Евгений Якубович - Программист для преисподней

• Название: Программист для преисподней
• Автор: Евгений Якубович
• Жанр: Юмористическая фантастика

---

Через минуту я уже и сам был не рад, что сказал это. Отреагировав на мой внезапно прорезавшийся командный голос, компьютеры решили исполнить приказ как можно быстрее. Все коробки распахнулись одновременно: нижние компьютеры не стали ждать, пока их верхние товарищи выберутся из упаковки и установятся на столах, а тоже решили выбраться на свободу. Из-за этого все коробки просто взлетели в воздух экзотическим картонным фонтаном. Я понял, что если не принять немедленных мер, то этот фонтан сейчас обрушится обратно на пол.

– Стоять!!! – что есть сил, заорал я. Коробки послушно застыли в воздухе. – Эй, вы, олухи царя небесного! А ну, живо по своим местам! Устанавливаться всем по очереди, не создавая толкотни. Не нарушать безобразие!..

Испуганные коробки аккуратно опустились на землю. Я почувствовал, что сорвал голос и, возможно, теперь до самого вечера буду разговаривать только шепотом. «Где это вы, любезный, голос сорвали?» – «Да вот, надорвался, таская компьютеры». Да уж. Зато на коробки теперь было любо-дорого смотреть. Крышка верхней коробки в штабеле откидывалась, из нее выплывал компьютер и вставал на свободный стол. Пустая коробка аккуратно складывалась и ложилась плоским листом картона в свободный угол. Затем открывалась следующая, и процесс повторялся. Стопка пустых коробок росла, а компьютеры, один за другим, вставали на столы. Я с довольным видом сидел на учительском стуле, закинув ногу на ногу, покуривал и напевал военный марш, дирижируя рукой с зажженной сигаретой. Я чувствовал себя полковником, мимо которого, рота за ротой, маршировал его полк. Периодически я подбадривал компьютеры: «хорошо, ребятки, молодцы!». От каждой такой похвалы коробки начинали радостно дрожать, ускоряя темп работы. Пока я докуривал вторую сигарету, все было готово.

Я с довольным видом обошел класс. Столы были выставлены идеально ровно, будто их подгоняли по линейке, или, скорее, по натянутой веревке, как это принято в подобных заведениях, – то есть в армии и в тюрьмах. Мои компьютеры тоже не подкачали. Они установились на своих местах с точностью до сантиметра и создавали не менее, если – не более совершенную прямую. Дисплеи стояли сверху на плоских системных блоках, точно посередине. Угол наклона у всех экранов был одинаков, будучи выверенным с точностью до градуса. Клавиатуры лежали перед компьютерами на абсолютно одинаковом расстоянии. Я внимательно осмотрел обе шеренги. Мне показалось, что компьютеры застыли по стойке смирно, и даже пытаются сделать равнение на середину. Мне стало их жаль, и я скомандовал:

– Вольно! Благодарю за службу!

Внешне ничего не изменилось, но я почувствовал, как по комнате пронесся неслышный, но явственный вздох облегчения. «А ведь у нас все получится, – подумал я. Теперь они за меня в огонь и в воду. Может и сеть смогут потянуть, чем черт не шутит. Вот именно, – повторил я, – именно черт, и именно шутит…».

Закончив работу, я решил зайти к Евлампию и обсудить с ним дальнейшие планы. Это был хороший предлог для появления в приемной: на самом же деле я надеялся застать там Эллу. Я открыл дверь класса и вышел. Но я все еще недооценивал чертей. Вместо приемной, я оказался у себя в общаге. Сначала я решил, что неправильно сработала система, и решил вернуться в приемную. Вышел из общежития и подошел к телефонной будке. Телефонная книга лежала на месте. Я втиснулся в будку и набрал уже знакомый номер. В ответ телефон громко зашипел и захрюкал противным голосом:

– Абонент недоступен. Попробуйте другой номер.

Я очень удивился. Затем взял с полки книгу и открыл ее. Страница, на которой утром значился номер Евлампия, была девственно чиста. Я внимательно рассмотрел страницу под всеми углами, проверив соседние. Сомневаться не приходилось: номера не было. «Отлично, – подумал я. – Как же мне завтра добраться до работы? Что там мне телефон бормотал про другой номер?..». Я стал перелистывать книгу. Все страницы, как и утром, были пустыми. Наконец, на букву «К» нашлась запись – компьютерный класс при тюрьме 48572/594 РБ, преподаватель Александр Леонидович. Я разочарованно опустил руки. «Мне указали на мое место, – понял я. – Вчера Евлампий устроил меня в общежитие, а сегодня отправил на работу. Больше мне ничего знать не положено. Здорово они тут все организовали. Дом – работа, работа – дом. Мечта трудящихся. Никаких отклонений от генеральной линии. И, главное, никаких несанкционированных визитов подчиненных к начальству. «Абонент недоступен» – и все. Вершина организованности».

Так и завершился мой первый рабочий день. Мне не оставалось ничего другого, кроме как провести вечер в общаге. Я вернулся в дом. Не торопясь, помылся, переоделся. Марины с Сергеем все еще не было. Я подумал, уж не перевели ли их куда-нибудь в другое место. Но не стал давать волю упадническим настроениям и отправился на кухню. Есть мне еще не хотелось; к тому же, я надеялся дождаться остальных. Я решил попить чайку. Вскипятил воду, заварил чай и налил себе в чашку. Поставил ее на стол и сел сам, пытаясь устроиться поудобнее на жестком кухонном табурете. Я отхлебнул из чашки и остался доволен: чай получился что надо. Оставалось добавить сахар. Положив в чашку несколько кусочков сахара из сахарницы, стоящей передо мной на столе, я вдруг обратил внимание, что она по-прежнему оставалась полной. Я удивился и стал вытаскивать из нее сахар, кусок за куском, но оставшиеся продолжали лежать там горкой, которая слегка выступала за ободок. Однако сама сахарница, как мне показалось, слегка уменьшилась в размерах. Меня охватил зуд экспериментатора. Я поставил сахарницу на салфетку и оглянулся в поисках чего-нибудь пишущего. Ничего такого я не нашел, а возвращаться в комнату за ручкой не хотелось. Тогда я очертил контуры сахарницы ногтем и приступил к делу. Я стал возвращать в сахарницу вынутые куски. В один неуловимый миг уложенный мной кусок сахара проваливался куда-то в глубину сахарницы, и горка кусочков оставалась неизменной. Но сама сахарница увеличилась, чтобы вместить в себя дополнительный объем. Поэкспериментировав с десятком кусочков, я убедился окончательно: внешне сахарница и сахар всегда выглядели неизменно. Только размеры сахарницы уменьшались или увеличивались, в зависимости от количества сахара в ней. Обнаружился и еще один интересный факт: никакие другие предметы, кроме сахара, сахарница не принимала. Посторонние предметы просто скатывались вниз по горке из кусочков и вываливались наружу. Так же повела себя и половинка сахарного кусочка, которую я пытался туда положить. Сахарница принимала только сахар, и

только целые куски. Тогда я решил довести опыт до конца. Как поведет себя сахарница, если из нее вынуть весь сахар? Я приступил к опыту. Собственно, опыт был чрезвычайно прост и закончился вполне закономерно. Если бы я дал себе возможность хоть на минуту задуматься перед тем, как начать действовать, я бы сам предугадал результат. Когда я вынул из, ставшей совсем уже крошечной, сахарницы последний кусок сахара, она едва слышно пискнула, и с легким хлопком, исчезла.

– Ну вот, мы опять остались без сахарницы, – раздался за моей спиной смех Сергея. – Почему-то каждый, кто видит ее впервые, считает своим долгом поизмываться над ней. От меня ей тоже досталось.

Я с виноватым видом развел руками:

– Ну, интересно же!

В это время из-за спины Сергея появилась Марина. Кинув на меня уничтожающий взгляд, она подошла к кухонному шкафу. Чем она там занималась, мне видно не было. Повозившись пару минут, Марина повернулась к нам лицом. В руках у нее была пустая сахарница, очень похожая на ту, которую я довел до самоуничтожения. Марина не просто держала ее в руках, а нежно, как бы успокаивая, поглаживала. Приглядевшись, я заметил, что сахарница слегка вибрирует. Я спросил Марину, чувствует ли она эту вибрацию.

– Как тебе не стыдно! «Вибрация»! Она, бедняжка, до сих пор дрожит после встречи с тобой. На, варвар, возьми ее, успокой и положи в нее сахар. И больше ничего на кухне не трогай без моего разрешения. А то спалишь все общагу к чертовой бабушке.

Я осторожно поставил сахарницу на стол, аккуратно переложил в нее кусочки сахара, сиротливо лежавшие возле меня на столе. Наполнившись, сахарница успокоилась и перестала дрожать. Однако я был готов поклясться, что она по-прежнему бросала на меня враждебные взгляды.

– Маринка очень ее любит и гордится ею. Это – ее первая поделка. А вообще, ты действительно будь тут поосторожнее. У нее вся кухня механизирована подобным образом. Я и то чувствую себя здесь, как на минном поле, – объяснил Сергей, усаживаясь рядом со мной за стол. – Ну, как прошел первый рабочий день?

Я рассказал, как заставил компьютеры самостоятельно распаковываться и устанавливаться на столах в классе.

– Здорово, – восхищенно сказал Сергей. – Я бы до такого не додумался.

– Ничего особенного, – отозвалась, стоя у плиты, Марина. – Я всегда говорила, что самый главный стимул прогресса – это человеческая лень. Тебе это не трудно, ты гору можешь перетаскать за полдня, и даже не заметишь, что работал. А Саша – человек интеллигентный, хрупкий. Ему надо здоровье беречь. Вот он и компенсирует мозгами отсутствие мускулов.