Брэнт Йенсен - Вендия 2. Незримые нити

• Название: Вендия 2. Незримые нити
• Автор: Брэнт Йенсен
• Издательство: АСТ, Северо-Запад Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-040666-1, 978-5-93698-369-6

Воистину, Вендия страна интриг и секретов. И Конан убедился в этом на собственной шкуре, он все глубже погружается в дрязги коренного населения. Однако перед северянином возникают всё новые и новые вопросы и ни одного ясного ответа.

Теперь Конаном движет не только желание разобраться в таинственной смерти бывшего посла, но и личные мотивы. Одного из десятников Конана обвиняют в жестоких убийствах браминов с семьями, после чего казнят на главной площади. Конан считает, что его человек действовал не по собственной воле, а был околдован. И, несомненно, смерть бывшего посла каким-то образом связана с резней браминов. Конан не отступит, пока не разберется во всем этом бардаке.

«Северо-Запад Пресс», 2007, том 129 «Конан и Властители Шема»

Брэнт Йенсен. Незримые нити (роман), стр. 131-316

---

— Ненавижу эту страну, — выругался Конан.

— Я хочу выпить, — сказала Телида. — Сотник, пойдем отсюда. Мешками я займусь вечером.

Киммериец подумал, что выпить бы по такой ситуации стоило. Внезапная и столь необычная гибель Сатти немало ошарашила Конана, еще более неприятными виделись последствия кончины тысяцкого.

— Нет, надо довести дело до конца, — взять верх эмоциям северянин не позволил. — Я не уверен, что среди твоих слуг нет сообщников тех людей, что убили Сатти. Они могут добраться до его трупа. Сначала мы до конца разберемся с останками, потом подумаем, что делать дальше и только после этого выпьем.

— Хорошо, что я позвала тебя, Конан. Мне одной со всем этим не справиться бы.

—– Вдвоем нам тоже будет тяжеловато, — прикинул киммериец. Единственным местом, где спокойно можно было избавиться от тела, ему представлялся квартал Тринадцати Стен. Но путь до него от дома Телиды был неблизкий. — К тому же, ты мне не помощник. Нельзя, чтобы нас видели разгуливающими на пару по Айодхье да еще с непонятным грузом за спинами.

— Хочешь позвать кого-нибудь из своей сотни на помощь?

Киммериец улыбнулся краешком рта – Телида угадала его мысль, но все-таки покачал головой.

— Хочу, но не стану. Я перестал доверять людям. В том числе и своим. Избавлюсь от тела самостоятельно. Но мне нужно много плотной черной ткани, чтобы не было видно крови.

— Не лучше ли все-таки дождаться вечера? Мы бы сами могли присмотреть за телом.

— Нет. Сатти чего-то очень сильно опасался. Я думаю, причин верить ему у нас более чем достаточно. Не будем терять времени. Займись мешками, а я пока покараулю здесь.

Глава 4. На следующий день после гибели Газила Бхатинда

— И вознесется его дух к небесам, дабы предстать пред очами Тарима и услышать волю Эрлика, что дарует ему жизнь вечную либо же спалит в неугасаемом пламени.

Вслед за этими словами жрец бросил факел на погребальный костер Газила.

— Да получит он очищение, — зашептали стоявшие перед костром солдаты, склоняя голову.

Перед обрядом погребением Газила одели в самые дорогие вещи, что он взял с собой в поход, предварительно тщательно их вычистив. Поверх его нарядили в кольчугу, чтобы не стыдно было показаться воину перед небожителями.

Лишь сабля туранца осталась у Конана. Покойный десятник завещал передать ее своей семье, и сотник оставил за собой эту обязанность. По возвращению из Вендии он собирался вручить оружие младшему брату Газила.

Огонь быстро охватил сухие ветки и возлежавшее на них тело десятника. От жара было больно поднять глаза, но Конан, как и многие туранцы, через боль смотрел на то, как отправляется в свой последний путь самый странный из его десятников: гордец и смельчак, чья слава о жестокости долго останется непревзойденной.

Жрец тем временем читал молитву на гирканском. Часть солдат повторяла слова вслед за ним. На похороны Газила их пришло немало: дело, разумеется, было не в том, что десятника многие любили – его ненавидели, просто было тяжело поверить, что такой человек мог умереть.

Киммериец и сам поражался тому, сколь глупо погиб Газил. Но он искренне сожалел о смерти десятника.

Конан не успел с ним близко сойтись за время пути в Вендию, но вот понять, что многое сказанное в его адрес – наговоры, успел. Газил был чрезмерно строг к себе и окружающим, но сумасшедшим, каким его рисовали многие рассказчики, он не был.

— И смерти он заслуживал другой, — прошептал себе под нос сотник.

Обряд проходил во дворе двухэтажной постройки неизвестного назначения, в которой поселили отряд туранцев на время пребывания в Бхатинде. Раньше в этом здании то ли жил некий знатный кшатрий, то ли располагался храм одного из вендийских богов – Конан не уточнял, но сейчас оно служило чем-то вроде бесплатного постоялого двора для таких вот странников.

Раджа Бхатинды был несколько удивлен просьбой туранцев разместить их в городе на несколько дней и явно испытывал неудобство от того, что ему пришлось устроить гостей в жилище, явно не соответствующему их статусу, но других попросту не было.

Но вымотавшимся солдатам не было никакого дела до пыли, грязных постелей и полуразвалившихся стен. Змей в доме нет – значит, жить можно. Шеймасаи, к удивлению киммерийца, не только согласился с исходившим от Конана предложением отдохнуть пару дней, но и сам не перебрался во дворец к радже, а остался жить вместе с солдатами.

Посол занял самую большую комнату дома, предварительно заставив ее тщательно убрать. После этого действа его новое жилище обрело вполне приглядный вид.

На обряд погребения Шеймасаи не пришел. Сказал, что ему не нравится запах жареного человеческого мяса.

Это сообщение он передал Конану через одного из солдат, заодно, наказал сотнику зайти к нему сразу же после окончания обряда. Киммериец с радостью бы проигнорировал эту просьбу: сначала он собирался заняться назначением нового десятника вместо погибшего Газила, если бы не был уверен, что Шеймасаи сейчас смотрит за ним из окон своей комнаты.

Ослушаться посла означало испортить с ним отношения до такой степени, что несколько следующих дней он бы стал делать все исключительно назло киммерийцу.

— Обождите меня у себя, — киммериец подошел к Амьену, после того, как последняя молитва была произнесена. Этого немолодого товарища Газила он как раз и собирался сделать новым десятником. — У меня дело к послу. Как только освобожусь, я сразу же зайду к вам.

Конан кинул последний взгляд на остатки погребального костра и тихо произнес:

— Да получит он очищение.

После этого размеренной походкой киммериец направился ко входу в дом

Шеймасаи жил на втором этаже. Его комната изначально, еще до грандиозной уборки, устроенной туранцем, выглядела наименее побитой временем, и была чуть ли не единственным помещением, которое хорошо проветривалось. На первом же этаже царила вообще невообразимая духота.

Единственным, но весьма существенным, по мнению киммерийца, минусом верхних помещений были очень низкие потолки. Конану приходилось на втором этаже то и дело наклонять голову, чтобы обо что-нибудь не удариться.

Шеймасаи от этого маленького неудобства, невольно доставленному им высокому киммерийцу, явно получал удовольствие.

Присесть сотнику он, во всяком случае, не предложил.

— Все прошло нормально? — спросил посол у Конана.

— Имеете в виду погребение? — уточнил киммериец. Шеймасаи кивнул. — Да, все было исполнено согласно традиции. А что могло быть не так?

— Мне кажется, среди твоих людей найдется немало тех, кто с радостью плюнул бы на погребальный костер этого изверга.

Северянин решил никак не реагировать на замечание посла, отпущенное в адрес покойного десятника. Показывать злость – только тешить самолюбие Шеймасаи.

— Если бы подобное случилось, виновные были бы подвергнуты самому строгому наказанию. Истинный почитатель Эрлика обязан относиться к покойным с уважением.

— Тем более, солдат?

— Совершенно верно. Тем более, солдат.

Шеймасаи потянулся. Кресло, в котором он сидел, скрипом отреагировало на это движение посла.

— Вот мы и подошли к основному вопросу, – сказал туранец. – Солдаты и их честь… Можешь присаживаться. Тебе с твоим ростом не очень-то удобно здесь стоять.

Киммериец придвинул к себе ближайший стул и уселся на него, положив руки на колени и чуть подавшись вперед.

— Я слушаю, — сказал он.

— Я догадываюсь, по какой причине ты попросил меня об остановке. Не надо мне лжи о том, что твои солдаты устали, или, что тебя беспокоит мое здоровье. Все это побасенки. Ты ждешь, когда люди раджи найдут убийц Газила. Хочешь посмотреть на их казнь?

— Хочу, — Конан не стал отрицать очевидного.

— Не выйдет, — покачал головой Шеймасаи. — Я уже просил раджу отложить поиски разбойников, но он хочет, чтобы и ты отказался от своей первой просьбы об их немедленной поимке.

— Достойный человек. Знает цену своим обещаниям.

Конан специально ничего не сказал о том, что он думает о происках Шеймасаи и о его дальнейших планах. Он не собирался помогать послу, равно как и открыто противодействовать.

— Сотник, напомни-ка мне о своей задаче.

— Препровождение вас в Вендию для представления интересов Туранской Империи. Ваша безопасность.

— Моя безопасность, — рассмеялся Шеймасаи, показывая, во что он ставит заинтересованность киммерийца в его благополучии. — Это само собой разумеющееся. Вот только, к сожалению, на твоих плечах лежит и еще одна не менее важная задача. Ты тоже представляешь интересы Турана, ты – офицер туранской армии. Справляешься ты с этой задачей из рук вон плохо. Но окончательно опозориться я тебе не позволю.