Анастасия Парфёнова - Обрекающие на Жизнь

• Название: Обрекающие на Жизнь
• Автор: Анастасия Парфёнова
• Издательство: АРМАДА: «Издательство Альфа-книга»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-93556-332-0

Данные с имплантата стёрты, он больше не является мощнейшим компьютером. Меч Молчаливый, с которым одержано столько побед, передан другому хозяину. Боевая звезда северд-ин — пятёрка верных телохранителей — отныне не существует. Стоит ли жить дальше, если ты уже не могущественная Хранительница, не Императрица Оливулской Империи, и никто не торопится выполнить любое твоё желание тотчас же? Но ведь ты — вене, и танец, изменяющий мир, с тобой навсегда. И рядом твой риани, бесстрашный сероглазый арр… Может быть, всё не так уж плохо? Ведь никогда не поздно начать жизнь — сначала…

---

Комната была погружена во тьму. Серебристо-синие блики медленно скользили по стенам, окрашивая всё в нереальные лунные тона, угольно-чёрная мебель разрезала гармонию непрерывности, создавая тревожное и бередящее душу настроение. Сияющая фигура Аррека казалась на этом фоне чем невыразимо прекрасным и очень, очень далёким.

Сегодня — последняя ночь. Во всех смыслах.

Наконец-то.

Он скользнул ко мне — лишённая жизни фигура. Протянул бокал красного вина. Когда мы сомкнули на мгновение хрупкие хрустальные сосуды, тонкий звон заполнил пустые комнаты и коридоры, знаменуя начало новой битвы.

Понимал ли Аррек, что я только что сделала? Понимал ли до конца, чем завершилась эта сложная, многослойная интрига?

Он никогда не позволял мне заглянуть дальше определённого предела. Всегда была грань, некий барьер, нерушимо сплетённый из непроницаемых Вероятностных щитов и первородной дарайской гордости. Что-то, чего я не понимала. Что-то, что оставляло меня потерявшей ориентиры в этом непонимании.

Так и должно быть. Ни одно существо не может быть полностью открыто взгляду извне, в противном случае оно потеряет нечто большее, чем право называться самим собой. Но… эти ограничения должны распространяться на обе стороны. В противном случае, какой в них смысл?

Аррек никогда особенно не старался проникнуть в мои тайны. Ему было интересно разгадывать эль-ин и меня в частности, но интерес этот казался несколько… академическим, что ли. Так интересно открыть новую редкую книгу, разгадать новый, запутанный шифр. Если же я говорила «нет», он никогда не настаивал на том, чтобы заглянуть дальше.

Зачем? Зачем заглядывать вглубь того, что всегда можешь изменить по своему желанию? И он менял. Лепил по своему образу и подобию. Нет, не так. Он лепил меня по тому образу, что жил в его сердце. Всё ещё. Всегда.

Вене. Мы впитываем образ, как храмовая танцовщица впитывает молитву поз и движений. И столь же легко его отбрасываем.

Всё ещё.

Всегда.

Аррек отказался дать мне понимание того, что он есть на самом деле.

Его право.

Я философски пожала плечами и взяла это знание у другого. Когда Рубиус арр Вуэйн бросил за пределы своих щитов столь неосторожные слова и ещё более неосторожные мысли, я была более чем готова их поймать. Подхватить. Влить в музыку. Вплести в танец. Трепетом ресниц, ритмом крови в своих венах. Я танцевала. И тогда ослепительной острой, болезненной вспышкой озарения — я стала дар-княгиней. И тогда, в эту краткую долю мгновения — такую краткую! — я поняла. И знала теперь, что мне делать.

Что увидел в тот момент Аррек? Истину. Какой бы ни была.

Что увидели Рубиус и Адрея? Эль-ин, на мгновение дыхнувшую перламутром. Прижатые к черепу уши и оскалённые клыки. Первозданную дикость.

А ещё — руки моего консорта. Тонкие, сильные пальцы Целителя, так сильно сжимавшие мои кисти, что ещё мгновение, и хрупкие косточки были бы сломаны. Так сильно — и в то же время совершенно бесполезно.

Они увидели, если отбросить всё лишнее, обычную семейную ссору. Живое, шипящее и скалящее клыки доказательство того, что эль-леди невозможно контролировать, приставив к ней мужа. Скорее наоборот. Оч-чень наоборот. Вряд ли сами высокие лорд и леди это осознавали после сегодняшнего вечера у них не будет особых возражений против того, чтобы Хранительницей стала эль-ин, не связанная с Эйхарроном уж слишком тесными эмоциональными узами.

А мнение этих двоих будет иметь решающее значение в данном вопросе.

Я отпила тёмно-красного, терпкого вина и подняла бокал, любуясь игрой света и тени. По губам змеилась медленная, совсем невесёлая улыбка. Дараи. Так уверены, что ничто не может затронуть их эмоций, надёжно защищены непроницаемыми щитами. Так абсурдно считающие, что если в сознании собеседника не светятся блуждающими огнями мысли о хитром и коварном трёхслойном плане то и плана этого нет и быть не может. Люди…

Ауте, как они примитивны.

В такие моменты мне иногда казалось, что эти существ слишком глупы, чтобы выжить в нашем самом лучшем миров.

В такие моменты я сама казалась себе… старой.

Аррек сидел напротив, в другом конце комнаты, и его перламутровая кожа казалась единственным светлым островом в море зыбкой, неустойчивой тьмы.

Движение. Мой консорт поднял свой бокал и молча отсалютовал мне.

— Блестяще. Очень ловко проделано, любимая, — первые слова, нарушившие тишину. Голос его был очень музыкален и, как всегда, очень красив.

Отмахнулась движением ушей.

— Ты и половины не понял из того, что я сделала. — Потом, после паузы: — Не уверена, что сама это понимаю.

Улыбнулся. По крайней мере я предпочла счесть это улыбкой, кривящейся среди неустойчивой игры теней.

— «Эль-ин, тем более Мать Клана, ничего не делает только по одной причине», — процитировал он. — Об этом легко забыть. Особенно, когда речь идёт о тебе.

И через некоторое время:

— Приношу свои извинения.

Я молчала.

Аррек сделал ещё один медленный глоток, ни на секунду не отрывая от меня пристального взгляда. Ни любви, ни доброты, ни жалости не осталось в знакомых глазах. Только сталь.

— Я нашёл способ обмануть истощение туауте. Технические подробности утомительно сложны, но основывается всё на том, что ты — вене, обладающая фактически неисчерпаемым потенциалом физической и психической адаптивности. А я — твой риани, что означает связь на очень глубоком энергетическом уровне. Потребовалось разработать тонко сбалансированную систему влияний и контрвлияний, но общую идею ты должна была уловить из тех листов, которые передала Лейри. На начальном этапе процесса я подключаюсь к вегетативным и мотивационно-волевым компонентам и корректирую каскад реакций так, что истощения и последующей смерти не происходит. Осуществляется постоянная энергетическая подпитка. Коррекция должна идти непрерывно, хотя и может осуществляться на расстоянии.

Я прикрыла глаза, обдумывая этот сухой, сжатый отчёт.

— Этот способ годится только для нас двоих или может быть применён другими?

— Почему бы и нет? — равнодушно пожал плечами Аррек. Я ещё вспомню ему это равнодушие. — Если эль-ин будет из генетической линии Тей. Если её риани будет Целителем моего уровня… и Видящим Истину.

Ясно.

— Согласие пациента для данной процедуры не требуется?

Равнодушно. Профессионально:

— Нет. Ни осведомлённость, ни добровольное согласие объекта особой роли здесь не играют.

— Влияние на Целителя?

— Постоянная энергетическая подпитка — занятие довольно утомительное. Осуществляющий её сокращает продолжительность собственной жизни. Где-то на четверть.

Это всё-таки заставило меня сделать паузу. Ненадолго.

— Каково максимальное расстояние, на котором возможно поддержание этой связи?

— Как для любой пары вене и риани. Неограниченно.

— Если одна из сторон погибает?

— Смерть донора повлечёт за собой активизацию процесса туауте и через некоторое время — гибель реципиента. Смерть реципиента на доноре отразится как сильный соматический и психический шок, но не намного сильнее обычного шока, возникающего при разрыве связи вене-риани.

На этот раз я замолчала надолго. Потом:

— Не знаю, почему я не приказала тебя убить. — Холодно. Сухо. И настолько серьёзно, что любого другого я могла бы даже напугать. Впрочем, гнева не было. Не было вообще никаких эмоций, ничего в этом мире как будто уже не осталось, кроме цели.

— Потому что слишком хорошо умеешь просчитывать политические последствия, — равнодушно отозвался сиятельный дарай-князь и сделал ещё один глоток. Встал. Подошёл к просвету между ветвями и застыл, глядя в расстилающуюся снаружи звёздную тьму. Руки его были скрещены на груди, бокал свободно покачивался в расслабленных пальцах. Хрупкое стекло ловило и преломляло едва заметное перламутровое сияние дарайской кожи, чёрная одежда и чёрные волосы заставляли тело растворяться в неверной тьме.

Он был самым прекрасным существом, которое мне когда-либо доводилось видеть. Всё ещё. Всегда.

Просто с определённого момента это перестало иметь значение.

— Не могу не признать действенность того, что ты планируешь. Если сможешь провернуть всё так же тонко, как сегодняшнюю манипуляцию с Домами Вуэйн и Тон Грин, то эффект… мне даже сложно себе представить, каким он будет, — он поднёс бокал к губам, не отрывая взгляда от тьмы снаружи. — После завтрашнего вечера Ойкумена уже никогда не будет прежней.

Я опустила ресницы. Итак, он всё-таки признал, что завтра будет вечер, будет всё то, что я на этот вечер запланировала. Последние тридцать лет дарай-князь весьма последовательно игнорировал саму возможность подобного развития событий.

Победа не принесла ни радости, ни даже торжества. Существо, которым я была, зашло уже слишком далеко по избранному пути, чтобы испытывать подобные чувства.