Мария Семёнова - Бусый Волк. Берестяная книга

• Название: Бусый Волк. Берестяная книга
• Автор: Мария Семёнова
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: ISBN: 978-5-9985-0224-8

Мария Семёнова, автор бестселлеров «Волкодав», «Валькирия», «Викинги» и многих других, представляет новый роман из цикла «Бусый Волк». «Берестяная книга» дарит читателям уникальную возможность вернуться в знаменитый мир Волкодава из рода Серого Пса, ещё раз встретиться с полюбившимися героями и пережить захватывающие приключения вместе с найдёнышем Бусым Волком.

Юному венну Бусому никак не удаётся спокойная жизнь в новой семье — в роду Волка, к которому он принадлежит по отцу. Владыка Мавут не оставляет попыток прибрать к рукам мальчишку и его уникальный дар общения с Высшими Сферами. Венны, которых Мавут считает племенем дикарей, определённо имеют доступ к неким источникам Светлых сил, и Владыка намерен подчинить их себе! Тактика грубой силы в прошлом не принесла ему успеха, — что ж, её следует поменять! К большой досаде Владыки, один из вернейших его слуг, бывший венн, извергнувшийся из своего племени и получивший за это прозвище Изверг, всё решительней отказывается ему помогать…

Между тем Бусый больше всего хочет выяснить, кем же на самом деле были его мать и отец, как сложились их жизни и почему в итоге он, Бусый, вырос у чужих людей. Новые родственники, Волки, так или иначе помогают ему кое-что разузнать, и образ отца постепенно утрачивает героический ореол. Бусому ещё предстоит справиться с этим. А жизнь не стоит на месте, и череда совсем не случайных случайностей всё плотнее переплетает судьбу Бусого Волка с судьбой одного паренька из рода Серых Псов…

---

Большуха замолчала, задумавшись, а Бусый невольно прижал обожжённые ладони ко рту. Была у него привычка рот себе закрывать, когда распирали душу тысячи слов, лишённых порядка и смысла.

Молчание неожиданно прервал Соболь. И так получилось, что дед сказал как раз то, о чём заставил себя молчать внук.

— Я так думаю, — проговорил он негромко, — что на самом деле не утратила Синеока ни разума, ни осмысленной речи. Просто уснула её душа, как ледяным зубом уязвлённая. А сейчас — оттаивать стала и просыпаться. Волки, она уже заговорила! Без слов, но заговорила. Вон и внук мой не даст соврать, он тоже заметил… Мальчишка, которого мы Беляем прозвали, услышал её и понял. За мать родную в беспамятстве посчитал, ибо заговорила с ним Синеока на родной его молви. А молвь эту даже мне слышать не доводилось… Да что мальчишка, если Синеока до самой Луны докричаться сумела! Так дело пойдёт, скоро милостью Богов и с нами заговорит спасительница наша!

Итерскел, рядом с которым стоял Бусый, то ли вздохнул, то ли застонал, то ли зарычал… Бусый вскинул глаза и увидел, с какой надеждой и мольбой смотрел на Соболя потомок Медведя. Бусый знал, что Итерскел готов был хоть нынче посвататься, и вряд ли Синеока пожалела бы для него бусины, но… только кто ж его примет в род, позволив жениться? Его, которого собственные родовичи выкинули, точно мусор негодный? Что они там за люди такие? Родниться с болотными угрюмцами, о которых слова доброго никто не слыхал?.. А нешто в добрых веннских родах славные парни перевелись?..

Большуха вздохнула.

— Так вот, — сказала она, — про книгу-то нашу.

Та Волчица, странница наша, избравшая следование за Луной, пока жила дома и прабабок наших учила, всё книгу писала. Много чего было в книге той. И про пение горловое, и про тайны Храма Луны, и про диво Книги волшебной, и про всё, что в жизни пришлось повидать… А к тому ещё и сказания нашего рода, из уст в уста дотоле передаваемые. Всё записала — ей одной ведомыми, тайными письменами…

А потом ушла. Вместе с книгой своей, чтобы по пути её дополнять. Ненадолго, сказывала, уходила. Прослышала от людей про пение вельхов, захотела всё разузнать. Вернуться вскорости обещала, сулила книгу свою драгоценную читать научить… Да только с тех пор нашу Волчицу никто больше не видел. Как в прорубь канула. И книгу свою с собой унесла.

Искать её пытались… К вельхам ездили, к сольвеннам, до самого Галирада, расспрашивали купцов, обращались чуть не к каждому встречному… Всё без толку!

Вот бы хоть что-нибудь разузнать о судьбе её! Да только кто ж теперь пройдёт по следу давнему? Сколько лет минуло…

Бусый заметил, как большуха, произнеся последние слова, незаметно покосилась на Итерскела. Глянула на него оценивающе и со значением. Ой как сразу вспыхнули у парня глаза!.. Мысленно Итерскел уже нёс большухе на ладонях Волчью Книгу Луны. Теперь он не отступится, пока этого не произойдёт. А тогда и бусину у Синеоки просить можно будет. Потому что такой жениховский подвиг кому попало исполнить не предлагают. А исполненного — не отвергнут.

В глазах Итерскела уже мерцали отсветы дорожных костров и туманились дымкой далёкие горные перевалы. И Бусый вдруг явственно понял — уже не первый раз за свою короткую жизнь: вот оно и случилось. То, что со всей определённостью предвидел, но смутно, не умея выразить ни словами, ни даже внятной мыслью.

«Вот оно и случилось. И ведь я знал с самого начала, что именно так всё и будет.

Я знал с самого начала, что насовсем мы у Волков не останемся…»

Он быстро глянул на Соболя (заметил ли дедушка?) и даже не удивился, когда глаза старика блеснули точно таким же предчувствием скорой разлуки и путешествия дальнего.

«Он тоже знал?..»

Бусый нашёл взглядом Ульгеша. И увидел, что тот уже придвинулся поближе к Итерскелу. А у самого глаза затуманены, спит наяву и видит, как в дороге станет расспрашивать встречных и поперечных о великом вожде, изгнанном из Мономатаны. Всё правильно, под лежачий камешек вода не течёт, вести об отце вряд ли доберутся до сына, останься он сидеть в глухом веннском лесу.

«А я?!.»

Бусый спохватился и понял, что успел навоображать себе закат над речным берегом и почтенного старца, гладящего бороду почему-то беспалой рукой. «Иклун Волк?.. Как же, как же, встречал я его. И с ним ещё была та женщина… С глазами, как у тебя…»

И стало жаль, что нельзя было прямо сейчас похватать что ни попадя в дорожный мешок и сразу пуститься в неведомый путь.

И стыдно перед Волками, перед заново обретённой роднёй и домом, который он только-только нашёл.

«А Посвящение как же?..»

ПЕРВАЯ СТРАНИЦА

— Стой! Надо лошадям роздых дать.

Правду молвить, роздых требовался не только лошадям, тащившим на цепях в деревню неохватные брёвна. Бусый и Ульгеш, которые с рассвета водили лошадей под уздцы, отгоняли порожними за новым грузом и обороняли от мух, — едва не падали с ног, только ни от одного, ни от другого жалоб не было слышно. Какой мальчишка, чающий Посвящения, станет жаловаться и скулить, сознаваясь в непомерной усталости? Другие вон вовсю себя трудят, а я что — немочь бессильная?! Я — Волк! Мне упорства не занимать!

Бусый поглядывал на других мальчишек и видел, как тусклыми облачками опускалась на них усталость, умеривая обычно яркое биение жизненных токов, и как у многих эта серая пелена исподволь перековывалась в серебряную сталь упорства. Упорства, которое рождается, когда тело, измученное работой, уже и хныкать перестаёт, уже и не просит пощады да роздыха, — трудит и трудит себя и восходит к новым высотам выносливости и силы…

«Так ли у меня? Этот венец серебряный?.. Вот бы со стороны на себя посмотреть…»

Что-то шевельнулось в памяти, Бусый успел ухватить показавшийся образ и вспомнил, где видел подобное серебро. Да такое, что не просто мерцало, а топорщилось клинками, силилось уязвить.

Ну как же — у того мальчишки с сизыми волосами, найденного в завалах. У Беляя. Который на одном упорстве, запредельном и страшном, удерживал в себе жизнь. А потом употребил все остатки сил на то, чтобы ударить явившуюся подмогу.

Одно воспоминание потянуло за собой другое, перед внутренним оком Бусого мелькнул обрывок недавнего сна. Загнанный в угол крысёныш. И меч, вроде бы неуместный в лапке зверька, но тем не менее явившийся в ней, чтобы дрогнул, не довершил замаха чей-то хлещущий кнут…

Бусый вытер мокрой тряпкой глаза и ноздри коню, и усыпанная хвоей земля неодолимо потянула его к себе. Удалось бы после подняться!..

Быстроногая девчонка-Волчишка, которую к суровой мужской работе, понятно, не допустили, уже примчалась из деревни с кувшином простокваши и щедро плескала её в берестяные чашки. Простокваша не была настоящей едой, приготовленной в домашней печи, она сама прокисла в клети, её Правда не возбраняла. Бусый жадно присосался к плетёной посудинке и поискал глазами Ульгеша — не забыли ли про него, не обнесли ли?

И увидел такое, что ощутил даже лёгкий укол зависти. Оказывается, его мономатанский ровесник, даром что тоже весь день ворочал брёвна и рубил топором корявые сучья, даже на отдыхе не свалился без сил, а нашёл себе дело. Сел у пня, особым образом скрестил ноги (Бусый пробовал так сидеть, но не мог долго вытерпеть, а Ульгешу было как раз) и… достал из поясного кармана маленькую книжицу. Из тех, с которыми, бывало, не расставался его приёмный дедушка Аканума.

«Ну точно девка прилежная: чуть руки освободятся, она на прялку их возлагает…»

Ульгеш поднял на него глаза и сказал:

— Я плохо слушал наставника, когда он меня вразумлял. Теперь я должен своим умом постичь всё, чего он не успел мне преподать.

Бусый молча кивнул. Некоторое время он лениво разглядывал сосновые ветки, качавшиеся в вышине. Усталость тела поднималась болотной водой, делая мысли неповоротливыми, точно сонные рыбы. Потом Бусому явилась на ум Волчья Лунная Книга, которую они вроде как собрались помочь искать Итерскелу.

Он переполз поближе к Ульгешу, приподнялся на локте, заглянул ему под руку… К его некоторому разочарованию, в книге ничего не было нарисовано. Плотные желтоватые страницы покрывали ни на что не похожие чёрные закорючки. Бусый знал, что они были наделены смыслом. Он долго разглядывал их, но так и не увидел ничего, помогающего этот смысл разгадать. Письмена были красивы, но они не складывались для него во внятный узор, как, например, стежки вышивки — в красноречивый для всякого венна узор на подоле рубахи. Один взгляд — и становится ясно, что за человек, откуда пришёл и, в общем-то, чего от него ждать… Второй взгляд — и, бывает, по имени можно здороваться… А тут? Уж не так ли эти знаки беседуют с человеком, как лики предков на святом столбе — со старшими рода, пришедшими за советом?