Сара Уотерс - Нить, сотканная из тьмы

• Название: Нить, сотканная из тьмы
• Автор: Сара Уотерс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-37627-8

Впервые на русском — самый знаменитый из ранних романов прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Ночного дозора». Замысел «Нити, сотканной из тьмы» возник благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс писала параллельно с работой над «Бархатными коготками».

Маргарет Прайор приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку. Интерес ее приковывает Селина Дауэс — трансмедиум, осужденная после того, как один из ее спиритических сеансов окончился трагически. Постепенно интерес обращается наваждением — ведь Селина уверяет, что их соединяет нить, сотканная из тьмы...

---

— Наверное, — ответила миссис Джелф, немного успокоившись. — Пожалуй, надо сказать! Какая разница, что теперь со мной будет! — Она подняла на меня покрасневшие глаза. — Вы ездили в Миллбанк? Знаете, что она исчезла? Вам рассказали, как ей удалось?

Вот тут я впервые насторожилась и вдруг подумала: может быть, она знает. Наверное, ей известно о духах, билетах и наших планах, и теперь она пришла требовать денег, торговаться и угрожать.

— Все говорят о дьяволе... — сказала я, и миссис Джелф вздрогнула. — Но мисс Хэксби с мистером Шиллитоу считают, что кто-то выкрал для нее форменную накидку и башмаки.

Я покачала головой; надзирательница запихивала в рот губы и грызла их вместе с пальцами, не спуская с меня темных глаз.

— Они полагают, ей помог кто-то из персонала, — продолжила я. — Но с какой стати? Она никому не нужна ни там, ни где-нибудь еще! Я одна относилась к ней по-доброму. Только я и...

Кусая губы, миссис Джелф все смотрела на меня. Потом сморгнула и прошептала:

— Только вы, мисс Приор, и... я.

Она отвернулась, пряча глаза, и я ахнула:

— Боже мой!..

— Значит, вы считаете меня грешницей! — воскликнула миссис Джелф. — Но она же обещала, обещала...

Шесть часов назад я кричала в ледяную тьму и с тех пор никак не могла согреться. Но сейчас я похолодела и замерла, точно мраморное изваяние, и только сердце в груди колотилось так бешено, что я боялась разлететься вдребезги.

— Что она вам обещала? — прошептала я.

— Что вы обрадуетесь! Говорила, вы обо всем догадываетесь, но молчите! Я думала, вам известно. Иногда вы смотрели на меня так, будто все знаете...

— Ее забрали духи, — выговорила я. — Друзья-духи...

Я едва не подавилась от внезапной слащавости этих слов. В ответ миссис Джелф простонала:

— О, если бы так!.. если бы так!.. Но это сделала я, мисс Приор! Это я украла и прятала накидку с башмаками! Это я провела ее через все посты и говорила караульным, что со мной мисс Годфри, у которой распухло горло и потому она так закутана!

— Вы?..

В девять часов, кивнула миссис Джелф. От страха, сказала она, была готова визжать или грохнуться в обморок.

В девять часов? Нет, в полночь дежурная мисс Кэдмен слышала шум. Она заглянула в камеру и видела спящую Селину...

Миссис Джелф потупилась.

— Ничего она не видела. Когда мы уходили, она сидела в дежурке, а потом выдумала какой-то шум. Я дала ей денег, мисс Приор, и подбила на грех. Если Селину поймают, она сама угодит в тюрьму. Боже мой, и виновата буду я!

Миссис Джелф громко всхлипнула и, обхватив себя руками, вновь стала раскачиваться. Я все еще пыталась вникнуть в ее слова, казавшиеся чем-то острым и горячим, что не ухватишь, а только в разбухающей панике и отчаянии перекидываешь с руки на руку. Не было никаких духов — только надзирательницы. Миссис Джелф, грязный подкуп, воровство — отбивало мое сердце. Я так и сидела, точно статуя с глазами.

Наконец я спросила:

— Почему? Почему вы на это пошли?

Взгляд миссис Джелф прояснился.

— Как, вы не знаете? И не догадываетесь? — Она глубоко вздохнула и всхлипнула. — Селина вернула мне моего мальчика, мисс Приор! Приносила весточки от моего сыночка, который нынче на небесах! Весточки и гостинцы — как и вам от вашего батюшки!

Я онемела. Слезы миссис Джелф высохли, а голос, прежде надтреснутый, звенел едва ли не радостью.

— В Миллбанке меня считают вдовой... — начала она и осеклась; поскольку я молчала и не шевелилась — только сердце мое с каждым ее словом билось все бешенее и бешенее, — миссис Джелф сочла мой неподвижный взгляд за приглашение к рассказу и заговорила вновь, поведав все до конца. — В Миллбанке меня считают вдовой, и вам я сказала, что служила в горничных. Но это неправда, мисс. Замужем я была, только муж мой вовсе не умер... по крайней мере, я о том не слыхала. Давно уж его не видала. Выскочила за него девчонкой, о чем пожалела, ибо через короткое время встретила другого мужчину — из благородных! — который, думала, любит меня по-настоящему. О супруге я по мере сил заботилась, прижила с ним двух дочек, а потом узнала, что опять понесла... срамно говорить, мисс... от того господина...

Любовник ее бросил, а муж избил и выгнал из дома, оставив дочерей себе. Сколько злых мыслей передумала она тогда о своем еще не родившемся сыне! В тюрьме она никогда не была жестока к бедным девушкам, которых посадили за детоубийство. Только Господу ведомо, как близка она была к тому, чтобы стать одной из них!

Миссис Джелф судорожно вздохнула. Я молча на нее смотрела.

— Тяжело мне тогда пришлось, — рассказывала она, — я совсем опустилась. Но вот появился ребенок, и я его полюбила! Родился он до срока, был очень слабенький. Казалось, дунь — и помрет. Однако выжил, и я стала работать — только ради него! — на себя мне было плевать. С утра до ночи делала любую гадкую работу, и все ради него! — Она сглотнула. — А потом... — В четыре года мальчик все-таки умер. Казалось, жизнь кончена. — Уж вы-то знаете, мисс Приор, каково это, когда у тебя забирают самое дорогое...

Одно время она бралась за самую подлую работу. Ей было все равно, она бы и в аду потрудилась...

А потом знакомая рассказала о Миллбанке. На ту службу никто не рвался, а потому жалованье платили высокое, но с нее было довольно уже того, что появились дармовая кормежка и комнатка с очагом и стулом. Поначалу все узницы казались ей на одно лицо.

— ...Даже... даже она, мисс! Однажды, где-то через месяц, она коснулась моей щеки и говорит: почему вы такая печальная? Ведь он вас видит и горько плачет, оттого что вы не радуетесь за него, а скорбите... Ох, как я испугалась! Я же не слыхала о спиритах. Ничего не знала о ее даре...

Меня затрясло. Миссис Джелф склонила голову набок.

— Уж мы-то с вами знаем о нем, как никто другой, правда, мисс? При каждой встрече она передавала от сынка весточку. Он приходил к ней по ночам — уже большой мальчик, скоро восемь! До чего ж хотелось увидать его хоть одним глазком! Как она была добра ко мне! А уж я так ее полюбила... делала, чего и нельзя... вы-то понимаете, о чем я... все ради нее... А когда появились вы — ох, как я взревновала! Видеть вас с ней было невыносимо! Но она сказала, что ей хватит сил и на весточку от моего сынка, и на словечко от вашего батюшки...

— Она так сказала? — спросила я из своего мраморного оцепенения.

— Мол, вы зачастили к ней ради вестей от папеньки. И знаете, с вашим приходом сынок мой стал являться ярче! Через нее слал мне поцелуи! А еще передал... о, мисс Приор, это был счастливейший день в моей жизни! Вот что он прислал, чтобы я всегда держала при себе...

Она запустила руку за воротник платья и вытащила золотую цепочку.

И тогда сердце мое так дернулось, что мраморная оболочка наконец-то раскололась, и все мои силы, жизнь, любовь, надежда хлынули из меня и вылились до капельки. До тех пор я слушала и думала: «Это ложь, она сумасшедшая, вздор, Селина придет и все объяснит!» Но теперь миссис Джелф вынула и раскрыла медальон; ее глаза с каплями слез на ресницах вновь сияли счастьем.

— Вот, — сказала она, показывая мне светлый локон Хелен. — Райские ангелы отстригли эти волосики с его головки!

Я заплакала, и она, вероятно, решила, что я плачу о ее покойном ребенке.

— Но каково было знать, что он приходит к ней, касается ее своей ручонкой, передает мне поцелуй... До боли хотелось его обнять! Ну прямо сердце щемило!

Миссис Джелф закрыла медальон и, спрятав под платье, прижала рукой. Значит, все это время он висел на ее груди...

Наконец Селина сказала, что есть способ повидаться с сыном. Однако в тюрьме этого не сделать. Сначала миссис Джелф поможет ей выбраться на волю, и тогда она его приведет. Поклялась, что приведет к ней домой.

Нужно только не спать и ждать одну ночь. Она придет перед рассветом.

— Только не подумайте, что я стала бы ей помогать ради чего-нибудь другого! Что мне оставалось делать? На том свете, сказала она, много женщин, которые будут рады приголубить беспризорного мальчика. Вот так говорила, мисс, и плакала. Она ж такая добрая и славная — как такую душеньку держать в Миллбанке? Вы же сами так говорили мисс Ридли. Ох, мисс Ридли! Как же я боялась ее! Вдруг застукает, когда я получаю поцелуи от моего мальчика? Вдруг поймает на добре к заключенным и выгонит?

— Значит, Селина осталась ради вас, когда пришло время отправиться в Фулем, — сказала я. — Ради вас ударила мисс Брюэр и мучилась в темной.

Миссис Джелф снова как-то нелепо засмущалась и, потупив взгляд, сказала, что знала одно: лишиться Селины — беда. Она так горевала, а потом была так признательна... ох, пережила и стыд, и жалость, и благодарность, когда досталось бедняжке мисс Брюэр...

— Но теперь... — миссис Джелф подняла на меня ясный и простодушный взгляд темных глаз, — как тяжко будет пройти мимо той камеры и увидеть в ней другую женщину.