Фредерик Поттешер - Знаменитые судебные процессы

• Название: Знаменитые судебные процессы
• Автор: Фредерик Поттешер
• Жанр: Публицистика

Книга французского писателя Фредерика Поттешера — заметное явление в художественно-публицистической литературе Запада; она ярко и образно доводит до читателя злопамятные вехи в истории уголовной юстиции. Написанная примерно в том же детективном жанре, что и коллекция Роже Жана Сегала «Крупнейшие уголовные процессы», эта книга отличается как по своему замыслу, подбору процессуальных материалов, способу изложения фактов, так и по оригинальности психологических и бытовых зарисовок соответствующих эпох и характерных для них криминальных действий. Это — своеобразный калейдоскоп наиболее примечательных казусов из истории уголовной юстиции.

---

Потрясения и несчастья подходят к концу, однако, как это часто бывает на исходе смутного времени, наряду с появлением действительно важных проблем вспоминаются старые обиды. Это — время сведения счетов. Но сейчас по крайней мере снова действуют демократические учреждения, и в частности суд. В Афинах судьи выбираются по жребию из добровольцев. Каждый год таким образом назначается шесть тысяч человек. Они подразделяются на двенадцать судебных отделений по пятьсот одному человеку в каждом.

В это утро пятьсот один судья занимают свои места. Ветер раздувает их туники. Перед ними, у подножия помоста, — обвиняемый: пожилой человек с седой бородой, босой, одетый в старый грубошерстный плащ сомнительной свежести. Это Сократ, сын каменотеса Софрониска и повитухи Филареты.

В чем же его обвиняют? Официальное обвинение, предъявленное неким Мелетом, звучит ясно и определенно: «Мелет обвиняет Сократа в отрицании богов, признанных городом, и во введении новых божественных существ, а также в совращении молодежи. Предлагается смертная казнь».

Кто же он — этот Сократ? Начать с того, что это мужчина семидесяти лет, довольно неприглядной наружности. Большие выпученные глаза, приплюснутый нос, круглое лицо делают его, несмотря на седую бороду и полноту, похожим па сатира.

Элегантным его тоже никак не назовешь. Пренебрежение Сократа к одежде вошло в поговорку. В то время как большая часть его сограждан облачена в белоснежные туники, он просто прикрывает наготу шерстяным плащом без пояса и без застежки, никогда не носит сандалий, предпочитая ходить босиком и летом и зимой.

Так кто же он такой, этот человек, который выглядит одновременно и как мудрец, и как бродяга, — человек, которому теперь угрожает смерть?

Сократ родился в Афинах в 469 году до н, э. в семье каменотеса. Юношей вопреки всем обычаям он отказался наследовать отцовскую профессию. Ради какого же занятия? Прямо сказать, никакого. Во всяком случае, не такого, которое походило бы на какую-то профессию и приносило практическую пользу обществу. Всю свою жизнь Сократ провел в беседах.

Вот уже пятьдесят лет, как он прогуливается по улицам Афин, заговаривая то с одним, то с другим. Он вызывает собеседника на разговоры, расспрашивает, что тот думает о морали, о политике, выслушивает ответы и отвечает па вопросы. Так он беседовал на самые различные темы с тысячами молодых и не таких уж молодых людей и на Агоре — площади для проведения народных собраний, — в общественных банях и в тени оливковых рощ.

Афины в это время были наводнены учителями философии, политики и морали. В поисках учеников они ходили по городу. Называли их софистами. В Афинах, где царили демократические обычаи, где красноречие имело первостепенную важность, поскольку все решения принимались в ходе публичного обсуждения, многие стремились брать уроки у софистов. Но уроки эти были не бесплатными, и стоили они довольно дорого. Сократ же никогда ни у кого ничего не просил за своп наставления. Для него философия была ежедневным, естественным занятием — его образом жизни.

Сократ резко отличался от своих сограждан. Хотя он и был женат, — говорят, на сварливой женщине по имени Ксантиппа, — хотя у него и было трое детей, он жил как бы сам по себе. Его неустанная деятельность, его потребность выспрашивать всех и всякого о морали и справедливости были совершенно непонятны большинству жителей Афин. И как всегда, непонятное вызывало недоверие либо насмешки. В двадцатых годах в Афинах можно было видеть комедию Аристофана «Облака», где Сократ появлялся сидящим в свешивающейся с потолка корзине: он обожествлял облака и обучал искусству выдавать плохое за хорошее.

А ведь Сократ объяснял свое поведение. Сотни раз он повторял, что им руководит его «демон». Этому слову не надлежит придавать того уничижительного смысла, которое оно приобрело сегодня, «Демон» Сократа — это таинственное явление, своеобразное божественное откровение, внутренний голос, который понуждает его к действию и который, быть может, является просто голосом его совести. Говоря так, Сократ лишь отстаивал свое право на свободный выбор религиозных и моральных убеждений.

Этого ему и не прощают. Вот почему Сократ предстал этим утром перед афинским судом, обвиняемый в том, что он развращает молодежь и не почитает богов, признанных городом.

Обычно в судебном процессе первое слово принадлежит представителю обвинения. Но в Афинах нет прокурора. Все судебные дела должны возбуждаться в индивидуальном порядке отдельными гражданами. И вот перед судьями первый обвинитель Сократа — Мелет. Это совсем еще молодой человек, который пробует свои силы в поэзии. Волосы у него гладкие, нос орлиный, щеки едва покрыты пушком.

Итак, выступает Мелет, а вслед за ним — два других обвинителя Сократа, Ликон и Анит, и все трое требуют для него смертной казни.

Ремесленник и политик Ликон — убежденный демократ, типичная для нового афинского режима фигура. Но подлинный вдохновитель обвинения — Анит. Богатый и влиятельный горожанин, отец которого нажился на торговле кожей, Анит был как-то высмеян Сократом во время публичной дискуссии. Этого он не может забыть. Более того, сын Анита стал одним из учеников Сократа и после бесед с философом решил не наследовать профессии отца — обстоятельство, по мнению Анита, оправдывающее обвинение в развращении молодежи.

Вместе с тем, хотя Сократ никогда не занимался политикой в буквальном смысле слова, он все же не нравился многим демократам, В самом деле, среди его учеников числились довольно скомпрометированные личности: Алкивиад, молодой аристократ со скандальной репутацией, а главное — сам Критий, глава проспартанского кровавого диктаторского режима, только что ниспровергнутого народной революцией.

Невзирая на различия во взглядах и идеологии, Сократ беседовал с ними, как и со всеми другими, на темы справедливости, морали и познания истины. Дело в том, что Сократ не принадлежит ни к какой партии: его интересует только личность. А это в период политической неустойчивости и гражданских столкновений — непростительное преступление и страшная ошибка.

Короче говоря, Сократ мешает. Этот оборванный, плохо вымытый бездельник, который только тем и занимается, что пристает со своими вопросами то к одним, то к другим, стал раздражать всех. Что он во все суется, в конце концов? Как будто бы афинские родители сами не в состоянии воспитать своих сыновей?..

Анит замолкает. Слово за Сократом. Солнце поднялось уже высоко. Цикады звенят в соседней оливковой роще.

В соответствии с афинскими законами обвиняемый должен защищаться сам. Он не вправе нанимать адвоката. А кто не способен обеспечить свою защиту, обращается к специалисту, так называемому логографу. Тот составляет защитительную речь, а обвиняемый заучивает ее наизусть.

Один из наиболее известных логографов, Лисий, написал такую защитительную речь и для Сократа, но старый философ отказался от нее, сказав с мягкой иронией; «Прекрасная речь, мой Лисий, но для меня неподходящая. Разве и прекрасные наряды не были бы для меня неподходящими?!»

Итак, Сократ будет защищаться без чьей-либо помощи. Секретарь суда перевернул клепсидру — водяные часы, по которым следят за регламентом. Сократ имеет право говорить ровно столько времени, сколько говорили его обвинители.

Как ни странно, Сократ не был оратором. Он привык к беседам в непринужденном, дружеском тоне. И то, что он говорит сейчас, поражает всех.

— Было бы удивительное счастье для юношей, — бросает он судьям, — если бы их портил я одни, остальные же приносили им пользу!

Но Сократ не довольствуется самозащитой. Он нападает. Разве наиболее авторитетный из всех оракулов — оракул Дельфийского храма — не назвал Сократа самым мудрым из людей? Что же он хотел этим сказать?

— Я решил выяснить, — говорит обвиняемый. — Я расспросил всех почитаемых за мудрецов и понял, что на самом деле они не знают ничего.

И он спокойно добавляет:

— Я действительно самый мудрый из людей, потому что другие полагают, что они что-то знают, а на самом деле не знают ничего, а я знаю, что я ничего не знаю…

В собрании шум, раздаются протестующие голоса. Сократ продолжает. Теперь он говорит о своем «демоне», о своем внутреннем гении, и отстаивает право следовать его советам. Он во всеуслышание заявляет, что если его оправдают, то он, как и прежде, будет обучать своей философии. Затем он предостерегает судей от вынесения ему смертного приговора:

— Если вы меня казните, афиняне, вам нелегко будет найти eщe такого человека… Аполлон послал меня в этот город, чтобы я будоражил вас… Если вы меня убьете, тогда вы всю остальную вашу жизнь проведете в спячке.

Сократ закончил свою речь. Вопреки тому, что обычно происходит, он обходится без слезных молений. В отличие от большинства обвиняемых он не привел в суд плачущих детей в надежде вызвать сострадание. Вставая со скамей и спускаясь по деревянным ступеням, судьи обмениваются друг с другом недоуменными замечаниями. Они направляются к урне, установленной на столе перед председателем суда. Это лишь первое голосование, на основании которого суд выносит решение о виновности или невиновности обвиняемого.