Бодхи - Твердые реки, мраморный ветер

• Название: Твердые реки, мраморный ветер
• Автор: Бодхи
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

В старых фантастических книгах Джейн попадались сюжеты, в которых автор пытается нарисовать идиллию подобного рода, но движущей силой всегда было что-то предельно чужеродное, отталкивающее – то классовая борьба с миром капитализма, то, наоборот, борьба с заразой коммунизма. То идея-фикс завоевания космоса просто ради завоевания, власть ради власти, расширение ради расширения. Когда же автор старался подняться до самых, так сказать, чистых, идеальных мотиваций, тогда ученые во всю стремились обогнать друг друга, поскорее совершить открытие, и получалась новая идея-фикс – открытия ради открытий. Удивительно, но людям крайне сложно вообразить, понять и принять идею жизни ради удовольствия от нее. Изучать науку ради получения наслаждения от ясности, предвкушения от узнавания нового. Словосочетание «изучать науку» неразрывно ассоциируется с «серьезным подходом», с «профессионализмом», между тем как здесь, на этом гималайском холме…

---

– Смотри, – ткнул он ее носом в микроскоп, поколдовав над ним пару минут.

Смотреть было на что! Перед ее глазами носились туда-сюда какие-то одноклеточные существа, пушистые как кролики.

– Увеличь, – распорядился Джерри.

Джейн набрала на сенсорном пульте необходимые данные и подождала пару секунд, пока автоматически настраивалось освещение. Теперь стало видно, что пушок, который покрывал "кроликов", представлял из себя очень странное зрелище.

– Они… эти ворсинки… шевелятся, все сразу и каждая – по-своему! – Джейн в изумлении нависла над монитором.

– Это спирохеты, – пояснил Джерри. – При большом увеличении видно, что они представляют собой извилистые подвижные жгутики, прикрепленные к своему хозяину-одноклеточному в виде ресничек. Одноклеточное, которое ты видишь, это миксотриха – объект моего пристального интереса. Спирохеты и миксотриха живут вместе и образуют симбиотическую связь.

– Так же, как, предположительно, живут вместе человек и вирус герпеса? – Спросила Джейн, вспомнив рассказ Макса. – И как митохондрии живут с нами в симбиозе?

– Да, тут тоже симбиоз, как и у человека с митохондрией. Спирохеты помогают миксотрихе передвигаться – видишь, как они шевелятся? Это шевеление упорядочено. Спирохеты питаются углеводородами, которые производит миксотриха. Более того, на поверхности миксотрихи есть множество других бактерий, живущих в симбиозе и с ней, и со жгутиками одновременно! Так что это очень сложный комплекс живых существ, которые живут вместе, будучи необходимы друг для друга. Эти бактерии поставляют часть тех ферментов, которые нужны для переработки целлюлозы в углеводороды и лигнин, и именно это очень интересно!

– Чем же именно?

– А…, – рассмеялся Джерри. – Надо изучать зоологию! Узкие специалисты, разбирающиеся лишь в своей науке, беспомощны как малые дети. Будь ты зоологом, ты бы, возможно, знала, что миксотриха – не просто какое-то там одноклеточное среди множества других. Они живут в пищеварительном тракте термитов!

– Ага, термитов я видела в лесу:), это такие белесые, почти прозрачные муравьи, живут в пнях, поваленных стволах деревьев. Еще я видела термитники, когда отдыхала в Гоа – там в джунглях прямо рядом с берегом моря много их высоких глиняных домиков.

– Термиты – это никаким образом не муравьи. Это совершенно особые существа. Среди их уникальных свойств – то, что они умеют питаться целлюлозой. И именно миксотриха занимается переработкой целлюлозы в питательные вещества. Это – "ноу-хау" термитов. Они умеют переваривать древесину, поэтому и кушают ее с удовольствием, не имея при этом никакой конкуренции.

– Клёво устроились!

– Вот именно.

– Мы так не умеем, а было бы клёво – идешь по лесу, перекусил веткой березы и идешь дальше. Или, – продолжала фантазировать Джейн, – можно позавтракать салатом из листьев крапивы, сметаны, щавеля, и добавить туда вкусных, пахучих кончиков еловых веток, они такие нежно-зеленые, мягкие, я пробовала их пожевать, но это оказалось невкусно:) И несъедобно… Здорово было бы и нам подружиться с миксотрихой, а? А что? Как ты думаешь, это возможно?

Увлекшись своими фантазиями, Джейн не заметила, как к ним присоседился какой-то ребенок. Это и была Росомаха. Росомаха, внимательно прислушиваясь к Джейн, переглянулась с Джерри. Тот пожал плечами.

– Это вы так не умеете, – произнесла Росомаха. – А мы уже умеем.

Джейн застыла в прострации, не зная, как реагировать на ее слова. Промелькнули образы разговаривающих ворон и деликатных хорионов. Но хорионы – что-то предельно отстраненное, далекое, что можно увидеть на фотографиях, а способность переваривать целлюлозу – нечто пугающе конкретное.

– Это тоже связано с теми… экспериментами?

– Здесь все связано с экспериментами, – сказала Росомаха, все еще глядя на Джейн тем самым взглядом, которым смотрели на нее живущие на базе дети, как будто перед ними не человек, а призрак.

– Я имею в виду те эксперименты, которые приводят к генетическим изменениям в детях, – пояснила Джейн.

– Да. – Коротко ответила Росомаха.

– Значит…, ты вот так можешь гулять по лесу и съесть лист березы или откусить кусок соснового пня, и это переварится и превратится в питательные вещества?

– Могу. Мы – новые дети – все это можем, только грызть сосновый пень неинтересно – слишком жестко.

– Но ведь это невкусно!

– Для тебя – невкусно, а для нас – вкусно.

Росомаха снова взглянула на Джерри, и он снова пожал плечами.

– Решай сама, – непонятно что имея в виду бросил он Росомахе, и стремительными шагами унесся куда-то в глубины лаборатории.

Росомаха смотрела на Джейн в упор спокойным взглядом, который автоматически хотелось назвать задумчивым, но задумчивым он не был. Она словно впитывала в себя образ Джейн, эта аналогия подходила больше всего. Взгляд ее словно потеплел, и Джейн уже не чувствовала себя призраком.

– Ты когда-нибудь травилась чем-нибудь? – Спросила Росомаха.

– Ты имеешь в виду, было ли так, что я что-то такое съела и отравилась? Конечно.

– Ты знаешь, как узнать – чем именно ты отравилась?

– Ну…

– Представь себе всю еду, которую ты съела. Если представляя что-то тебя начинает тошнить, значит этим ты и отравилась. Тело обладает такой способностью. Еще тело обладает многими другими способностями, некоторые из которых доступны всем людям, некоторые – только тем, кто культивирует озаренные восприятия, а некоторые свойственны пока только нам, ежам.

– Ежам?

– Новым детям. Детям, рожденным у морд под влиянием намерения.

– А много ежей среди тех детей, которые живут здесь?

– Все. Других детей тут нет.

Джейн уже забыла, о чем они начали разговаривать и готова была засыпать Росомаху вопросами, но та безапелляционно вернулась к теме.

– Тело обладает способностью выбирать себе еду. Если ты не оболванена концепциями о том, что "надо" есть и как м когда "надо есть", если не глушишь свое тело обжиранием…, – тут она с сомнением посмотрела на Джейн.

– Я уже две недели занимаюсь контролем голода! – Воскликнула Джейн.

– "Уже", – смешно скривив мордочку передразнила ее Росомаха и улыбнулась. – Так вот тогда тело научается само решать все эти вопросы. У тебя возникает желание съесть что-то конкретное, и оно кажется тебе именно сейчас очень вкусным. Понятно?

– Понятно. То есть ваш организм, вступив в симбиотическую связь с миксотрихой, изменился таким образом, что стал способен переваривать целлюлозу, и это привело к тому, что изменились и ваши вкусовые реакции на целлюлозу, она стала вам казаться вкусной?

– Да. И вообще говоря, в этом нет ничего такого сверх-странного, что организм ежей стал обладать способностью перерабатывать именно целлюлозу, а не, скажем, хитин или муреин, ведь целлюлоза – это та же самая глюкоза, только немного иначе организованная. А еще совсем недавно мы обнаружили, что организм ежей способен накапливать фосфорную кислоту в виде гранул полифосфата – иногда их называют еще "волютиновые гранулы". Такие гранулы умеют накапливать многие бактерии и зеленые водоросли…

– Так что вы теперь переняли кое-что и у водорослей?:), – засмеялась Джейн. – Может быть научитесь дышать под водой?

– Может быть, – неожиданно серьезно ответила Росомаха, – хотя именно полифосфаты не имеют отношения к подводному дыханию. Фосфор играет огромную роль в жизни организма, и волютиновые гранулы у бактерий используются чаще в качестве дополнительного источника энергии, а как они используются у ежей, мы только начинаем изучать.

– Страшно интересно, – пробормотала Джейн. – Классно, что Джерри пришло в голову затащить меня к этому микроскопу и показать спирохеты с миксотрихиями. А он, значит, теперь исследует – как именно миксотрихии живут в организме ежей, правильно?

– Да. Это ведь очень интересно, раньше ничего такого нельзя было наблюдать в реальном режиме времени – установление симбиотических связей высших организмов в одноклеточными.

– А герпес?

– Герпес установил эту связь с человеком не сейчас, а уже очень давно, возможно сотни лет. Это не то, что происходит прямо сейчас. Ты видела вирус герпеса?

– Нет, а он тоже тут есть в лаборатории?

– Конечно, – удивилась Росомаха. – Здесь очень много чего есть. И генетическая, и химическая, и физическая и какая угодно лаборатория – все они почти наполовину состоят из демонстрационных приспособлений, чтобы можно было учиться.

– Я этого не замечала…

– Но ведь так интереснее – смотреть все своими глазами, щупать своими руками. Одно дело увидеть нарисованным на плакате, как луч белого света разлагается призмой на составные части, и совсем другое дело – увидеть это своими глазами, как он сначала разлагается, и как потом в следующей призме снова сходится в белый свет. На плакате можно что угодно нарисовать, хоть член, торчащий из призмы! Во внешнем мире обучение почти сплошь основано на картинках и плакатах, а мы – сами смотрим, щупаем, нюхаем, смешиваем… так интересно, так начинаешь не просто зазубривать, а чувствовать.