Бодхи - Происхождение видов

• Название: Происхождение видов
• Автор: Бодхи
• Жанр: Эзотерика

---

Мы сидели, опираясь на перегородки напротив друг друга. Бодх пересел лицом к окну и, соответственно, спиной к занавеске. Я не обратила на это внимание, так как мы иногда пересаживались. Через несколько минут я заметила, что Бодх сидит обыкновенно, в его позе нет ничего необычного типа напряженной спины - прямой или сутулой. Обратила внимание на эти мысли - а почему, собственно, я обратила внимание, что он сидит естественно? И поняла, что он сидит отклонившись назад, как возле обычной стенки. Но стенки-то сзади него нет! За ним только колыхающаяся от потоков воздуха из окна занавеска, а за ней коридор.

У меня в прямом смысле слова глаза на лоб полезли и челюсть отвисла. Я думала, что сейчас потеряю сознание. Бодх надо мной смеялся, шутил, а у меня было такое потрясение, что я вообще ничего ни сказать, ни пошевелится не могла. Когда смогла говорить, то первое, что сказала – «Ты, наверно, напрягаешь пресс». Я его общупывала - пресс, спину, ляжки – но все его мышцы были совершенно расслаблены. Я села на него, облокотилась, толкалась, но он сидел так же расслабленно и не откидывался ни на сантиметр назад еще сильнее, как было бы, если бы он напрягал пресс - он не смог бы удерживать равновесие от таких толчков. Он надо мной шутил, а потом задрал ноги и положил их на окно, так что если бы он до этого все-таки держал такую невероятную позу благодаря мышцам, то с задранными ногами он бы точно ебнулся назад.

Я сидела на нем около часа. И все это время я испытывала такое же ошеломление (только двигаться и разговаривать могла), как когда только обнаружила его «левитирующим». А Бодх все это время был спокоен, голос не дрожал от напряжения, дыхание ровное, он разговаривал со мной, шутил, тискал. Он несколько раз наклонялся вперед, чтобы потискать мои лапки, а потом откидывался назад. И его движения были такими, как будто откидываясь, он прислоняется к стенке, т.е. сначала плавное скользящее движение назад, а потом мягкий толчок спины о невидимую стенку».

Как понимать вот такую историю? С одной стороны я не предполагаю, что Ярка обманывает, да кроме того слишком много других странных историй, чтобы все можно было бы объяснить обманом одной морды. И тем не менее все равно у меня есть механическая уверенность: «такого быть не может» - и ясность в том, что я не сомневаюсь в правдивости Ярки, не ослабляет паразитическую уверенность в том, что такого быть не может. Чтобы устранять этот груз механических уверенностей, необходимо конкретная практика в данном направлении, конкретные усилия, фиксации результатов – все точно так же, как мы делаем, устраняя НЭ и концепции.

А ведь и животные общаются друг с другом – это я снова продолжаю раскапывать кучи подобранной инфо. Вроде как – всем давно это известно, но что именно известно? Что обезьянки могут выучить двадцать жестов? Что собаки могут понять сотню команд? Мы снова приноравливаем все к себе и оцениваем со своей колокольни – как будто мы – центр вселенной. Нам просто невдомек, что у животных попросту другие формы коммуникации. Например, они издают звуки в ультразвуковом диапазоне – мы их попросту не слышим. Когда мы слышим поразительной сложности звуки, которые издают дельфины, и не можем никак их понять, мы попросту… начинаем верить, что эти звуки ничего и не обозначают. Хорошая позиция – если нам еще миллион лет эволюционировать до таких сложных языков, как дельфиний, значит… они просто тупые и их язык ничего не обозначает. Хорошо, что наконец-то мы ставим точку и в этом оглушающем тупоумии. Начинаем ставить точку. Чем больше я об этом думаю, тем больше согласна с тем, что то, что животные фактически пригласили нас на первое в истории человечества «собеседование», кроется огромный шанс – не для них, а для нас.

Больше нет времени, точка.»

Отправив письмо, Тора мысленно лизнула Пурну в живот, вскочила, и, энергично пнув по пути стенку коттеджа, прокричала неизвестно кому: «мы вам покажем!» - и – как бешеный гиппопотам, умчалась по тропинке в глубь острова.

Глава 22.

Эта глава вырезана цензурой. Подождем до 23-го века.

Глава 23.

Нортон задерживался, зато Пурна не задержалась с ответом – плотность событий нарастала с устрашающей скоростью.

«Жизнь – везде! Эта фраза отзывается во мне предвосхищением, я хочу узнавать много нового, я хочу везде успеть, конкуренция желаний становится… не могу подобрать эпитет:) В общем – желаний много, времени мало, но от этого предвкушение только усиливается, память становится цепкой, каждая минута уплотняется, словно становится массивнее, объемнее. Характер желаний тоже меняется – помнишь, мы вместе читали книгу про ледники, которые проползали по южной Африке и оставляли за собой длинные полосы на камнях? Желания стали ассоциироваться с этими ледниками – массивные, неумолимо двигающиеся вперед, даже скалы их не остановят. Жизнь везде. Она может обнаружиться не только там, где, в общем, с некой долей фантазии можно ее предположить, но и там, где уж никак ее ожидать невозможно. Читая твое письмо, вспомнила недавно опубликованную статью об исследовании пылевой плазмы – ты в физике так себе, насколько я знаю:), поэтому поясню – обычная плазма – это «набор» из ионов и электронов. Из неё состоит почти вся Вселенная, так как она составляет основную часть галактик, звёзд, межзвёздного газа, в общем – очень распространенная морда. Ну а пылевая плазма – такая, в которой куча пылинок - крошечных частичек размером в десяток-два нанометров. Казалось бы – что интересного? Пыль… ничего не напоминает?:) «Горы – просто камни… человек – просто кусок мяса… пылевая плазма – просто изолированные фермионы, бозоны, ионы и пыль». Но оказалось, что «просто пылевая плазма» в отсутствие сильной гравитации и прочих полей – т.е. в условиях открытого космоса – ведет себя фантастическим образом! Это просто кажется именно научной, даже ненаучной фантастикой. Частички пыли в таких плазменных облаках группируются, но как? Никогда не догадаешься – не шарики, не гранулы, не комочки – спирали. Представь себе – длинные, закрученные спирали. Стабильные, способные взаимодействовать друг с другом, способные – что совершенно невероятно – эволюционировать и даже создавать собственные копии, причем все это возможно только в присутствии плазмы, которая является чем-то вроде «плоти и крови». ДНК? Пылевые ДНК в плазменном теле? Кажется – дико, но… межзвездный газ от нас далек, но ведь и облака не близки, что не мешает нам интегрировать их восприятия, хотя и не так просто, как это происходит между нами и животными. Так что – будем исследовать, Менгес уже кажется зажегся идеей прикоснуться к гипотетической «космической морде», и не он один - вообще такое впечатление, как будто история человечества только начинается, страшно подумать, что всего этого могло бы и не быть, если бы мы не выиграли войну.

А ты хотя бы время от времени отстраняешь все свои желания? Вообще все – отстранить и побыть без них, не пробовала? А ведь такая практика у Бодха есть, интересно, ведь он неспроста ее предлагал, к каким открытиям она может привести? Я пробую, недавно начала – именно тогда, когда конкуренция желаний стала непривычно высокой, вдруг захотелось создавать периоды полного затишья – сначала возникала паника, мол «теряю время», спазматическое желание быстрее прекратить затишье и снова окунуться в энтузиазм, предвкушение. А потом я догадалась, что энтузиазм и предвкушение убирать совсем не требуется – ведь практика состоит в прекращении желаний, а не предвкушения. Я потом напишу, что у меня тут вырисовывается, и ты попробуй – как минимум после таких упражнений возникает особого рода твердость, словно более или менее равномерно насыщенные потоки дифференцируются, одни желания становятся слабее, другие – насыщеннее. В общем – напишу потом, я сейчас пишу курсы для малолеток!»

Выключив экран, Тора побрела по берегу – по тонкой полоске воды, набегающей на песок. А чуть дальше - как будто не-волны бегут под водой. И сначала видны только их упругие, гладкие, округлые спины - обтекаемые водой, они поднимаются под поверхностью, как валуны. Они несутся-несутся, а потом резко выпрыгивают из воды и бросаются на берег. Они несутся, выстроившись в одну линию. Их движения стремительные, согласованные, и от слаженности их движений возникает впечатление, как от четко организованного отряда, совершающего отрепетированный до безупречности маневр. И когда они выпрыгивают на берег, то тут же разбиваются на множество мелких сверкающих пупсов, которые с шумом несутся на новую территорию, рассредотачиваясь по жаркому, почти раскаленному берегу.

Снова появилась преданность к океану, как сегодня, когда плескалась в утренней воде - там такие удивительные рыбы и черепахи, удивительно - какие они разные, яркие. Рыбы размером в пол человека, а некоторые переливаются самыми разными цветами - голова темно-синяя, плавно переходящая в зеленую тушку, а хвост переливается в желтом, оранжевом и красном цвете. И как и с камнями – совсем это не те цвета, что у вещей, созданных человеком – разницу уловить и описать невозможно – так же, как невозможно не различить. Удивительно – даже сам цвет шкурки камня или животного или рыбы – сам по себе именно цвет сильно резонирует с чувством красоты, восторга, симпатии. Черепахи огромные, длиной с человека, а по ширине значительно больше. Хотелось плавать вместе с ними, Тора подплыла к одной - она подпустила ее на расстояние вытянутой руки и они так и смотрели друг на друга, черепаха не уплывала, только иногда высовывала голову на поверхность, глотала воздух и опять немного погружалась. Тора боялась, что она укусит ее, если ее потрогать, поэтому она подплыла к ее задней лапе и прикоснулась, и после этого черепаха ушла вниз. У нее ТАКИЕ приятные лапы. Потом она догнала другую и тоже потрогала ее заднюю лапу, та немного дернулась и уплыла вниз. У них большие глаза и они тоже пялятся на нас, людей – это казалось удивительным – большие, выразительные – уж очень выразительные глаза. Потом Тора одела акваланг и ушла вглубь. Метрах на тридцати кораллы резко закончились и начиналась синяя бездна - там ничего не было видно, кроме темно-синей воды. Она стала плавать над этой бездной за черепахой - было радостно, легко, потоки воды, как ручьи, протекали по телу – то теплые, то прохладные. Пять рыб подплыли, встали в ряд и пялились. Невозможно воспринимать их как тупых существ, которых можно только пожарить и съесть. Стала кругами опускаться вглубь, возникло ощущение плавного полета. Похожее переживание возникает, когда летаешь во сне, скользя медленно и легко, когда каждое движение совершается без усилий, достаточно одного желания – свобода, простор, восторг… воспоминания утреннего погружения стали так отчетливы, что Тора даже почувствовала вкус загубника во рту.