Сборник - Фантастика, 1985 год

• Название: Фантастика, 1985 год
• Автор: Сборник
• Жанр: Научная Фантастика

Традиционный сборник новых произведений советских и зарубежных фантастов. Наряду с научно-фантастическими рассказами и повестями в книгу включены статьи и очерки о развитии науки, о новых гипотезах.

---

Баркер оказался проворным парнем. Через несколько минут все сведения обо мне исчезли из машинной памяти, и я с точки зрения компьютера превратился неизвестно во что. К сожалению, я не мог исчезнуть совсем - телеобъективы, озирающие каждый квадратный метр Амброзии, показывали “Логосу”, что я существую. Но все-таки в сознании его я был теперь предметом хотя и движущимся, но неодушевленным.

Несколько успокоенный, я вернулся в отель. О сне, конечно, не могло быть и речи. У меня было чувство, что с момента, когда мне стало известно о существовании Пахаря, я прожил огромную долгую жизнь, полную успехов и невзгод, надежд и разочарований. Действительно, за эти сумасшедшие дни столько рухнуло и вновь встало передо мной, что я даже не пытался все это как-то охватить, осмыслить, связать одно с другим и прийти к логическому концу. За какую бы мысль я ни взялся, она начинала разрастаться, ползти во все стороны и очень скоро превращалась в канительную философскую казуистику, в зыбкую умственную трясину, из которой я никак не мог выбраться. Так, меня, например, не оставляло ощущение, что в разговоре Пахаря с Маном мы упустили нечто важное, потеряли какую-то существенную деталь, может быть, даже ключ ко всему. Я с беспокойством думал, что ключ этот скорее всего зарыт именно в том философском лабиринте, который выстроился в споре двух противников. Все-таки это были ученые, а не какие-нибудь заурядные криминальные типы. Пусть Пахарь и брейкер, думал я, но он еще и профессиональный исследователь-кибернетик, так что мотивы его действий могут быть весьма неожиданными и странными. В свое время Роберт Оппенгеймер сотворил атомную бомбу, но искал-то он не погибель для человечества, а научную истину.

“Вы полагаете, что изобилие можно дарить?…” Этот вопрос Пахаря чем-то волновал меня. Войдя к себе в номер, я нашел в разговоре это место и включил видеозапись,

13

– Вы полагаете, что изобилие можно дарить? - Пахарь с сожалением посмотрел на Мана. - Давайте немного отвлечемся. В одной книге беседуют два мудреца - добрый и злой. “Видишь сии камни в этой пустыне? - спрашивает злой. - Обрати их в хлебы, и за тобой пойдет человечество, как стадо”. На что добрый отвечает: “Не хлебом единым сыт человек”.

– Это древняя притча…

– Да. Но мыслитель, о котором я говорю, пошел дальше. Он предвидел, что когда-то в изобилии будет произведен не только хлеб материальный, но и, так сказать, “хлеб духовный”. Вы вот скоро сумеете дать пищу где угодно и сколько угодно. Но что нам мешает сотворить ему и все остальное - тоже в неограниченном количестве: и радость, и печаль, и красоту, и истину, и любовь? “Мыльные клубы” - что это, как не места, где выходцы с Земли вкушают ловко приготовленную пищу соблазнов?

– “Мыльные клубы” привлекают лишь авантюристов…

– Ну и что? Важно, что найден принцип, способ смоделировать жизнь, исходя из индивидуального вкуса. Сейчас это делается по законам китча. Но вопрос только во времени. На астероидах научатся ублажать всех. Такую тонкую духовность состряпают на компьютерах, что мы тотчас слюни пустим. Мне, кибернетику, о таких вещах легче судить. И я вам говорю: мы уже близки к этому! А тут еще вы со своим изобилием. В таких обстоятельствах всем выходцам с Земли - крышка, вы понимаете? Мыслитель, которого я имею в виду, предвидел это еще в XIX веке. Он говорил: “Тогда будет отнят у человечества труд, личность, самопожертвование своим добром ради ближнего - одним словом, отнята вся жизнь, идеал жизни”.

– В таком случае поздравляю: вы знакомы с господом богом.

– Не нужно шутить, - скривился Пахарь.

– Я не шучу. Наша беседа выглядит интересной, но далекой от практики. Я не верю, что люди на астероидах будут закормлены хлебом духовным. Его никогда не хватит.

– Почему?

Ман пожал плечами.

– Но это же очевидно! Потребности этих людей бесконечны. Удовлетворяются одни потребности - возникают другие. Пахарь опять невесело усмехнулся: - Когда-то люди думали, что число звезд на небе тоже бесконечно. Но вот астрономы нашли способ подсчета, и оказалось, что в каждом полушарии земного неба можно одновременно видеть не сто миллиардов, не сто миллионов и даже не просто миллион, а всего-навсего шесть тысяч звезд. Вот так “бесконечность”! Я говорю это к тому, что представление о некой величественной бесконечности возникает у нас часто на самом пустом месте - просто из-за того, что мы не имеем способа и системы отсчета. Как исчислить потребности человека? Мы не знаем. И вот уже бесконечным нам представляется то, чего просто очень много. Эта картина типична. Познавая себя, мы то и дело попадаем в ситуацию кретина, умеющего считать только до десяти. Этот кретин сидит в комнате, где кто-то распотрошил толстую книгу под названием “Человек”, и пытается привести все в порядок. Естественно, при каждой попытке сосчитать количество страниц несчастный приходит к выводу, что число их бесконечно.

– А потом приходит умник, овладевший системой счета, и быстренько разбирается в проклятой книге, так? - иронически продолжил Ман. - Вы забыли об одном обстоятельстве: книга все время пополняется новыми страницами, ибо человек даже в Поясе развивается, живет, а значит, поступает порой неожиданным образом. Никакая система, даже самая совершенная, его зигзагов не предусмотрит.

– Да почему же и не предусмотреть? - деланно удивился Пахарь. - Что бы я ни делал, я часть природы. Вдумайтесь в это: часть, то есть нечто ограниченное, определенное. Во всех своих проявлениях человек конечен - уж это факт! Скорость его умственных и психических реакций - величина определенная и вовсе не бесконечная, зрение и слух не охватывают всего физического спектра, емкость памяти ограниченна, а уж способность воспринимать и перерабатывать информацию в сравнении с машиной и вовсе ничтожна.

– Но зато дух, дух человеческий безграничен! - воскликнул Ман. - Человеку ведь нужна не просто радость, а все на свете, вся жизнь, то есть борьба за истину, любовь, страдание. Нужна вся полнота человеческих отношений!

– И вы опять же полагаете, что эта полнота - величина бесконечная?

– Разумеется! Как же иначе?

Пахарь с грустью посмотрел на Мана.

– Согласитесь ли вы с тем, - спросил он, - что в человеческом языке сконцентрировано все основное содержание духовной и практической жизни людей? Что понятия языка, все эти синонимы, антонимы и производные конструкции максимально отображают многообразие человеческих отношений?

– Да, соглашусь.

– Так вот, еще в 1975 году кибернетики подсчитали, что даже в наиболее развитых языках - таких, как английский, итальянский,, русский - содержатся средства для выражения лишь двухсот отношений. Точная цифра для моего родного языка - сто семьдесят девять. И этого, оказывается, вполне хватает для описания всего многообразия мира, который реально окружает человека и создается его воображением. Согласитесь, сто семьдесят девять еще не бесконечность… Да и что говорить о бесконечности - вы посмотрите вокруг. Многим только кажется, что их потребности безграничны. А дайте им побольше хлеба, да зрелищ, да питья - они и утешатся!

– Я, конечно, не моралист и не философ, - ответил Ман, - но я твердо знаю одно: человек никогда не согласится с тем, что достиг конца. На его пути могут вставать самые за: манчивые, самые приятные тупики и ловушки, но он всегда найдёт в себе силы бунтовать против них…

14

Последние слова Мана потонули в крике Дина, лицо которого вдруг наложилось на видеофильм:

– Шеф, мы все заперты!… Происходит черт-те что! Брейкер ушел! Ман…

Экран погас. Но я уже и сам видел, что брейкер начал действовать. Усилив свое биополе, он породил настоящую фантасмагорию. Или это компьютер начал войну против нас? Раздумывать было некогда. Пространство вокруг искажалось и вытягивалось, словно в видениях наркомана. Две стены моей комнаты наклонились друг к другу, почти превратив ее в трехгранную призму, а пол медленно разъезжался, открывая стальную решетку, из-под которой пучилась белая тестообразная масса, жирные отростки которой уже выползли на середину.

Я схватил бластер и выскочил в коридор. Стены его тоже куда-то заваливались, тягучая белая масса толстым слоем покрывала пол. Весь отель словно погружался в молочный кисель. Нигде не было видно ни души. Номер Пахаря тоже был пуст. Скользя и разбрызгивая липкую массу, я бросился по отпечатавшимся следам. Из-за дверей, мимо которых я пробегал, порой доносились глухие удары - люди пытались выбраться.

Но я не мог остановиться, чтобы помочь им. Следы Пахаря (если это были его следы) вели на верхние этажи отеля и, судя по тому, что они еще не заплыли, он не успел далеко уйти.

Я взбирался по скользкой лестнице на предпоследний этаж, когда наверху раздался грохот, переходящий в резкий свист.

Стреляли из бластера. Возможно, мои же ребята. Или стреляли в них. Я осторожно выглянул в коридор. Следы Пахаря шли налево и исчезали в темном провале посреди пола. Туда же ленивыми струями стекала масса, а сама мрачная дыра медленно затягивалась сдвигающимися плитами и вот-вот должна была исчезнуть совсем. Только сейчас я осознал, в какую трудную погоню пустился. Пахарь щедро демонстрировал свою способность проходить сквозь полы и стены.