Патрик О'Брайан - Фрегат Его Величества Сюрприз

• Название: Фрегат Его Величества Сюрприз
• Автор: Патрик О'Брайан
• Жанр: Исторические приключения

Патрик О'Брайан — автор большого количества книг самых разнообразных жанров, но настоящую известность ему принесла серия книг о капитане Джеке Обри и судовом враче Стефене Мэтьюрине. Действие книг разворачивается в эпоху наполеоновских войн, развивая тему, начатую книгами С.С. Форестера. Критики единодушно отмечают как высокие художественные достоинства книг (по мастерству в построении диалогов и описании характеров О'Брайана сравнивают с Джейн Остен), так и великолепное знание исторических реалий. Автору удалось во всех деталях воссоздать облик эпохи — начиная от устройства корабля и заканчивая языком, описанием обычаев, верований, научных представлений. Его творчество вписывается в представление о том, что Наполеоновские войны — это английская Троянская эпопея, которая призвала на свет свои «Илиады» и «Одиссеи».

Высочайшую оценку литературоведов получил созданный автором дуэт главных героев: Джека Обри — истинного представителя офицерского корпуса королевского военно-морского флота, с его достоинствами и недостатками, и Стефена Мэтьюрина — интеллектуала и ученого, также истинного сына своего века.

"Фрегат Его Величества «Сюрприз»" — третья книга серии. Действия разворачиваются в далеких водах Индийского океана, где фрегату «Сюрприз» придется оборонять конвой судов Ост-Индской компании от превосходящих сил французской эскадры.

* * *

Перевод с английского: El Timonel (csforester.narod.ru)

---

Глава третья

В каюте, при неверном свете лампы, он пристально вглядывался в лицо Марагалла. Лицо было морщинистое, резкое, но моложавое, с оспинками, зубы плохие, один глаз зловеще косил, зато другой был большим и добрым. Что же он собой представляет? Беглый миноркский английский, вполне сносный, хоть и с акцентом, не позволял сделать вывод. Разложенный под лампой лист бумаги оказался исписан куском угля: почти весь текст был в угольных пятнах и крошке. «Не надо — может быть, «ждать»? — потом несколько подчеркнутых слов — сохранилась только линия подчеркивания — «передать это» — дальше имя: «Сент-Джозеф»? — «нельзя доверять». Потом цифры, пять корявых рядов цифр; и замыкающая «С».

Все это могло оказаться ловко подстроенной западней, или замыслом, призванным уличить Стивена. Он проговорил слова вслух, исследовал бумагу, взвесил варианты, стремительно прокрутив их в уме. По временам в Джеке просыпалось нечто детское, слегка забавное, именно это проявление его натуры без меры обожала Софи, но ни единый человек, глядя на него сейчас, не поверил бы в существование такого Джека.

Он заставил Марагалла еще раз повторить свой рассказ. Первые проблемы, последовавшие за доносом испанским властям, были быстро урегулированы предъявлением американского паспорта и заступничеством главного викария: сеньор Доманова — американец испанского происхождения. Потом вмешательство французов: те забирают подозреваемого в свой штаб вопреки резким протестам. Соперничество между испанскими и французскими союзниками на всех уровнях: власти, армия, флот, общественное мнение: типичное для французов поведение, словно они на оккупированной территории — это даже каталонцев с кастильцами объединяет. Вызывающая особую ненависть так называемая Комиссия по снабжению — на самом деле орган контрразведки: небольшой, но весьма деятельный, усиленный совсем недавно присланными прямо из Парижа полковником Ожером (идиот) и капитаном Дютуром (гений), активно вербовавший информаторов, и столь же суровый, как инквизиция. Растущее недовольство французами, почти всеобщее за исключением оппортунистов и вожаков Фратерниата — организации, полагавшей, что в борьбе с испанцами от французов больше пользы, чем от англичан, и предпочитавшими получить свободу Каталонии из рук Наполеона, а не Георга III.

— А вы, сэр, значит, принадлежите к другой организации? — поинтересовался Джек.

— Да, сэр. Я глава островного отделения Конфедерасио, вот почему так хорошо знаю Эстебана. Вот почему я могу передавать ему почту в темницу и получать послания от него. Мы — единственная организация, пользующаяся широкой поддержкой, единственная, способная что-то делать, а не произносить речи и выкрикивать угрозы. В их расположении у нас в течение дня находятся два человека, а мой брат, священник, бывает там иногда. Мне самому удалось передать ему опий, по его просьбе, и поговорить с ним пару минут через решетку, тогда-то он и сообщил мне слова, которые я должен был произнести.

— Как он?

— Слаб. Они совсем не ведают жалости.

— Где он? Где находится их штаб?

— Вы знакомы с Порт-Маоном?

— Да, весьма неплохо.

— Вам известно, где размещался английский комендант?

— На площади Мартинес?

— Верно. Они заняли это здание. Маленький домик на заднем дворе они используют для допросов: подальше от улицы. Но крики можно услышать у самой Санта-Анны. Время от времени, между тремя и четырьмя часами утра, они выносят тела и бросают их в гавань за сыромятней.

— Сколько их там?

— Теперь пятеро офицеров и охрана, расквартированная в бараках Альфонсо. Одновременно в карауле находится дюжина. Смена в семь. Снаружи никаких часовых, все тихо-спокойно, никто не подает виду. Еще есть несколько штатских: переводчики, слуги, уборщики — двое из них, как я говорю… говорил, — наши люди.

Пробили восемь склянок, наверху сменилась вахта. Джек поглядел на барометр: падает, падает.

— Послушайте, мистер Марагалл, — сказал он, — я изложу вам общий порядок моих действий: соблаговолите вынести из него то, что необходимо знать вам. У меня здесь французская канонерка, захваченная вчера. Я введу ее в Порт-Маон, высажу десант, ну, скажем, у Лестницы Джонсона или у Бока-Чика, проведу его отдельными группами за Санта-Анну к стене сада; по возможности не поднимая шума возьму дом, и вернусь к канонерке или выйду за город к Кала-Гарау. Слабыми местами являются: вход в порт, проводники, альтернативные линии отхода. Прежде всего, скажите, есть ли в гавани французские корабли? Как принимают французские суда, каковы формальности, посещения, швартовка?

— Я так далек от всего этого. Я ведь законник, адвокат, — ответил Марагалл после долгой паузы. — Нет, здесь сейчас нет французских судов. На входе они обмениваются сигналами с мысом Мола — но что это за сигналы? Еще есть карантинная шлюпка: проверяет, нет ли чумы. Если все в порядке, им выдают свидетельство и указывают место для швартовки. Если нет, отводят в карантин. Полагаю, французы швартуются у здания таможни. Капитаны ждут коменданта порта, но когда? Я могу выяснить это все для вас, но мне нужно время. Мой кузен служит доктором.

— Времени нет.

— Верно, сэр, — промолвил Марагалл. — Но сумеете ли вы войти в порт? Думаете, их приведет в замешательство французский флаг и обманные сигналы?

— Я войду.

— Ну хорошо. Тогда, если вы высадите меня на берег до рассвета, я встречу вас на карантинной шлюпке или это будет мой кузен — я скажу, что ему следует делать, — в любом случае мы встретимся, учитывая формальности, которые надо будет уладить, и я скажу, что мы сумеем организовать. Вы говорили о проводниках — решим; о линиях отхода — подготовим. Мне нужно посоветоваться.

— Вы рассматриваете этот план как выполнимый, насколько я понял?

— Да. В части входа, да. В части выхода… Ну, вам гавань известна не хуже, чем мне. На протяжении всех четырех миль пушки и батареи. Но это единственный план, который мы можем выработать за такое короткое время. Было бы ужасно войти внутрь, и провалить дело из-за пустяка, о котором мои друзья могли бы вам вовремя рассказать. Вы, наверное, не собираетесь высаживать меня на берег?

— Напротив, сэр. Я не силен как политик или знаток характеров, но мой друг — иное дело. Я готов поставить на кон голову, доверяя его выбору.

Джек вызвал вахтенного офицера и сказал:

— Мистер Филдинг, мы идем к берегу. К Кала-Блау? — спросил он, глядя на Марагалла. Тот кивнул. — К Кала-Блау. Все возможные паруса, синий катер к спуску в любой момент.

Филдинг повторил приказ и поспешил на палубу. Еще до того, как он миновал часового у дверей, послышались его крики: «Свистать всех наверх!». Некоторое время Джек прислушивался к шагам, потом произнес:

— Пока есть время, давайте обсудим детали. Позвольте предложить вам вина, или сэндвич?

— Четыре склянки, сэр, — говорил Киллик, будя его. — Мистер Симмонс в каюте.

— Мистер Симмонс, — строгим, формальным тоном произнес Джек, — на закате я на канонерке отправляюсь в Порт-Маон. Это экспедиция, участия в которой я не могу требовать от офицеров: полагаю, ни один из них не знаком в достаточной степени с городом. Предпочту взять с собой парней из шлюпочной команды, которые вызовутся идти добровольцами, но им необходимо разъяснить, что это экспедиция, в которой… что экспедиция, в некотором роде, опасна. Пинасса должна оставаться у пещеры в Кала-Блау с полуночи до рассвета, потом, если не будет иных распоряжений, присоединится к кораблю в точке рандеву, которую я укажу. Баркас дежурит у Раули-Крик с теми же инструкциями. У них должны быть припасы на неделю. Выслав их, фрегат должен лавировать с наветра от мыса Мола. На рассвете поднять французский флаг и приблизиться к берегу, но на расстояние выстрела не подходить. Я рассчитываю прибыть на корабль к этому моменту, или несколько позже в течение дня. Если я не появлюсь до шести часов, без промедления следуйте к точке первого рандеву, оставайтесь там в течение двадцати четырех часов, после чего идите в Гибралтар. Вот ваш приказ: здесь четко написано то, что я вам сейчас повторю — никаких попыток прийти нам на выручку. Следуйте приказу буквально.

Представшая в воображении картина, как эти славные, храбрые, но не слишком предприимчивые и хваткие парни бродят по незнакомой земле, а фрегат тем временем рвут на части испанские канонерки и мощные орудия Сент-Филиппа и мыса Мола, заставила его повторить эти слова дважды. После небольшой паузы, уже совсем другим тоном, он продолжил:

— Дорогой мистер Симмонс, с вашего позволения, хотел бы отяготить вас некоторыми бумагами и письмами личного характера. Если дело пойдет не так, отправьте их домой из Гибралтара.

Первый лейтенант потупил взор, потом снова посмотрел в глаза Джеку: он явно находился в замешательстве и не мог подобрать слова. Но Джек не собирался его слушать: идти должен был он сам — никто на борту, кроме его соратников, не знал окрестностей Порт-Маона, более того, только ему приходилось бывать в саду у Молли Харт и в ее музыкальной комнате. К тому же, ощущая волну холодного напряжения, он не расположен был терпеть любого рода жесты. Ему не хотелось растрачивать свои чувства по пустякам.