Олег Игнатьев - Магия крови

• Название: Магия крови
• Автор: Олег Игнатьев
• Издательство: «ЭКСМО»
• Жанр: Детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-489-2

В небольшом приморском городке происходит серия квартирных краж. Расследование инспектора Климова выводит на преступную группу рецидивистов. Начав следить за участниками банды, инспектор застает их на месте преступления. Однако одна из участниц банды подвергает его гипнозу, и Климов оказывается в психиатрической больнице…

---

— А что? «Плохую лошадь вор не уведет».

— Да, это верно. Есенин прав.

— Еще бы! Гениальный человек был.

— Никто не спорит.

— Спорят, спорят! — запротестовал Андрей. — В газетах пишут, что его убили…

— Правильней сказать, предполагают.

— Теперь расследовать должны.

— Будем надеяться.

— Эх! Покопался бы я в этом деле. — Гульнов погрозил кому-то сжатым кулаком и как-то весь взъерошился. — Такого человека загубили! Помните, Юрий Васильевич?

— Что?

— Какую-то хреновину в сем мире…

— Большевики нарочно завели?

— Здорово, правда?

— Ну, мы отвлеклись… Давай о деле.

— Такого человека…

— Ты выяснил, кто Звягинцев по специальности?

— Оператор вычислительных машин.

— Круг его друзей, знакомых?

— В большинстве своем филателисты.

Климов постучал пальцами по подоконнику.

— А тебе не кажется, что человек, собирающий марки, должен хорошо разбираться, по крайней мере, любить живопись? Филателисты — народ дотошный. Основательный. С энциклопедическими знаниями.

— Я как-то не подумал. А действительно…

Гульнов виновато покрутил головой.

— Стоит покопаться.

Непринужденный тон, терпимость и доброжелательность давали Климову возможность оставаться и в конфликтные моменты честным и принципиальным. Он давно заметил, что злые редко бывают справедливыми, впрочем, как и мужественными.

— Вот и копии. Лишним не будет. Кстати, — Климов подошел к столу, полистал протоколы допросов, нашел нужный лист. — В этом же кооперативе «Медик», только в другом подъезде, живет бабка Звягинцева, Яшкина Мария Николаевна. Ты наводил о ней справки?

— Узнавал.

— И как соседи ее характеризуют? Чем занимается?

Самому ему она показалась странной, запуганной и нелюдимой. Хотя чего он от нее хотел? Бабке девятый десяток. Пережила две революции, три жуткие войны, всех дочерей пережила, похоронила мужа… Такие всегда имеют странности, причуды… словом, малость не в себе.

Андрей пожал плечами.

— Аптечные пузырьки собирает.

— Хм, — удивился Климов. — Она ведь на пенсии.

— И собирает пузырьки.

На ум пришла расхожая шутка: скупать пустую посуду выгоднее, чем торговать ею.

— Продолжай, я слушаю.

— А что продолжать? Собирает пузырьки. Обычные, из-под настоек. Всяких там пустырников, боярышника, эвкалипта. Тех, что на спирту.

— Доходный промысел?

— Наверно. Пьют ведь все подряд.

— А парфюмерные флаконы принимают? Например, из-под одеколона?

— Я не узнавал.

— Понятно. Если верить древним, даже молодые вожди забываются быстрее, чем причуды стариков.

За окном давно стемнело, а им еще во многом надо было разобраться.

4

Ночью ему снилась какая-то чертовщина. Сначала большая черная кошка с женскими глазами не давала проникнуть в старый захламленный сарай, где застоялся запах плесени и гнили, потом он гонялся за убогой злобной старушонкой, прибегая к дешевым трюкам с переодеванием, пока не выбил у нее из рук дамский браунинг-шестерку, в рукоятке которого был спрятан список ее жертв. Что она с ними делала, он так и не понял: зазвонил будильник. Сам Климов великолепно обходился без его помощи, вставал тогда, когда это было нужно, изредка сквозь сон поглядывая на светящиеся цифры электронных часов, но жена всякий вечер накручивала пружину будильника до упора.

Стараясь не шуметь и не разбудить жену, которая после ее короткой и яростной схватки с будильником засыпала еще крепче, Климов выбрался из-под одеяла, нашарил тапки. Несмотря на то, что и спал он всего ничего, и снилось черт-те что, голова была ясной.

Зайдя на кухню, он нацедил из трехлитрового баллона хлебного кваса, медленно выпил. Квас — его давняя слабость. Именно такой, какой готовила его жена: кисловато-резкий, пахнущий ржаными сухарями, а не по-московски сладкий, продававшийся из бочек. Почему это провинция всегда заглядывает в рот столице? Непонятно.

Побрившись, он разогрел приготовленный с вечера завтрак, поел и стал собираться на службу.

Жена еще спала, мальчишки тоже.

Сегодня он собирался еще раз встретиться со стоматологом, открывшим кооператив, и побывать на кафедре у Озадовского. Мало того, что из профессорской квартиры вынесли редчайшей красоты сервиз, подаренный ему коллегами из Великобритании, в его книжном шкафу образовалась пустота: исчезла редкостная книга «Магия и медицина», изданная триста двадцать лет назад в одной из монастырских типографий Франции, но почему-то выпущенная в свет на древнерусском языке. Озадовскому она досталась как семейная реликвия, поскольку все мужчины в их роду были врачами и философами. Книга состояла из двух тысяч сорока страниц убористого текста. Считалось, что ее перепечатали под страхом смертной казни, так как инквизиция давно уже гонялась за оригиналом с одной из чудом уцелевших рукописей знаменитой александрийской библиотеки. Переплетена она была в черные доски, обтянутые кожей летучих мышей.

Выйдя на улицу, Климов порадовался ясному, очистившемуся от вчерашней хмари утру и подумал, что за весь октябрь это, в сущности, первый по-настоящему солнечный день. И чтобы продлить щемящую истому живой связи с миром, он решил пройтись пешком. Не так уж часто выпадает время для ходьбы. Все больше бегаешь или сидишь. В машине, в кабинете, на оперативках…

Переулки, которые вели его от дома к управлению, были сплошь засажены орехами и липами. В начале июля, когда пчелиный гуд окутывал раскидистые кроны, курортники целыми ордами обрывали медоносный цвет, верное средство от простуды и подагры. Работали они так споро, что через день-другой деревья оставались без цветов, а пчелы — без нектара. В большинстве своем любители липового цвета были северяне, с пузырями солнечных ожогов на плечах. А осенью они принимались сбивать палками орехи.

По пути, напротив городской аптеки, был разбит небольшой скверик, где нередко маячила фигура сутулого, как коромысло, садовника. Он толкал перед собой ярко-красную портативную газонокосилку с таким убито-подневольным видом, словно обречен на пожизненные каторжные работы и толкает перед собой не крохотную тарахтелку с бензиновым моторчиком, а беломорканальскую арестантскую тачку, доверху нагруженную камнем. К таким еще приковывали цепью. Газонокосилка чихала, постреливала синеватым чадом, подпрыгивала на кочках, но исправно подрезала, пережевывала листья спутанной травы.

За несколько лет Климов привык к понурому виду садовника, зная наперед, что после очередного круга тот разорвет невидимые путы и, сбросив их к ногам, закурит. Курил он жадно, часто, глубоко затягиваясь и почти не выпуская дым. Где он там у него задерживался-скапливался, трудно сказать, но когда газонокосилка снова превращалась в каторжную тачку, из ноздрей табакура еще долго выходил струистый сизый дым. Однажды, рассматривая его, Климов подумал, что в жизни многие хотят выглядеть преуспевающими людьми, за исключением разве что вот таких работяг да еще нищих. Те ребята открытые: все свое ношу с собой, или, наоборот, ужасные хитрюги, себе на уме. Спят на матрацах с зашитыми в них тысячами. Наверное, мать Звягинцева из их числа.

Пересекая скверик, Климов с непонятной грустью отметил, что сегодня он садовника не встретил и, может статься, того нет уже в живых.

Желтая, изъеденная ржавчиной начавшегося тления листва густо устилала землю.

Надо будет наведаться на кладбище, решил он походя. Там тоже почва глинистая, желтая.

Войдя в управление, привычно задержался у доски объявлений. Пробежал глазами список очередников на получение квартиры, затем нашел свою фамилию в списке желающих купить холодильник.

1. Майор! Климов — «ЗИЛ».

2. Капитан! Земелин — «Орск».

3. Лейтенант! Антюпкин — «Минск».

4. Сержант! Игумнов — (какой достанется).

Что означают восклицательные знаки, стоящие между званием и фамилией, он так и не понял. Бюрократические символы какие-то. Но если продвижение очереди пойдет таким темпом — два месяца назад он стоял в списке пятым, — его очередь может пройти. Надо снимать деньги со сберкнижки.

Поднимаясь по лестнице, Климов мысленно попытался разместить на кухне гарнитур и новый холодильник и пришел к выводу, что кухня у него гораздо уже, чем он думал. Видимо, придется холодильник устанавливать в прихожей.

Не успел он войти в кабинет, как на столе зазвонил телефон. Звонила Легостаева.

— Еще не нашли?

— Пока нет.

— Да ну, что вы…

Чувствовалось, что весь смысл ее жизни сосредоточился в одной мучительной надежде найти сына, а следовательно, теребить угрозыск она будет беспрестанно. А это значит, что Климову придется слушать ее извинения не один раз. Такая работа. Новый день, да старые долги.