Фредерик Поттешер - Знаменитые судебные процессы

• Название: Знаменитые судебные процессы
• Автор: Фредерик Поттешер
• Жанр: Публицистика

Книга французского писателя Фредерика Поттешера — заметное явление в художественно-публицистической литературе Запада; она ярко и образно доводит до читателя злопамятные вехи в истории уголовной юстиции. Написанная примерно в том же детективном жанре, что и коллекция Роже Жана Сегала «Крупнейшие уголовные процессы», эта книга отличается как по своему замыслу, подбору процессуальных материалов, способу изложения фактов, так и по оригинальности психологических и бытовых зарисовок соответствующих эпох и характерных для них криминальных действий. Это — своеобразный калейдоскоп наиболее примечательных казусов из истории уголовной юстиции.

---

После треволнений, вызванных встречей Виолетты с матерью, сообщение психиатров выслушано с недоумением. Но останавливаться на этом не стоит— для дачи свидетельских показаний вызван Жан Дабен.

Любовник Виолетты не вызывает никаких симпатии у публики. Известно, что он злоупотреблял щедростью девушки, что касается прессы, то она представила его чуть не сутенером, хотя он им и не был. Оказавшись под угрозой исключения из университета, Дабен предпочел пойти добровольцем в армию и вскоре должен отправиться к месту службы в Южный Тунис. На нем кавалерийская форма цвета хаки. Высокий стройный молодой человек не лишен известной привлекательности. Но неприкрытое презрение, с которым он относится к окружающим, еще больше настраивает против него и так не расположенных к нему магистратов.

Не глядя на Виолетту, он рассказывает о связи с пей и закапчивает следующими словами:

— Несмотря на все случившееся, я сохраняю о мадемуазель Нозьер самые лучшие воспоминания. Ее поступок представляется мне необъяснимым.

— Вы не чувствуете себя в какой-то мере ответственным за него? — спрашивает председатель суда.

— Конечно! — отвечает Дабен. Но его тон противоречит словам.

— На что она тратила деньги? — задает вопрос Пейр.

— Она оплачивала номер в отеле и давала мне ежедневно пятьдесят — сто франков.

— И вы считали это нормальным?

Дабен небрежно, пожалуй слишком небрежно, отвечает:

— Она говорила, что у нее богатые родители.

— Жан Дабен, — буквально рычит Пейр, — я не имею права судить вас, но вы проявили исключительную беспечность я аморальность! Вы поступили теперь на военную службу. Желаю, чтобы новая жизнь помогла вам обрести уважение хотя бы в собственных глазах.

Жан Дабен снисходительно улыбается, чем вызывает гнев прокурора Годеля:

— Пора изменить манеру поведения, Дабен. Разве вы не чувствуете, что думают о вас люди, сидящие в этом зале.

Дабен пожимает плечами, всем своим видом показывая, что мнение публики для него ничего не значит. На этот раз Годель теряет самообладание:

— Вы обесчестили свою семью! — кричит он. — Вы жили за счет несчастной девушки, которую я должен обвинять. Весьма жаль, что вы не предстали перед судом. Но вы заслужили всеобщее презрение, знайте это!

Все это время Виолетта сидит не шелохнувшись; она очень бледна, и чувствуется, что ее нервы натянуты до предела и что она бесконечно устала. Пустым взглядом провожает она уходящего под свист публики молодого военного, которого больше никогда не увидит. Она любила его, любила по-настоящему. Теперь она понимает, что Жан Дабен всего лишь забавлялся с ней, и забавлялся не без пользы для своего кармана.

После этих волнующих сцен публика уже без всякого интереса выслушивает показания друзей машиниста Батиста Нозьера, говорящих о нем как о честном труженике, примерном супруге и отце.

Третий, и последний день процесса Виолетты Нозьер. Любопытствующих собралось не меньше, чем накануне. Все ждут обвинительной речи прокурора Годеля. Тронули ли его слова матери, молившей о сострадании, или он сосредоточит все внимание на ужасном преступлении дочери?

Первым выступает метр Буатель, представитель гражданского истца. Вначале он напоминает о высоких качествах Батиста Нозьера как человека и отца, Батиста Нозьера, ставшего жертвой своей собственной дочери, которая, если верить ее словам, сама оказалась его жертвой. Метр Буатель говорит очень сдержанно, но в его голосе слышится волнение, когда он пересказывает содержание утреннего разговора с госпожой Нозьер, которой снова нет в зале.

— Госпожа Нозьер сказала мне: «Не надо обвинять Виолетту, Передайте, что я прощаю все причиненное ею зло. Я прощаю ей все, даже мерзкую ложь».

Метр Буатель на мгновение замолкает. Затем поворачивается к присяжным и, к всеобщему удивлению, произносит:

— Госпожа Нозьер отказалась от выступления. Впрочем, она не собиралась обвинять свою дочь. Я передаю вам ее слова. Господа присяжные, Жермена Нозьер умоляет проявить сострадание к ее ребенку.

Присутствующие поражены. Итак, госпожа Нозьер отказалась от обвинений; неужели любовь к дочери оказалась сильнее и скорби, и ненависти! Трудно поверить. Даже Виолетта ошеломлена этим сообщением.

Но если мать, жертва, не требует наказания, по требует ли его общество? Годель встает при полном молчании зала.

Преступление Виолетты Нозьер относится к тем деяниям, которые не дают проникнуть в душу и сердце человека никакой жалости, никакому снисхождению. Метр Годель делает паузу. Прокурор — грозный противник: его обвинительные речи могут служить образцом сдержанности и в то же время эффективности,

— Господа присяжные, прошу вас приговорить эту несчастную девушку к смертной казни, ибо она не только убила, но и, не пощадив памяти отца, вылила на него целый ушат гнусной клеветы и лжи, подсказанной ей ее извращенным воображением.

Виолетта в который раз теряет сознание, И потому не слышит заключительной части речи прокурора Годеля.

— Прежде чем выступить с обвинительной речью, мне пришлось выдержать сильнейшую внутреннюю борьбу. Моя душа разрывалась между долгом и состраданием к этому несчастному девятнадцатилетнему ребенку. Но в ее действиях нет ни единого обстоятельства, которое могло бы облегчить ее участь. Господа присяжные, вам известно, что женщин у нас не посылают на гильотину. Я призываю вас выполнить свой долг, как я выполнил спой.

Председатель суда Пейр объявляет перерыв. Виолетта пришла в себя, она вдруг вскакивает с места и кричит:

— Они хотят моей смерти, по они меня не получат! Я покончу с собой!

Полицейские силой выводят ее из зала.

Когда заседание возобновляется, председатель суда Пейр предоставляет слово молодому защитнику Виолетты метру де Везин-Ларю. И снова зал застывает в изумлении. Вместо защитительной речи адвокат приглашает неожиданного свидетеля. Это двадцатилетний студент факультета права, как и Жак Дабен. Его имя Ронфлар, он сын консула Франции в Варшаве. Виолетта ни разу не называла следственному судье его имени.

— Я пришел сюда, — заявляет он, — чтобы облегчить свою совесть. Я встретил Виолетту два года назад. Я никогда не был ее любовником, мы всегда оставались только друзьями, но она доверила мне тайну своих отношений с отцом. Она говорила мне: «Он слишком часто забывает, что я его дочь». И говорила она это не мне одному. Меня удивляет, что у других не хватило мужества заступиться за нее в такой трудный момент.

Как расценить это показание? Председатель суда Пейр в замешательстве. Годель берет под сомнение слова свидетеля, чем вызывает его возмущение,

— Здесь верят лишь свидетелям обвинения! — восклицает он.

Председатель суда призывает его к порядку, и Ронфлар удаляется, дружески махнув рукой Виолетте.

На публику его выступление произвело смешанное впечатление. Было непонятно, какие цели преследовала защита, вызывая Ронфлара в качестве свидетеля, тем более что вопреки его собственному обещанию он не сообщил никаких новых фактов.

Иными словами, защита попала впросак. Метр де Везин-Ларю понимает свою оплошность и поэтому в защитительной речи старается обойти молчанием фактическую сторону дела. Все те, кто предвкушал, что в своей речи защитник сделает упор на факте кровосмешения и будет доказывать его, приводя множество скабрезных подробностей, разочарованы. Адвокат ограничился лишь намеками, отдавая себе отчет в том, что у присяжных по этому поводу уже сложилось собственное мнение. Никто не верит Виолетте.

Метр де Везин-Ларю пытается доказать, что Виолетта даже не помышляла об убийстве матери. Зачем ей это было делать?

— Госпожа Нозьер, — сообщает он, — пообещала дочери приданое в шестьдесят тысяч франков, если Дабен женится на ней. Разве этого мало, чтобы обрести счастье с любимым парнем?

Адвокату не удается полностью убедить в своей правоте никого из сидящих в зале, хотя все еще находятся под впечатлением вчерашней трогательной сцены между матерью и дочерью. Если сказанное правда, то зачем было давать госпоже Нозьер яд, который едва не свел ее в могилу?

Однако Виолетта убила своего отца. Но в какой мере она несет за это ответственность? Психиатры утверждают, что она совершенно вменяема, но ведь у них было слишком мало времени на обследование Виолетты. И адвокат обрушивается на назначенных прокуратурой экспертов.

— Вспомните, что в настояшее время молчаливость— доминирующая черта характера моей подзащитной. Эксперты признают, что не могли добиться от нее нужных разъяснений. Вспомните это, и вы, как и я, придете к выводу, что с научной точки зрения их доклад ничего не стоит.

Метр де Везин-Ларю не ограничивается этим… С особой силой нападает он на доктора Трюэля, который провел уже 3363 экспертизы.