала его мать. Но сам Бернеш большого значения своему происхождению не предавал и к отцу никаких претензий не предъявлял, желая добиться всего исключительно своими силами. Конан не сомневался, что эта задача ему по плечу. Помимо приятной внешности, Бернеш отличался живым умом и умел находить общий язык абсолютно со всеми. Сколько киммериец помнил бастарда, на его губах всегда играла легкая полуулыбка.