Эдуард Скобелев - Завещание Сталина

• Название: Завещание Сталина
• Автор: Эдуард Скобелев
• Издательство: Русская правда
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-9243-0086-2

Эта книга известного белорусского писателя, поэта, прозаика, публициста, члена Союза писателей, государственного и общественного деятеля — главного редактора «Информационного вестника Администрации Президента Республики Беларусь» Эдуарда Скобелева стала суперпопулярной ещё задолго до выхода в свет. Автор через художественные формы романа о величайшем Лидере XX века доносит до читателя важнейшие проблемы современного человечества.

Для читателей-патриотов Великой России

---

Никакого значения не имело уже всё остальное — Сталин.

Все мы невольно напряглись и задержали дыхание, а он прошёл, добродушной улыбкой вселяя радость и уверенность.

— Садитесь, друзья, — пригласил он, — голос мягкий, негромкий, с почти неуловимым акцентом — и показал рукой на сервированный уже стол. — Угостимся обедом и поговорим. Может, это ранний обед или поздний завтрак, но я хотел бы, чтобы все мы забыли за столом, что есть начальники и подчинённые, старшие и младшие по званию. Все мы смертные люди, все дети своей земли, сыновья одного Отечества. Посвятим ему свои думы, как посвящаем каждодневные труды.

Сталин сел спиной к картинам, и все мы осторожно расположились напротив. Каждый — перед своим прибором. Напряжённость оставалась.

— Сохранили президиум, — всё так же негромко и неторопливо сказал Сталин, усмехаясь. — Что-то я немного простудился. Хотел шерстяной свитер надеть — нет свитера. А я помню, мне присылали колхозницы из-под Тамбова — десять свитеров. Спрашиваю: «Где?» — «Вы же велели отправить свитера на Северный флот!» Да, было такое. Просил командующего передать свитера лучшему экипажу подводной лодки, — от его, конечно, имени…

Тут появились две средних лет женщины в одинаковых блузках и белых передниках и стали бесшумно и быстро ставить закуски. Всем налили красного вина.

— Мы одержали не одну трудную победу, — сказал Сталин. — Но главные победы ещё впереди. Как и поражения… Не стесняйтесь, я всех вас давно знаю и высоко ценю. За ваше здоровье, за вашу верность стране и народу, за вашу волю — никогда не смущаться перед врагом, под какой бы личиной он ни выступал!..

Я считал, что на обедах у Сталина всегда присутствуют высокие особы, но, видимо, постаревший вождь тяготился множеством гостей, каждый из которых ревниво требовал внимания.

Тихо постукивая ложками, съели овощной суп, на второе — фаршированные морковью и луком перцы, к которым подали тонкие охотничьи сосиски. Постепенно все мы смелели, осваиваясь с новой обстановкой.

А потом обслуга, ещё раз налив вина, как-то сразу исчезла.

— То, что я хочу сегодня сказать вам, — заговорил Сталин, поглядывая за окно и поглаживая рукой скатерть, — руководителям важнейших направлений в развитии нашей будущей оборонительной мощи, я хотел бы сказать всем гражданам. Но, увы, реальность такова, что далеко не всё, что осознаёт высшее руководство, можно сразу же доверить простым людям. У них слишком много других проблем, и новые, которые мы положим на их плечи, если даже и объясним всё толково, согнут и погубят их. Но замалчивание проблем согнёт и погубит нас самих. Общество — очень слабое, когда люди не знают всей правды своего положения. И мы сегодня слабы. Нужны совсем иные основы для управления обществом, в котором людям было бы ведомо неведомое ныне… Многие из вас считают, что товарищ Сталин располагает величайшей властью. Это так. Но и не так. Ещё до начала войны с Германией я пытался несколько раз лично встретиться с Гитлером. Гитлер был согласен на встречу, и если бы она состоялась, она бы, полагаю, многое изменила. Но потому эта встреча и не состоялась. Её не позволили осуществить ни Гитлеру, ни Сталину… Уже в ходе войны мы трижды устанавливали связь, и нам трижды обрывали её: кому-то очень была нужна война Германии и Советского Союза… Да, мы сражались, но — как выясняется — больше за чужие, чем за свои интересы. Война принесла перемены. И ещё принесёт. Но будут ли эти перемены только в пользу народов, я не убеждён. Тем более не убеждён, когда смотрю на нынешнее политическое руководство. Не только в западных странах, но и у нас. Страшная чума поразила наш организм, скоро мы объявим о ней. Но объявим лишь частично, потому что враг провоцирует нас на поспешные и необдуманные шаги. По части политических махинаций у него опыт несравненно больший, тут с ним не потягаешься…»

Недели через три, когда советскую общественность всколыхнуло заявление ТАСС от 13 января 1953 года, поведавшее миру о «заговоре еврейских врачей», я понял, что, скорее всего, имел в виду недуживший вождь. И только тогда мне сделались ясными намёки: Сталину казалось элементарным то, о чём он говорил, но все мы, приученные закрывать глаза на «интернационализм», позволявший паразитировать одним, «избранным», за счёт других, «неизбранных», вряд ли по достоинству истолковали услышанные слова. Правда, я знал о «заварушке» в Чехословакии в октябре-ноябре (рассказал давний приятель, словак, привозивший в Москву кое-какую немецкую документацию), знал и о том, что группа Р.Сланского, прорвавшаяся к руководству, замышляла целиком овладеть страной и использовать её потенциал для укрепления Израиля, созданного в 1948 году при самой активной поддержке СССР, точнее, проеврейского лобби, имевшего влияние даже на Сталина. Группа Сланского передала Израилю в сто раз больше материальных средств, чем фиксировалось официальным решением; фактически страна была ограблена, и разоблачивший грабителей К.Готвальд был отравлен в Москве через неделю после смерти Иосифа Виссарионовича. Советские люди так и не узнали, что израильтяне одержали победу над арабами, используя пленных немецких танкистов и артиллеристов, а также отборные чехословацкие части…

Повторяю, тогда, слушая Сталина, я не мог себе даже представить, что речь идёт о еврейской угрозе, — масштабы угрозы совершенно ошеломляли…

— Да, мы победили, — медленно говорил Сталин, и по его напряжённому лицу было видно, что он тщательно выбирает слова. — Но главный враг, тенью сопровождающий нас со времён революции, только усилился, его власть сделалась мировой. Увы, мы тоже содействовали этому. И субъективно, и объективно. Будущее страны, товарищи, зависит теперь, главным образом, от успехов ваших разработок. Между тем, ситуация может перемениться. Ваша задача: настолько засекретить главные работы, чтобы даже работники госбезопасности, остановившись перед стальной дверью, какое-то время не могли сказать ничего определённого. Параллельные темы, ложные направления. Ваши главные специалисты должны быть в состоянии продолжать работу на оборону страны в любых условиях. Даже при перемене власти. Даже при оккупации…

Мы невольно переглянулись: есть стереотипы сознания, которые не мог в те минуты поколебать и Сталин.

— Я не оговорился, — хрипло повторил Сталин, и я вдруг увидел перед собой усталого и одинокого человека, искавшего поддержки. — Если советский народ не осознает новую ситуацию, о которой и я не знал в нужной степени, он не поймёт того, о чём ему скажет даже товарищ Сталин. И вы ведь вздрогнули и встрепенулись, не совсем верно понимая меня, потому что я не могу сказать вам сегодня больше того, что могу сказать… Пришла пора поменять всю теорию марксизма, которая порочна в своей основе. Это первый слой просвещения, самый простой и самый примитивный. Но поменять — этого не сделаешь одним махом. Наш противник внушает всем, что он пользовался поддержкой Ленина, и противопоставление Ленина и Сталина способно вызывать в стране раскол. У меня нет сегодня таких сил и средств, чтобы умиротворить десятки миллионов граждан, испытывающих в послевоенной стране огромные лишения. Плюс внешняя пропаганда и внутренние диверсии, которые с каждым днём усиливаются. Нужна постепенность, нужно время, нужны новые люди. Вопрос не одного дня и даже не одного года. Мы оказались заложниками собственной доверчивости. Легко изменить движение автомобиля или самолёта. Но инерцию движения великого народа не переменить в течение нескольких недель… Теперь я хотел бы знать, что вы усвоили из моих слов и должен ли я продолжить объяснения?

Все мы, руководители крупнейших оборонных предприятий, молчали. Видимо, никто из нас не имел той ясности, которая была нужна в этом разговоре.

Заговорил «старший», и с первых его слов я понял, что и он ориентируется ничуть не лучше. Хотя это был опытнейший волк оборонной сферы.

— Было бы недопустимым упрощением, товарищ Сталин, если бы я сказал, что мы прояснили себе наше положение и положение страны. Ясно, по крайней мере, что Вы имеете какие-то новые сведения и приняли решение действовать на основе этих сведений. Наша задача — заблаговременно и секретно подготовиться к продолжению работ по всей номенклатуре запланированных изделий… При этом я хотел бы заверить: мы выполним любое Ваше указание, в этом нет сомнений. Однако перемены, о которых Вы предупреждаете, могут быть и такими, которые лишат нас материальных средств и закупок необходимой техники…

Сталин пригладил усы и долго молчал. Он не был растерян, это ясно, но и он, видимо, цепенел перед значительностью слов, которые должен был произнести.

— В целом Вы меня правильно поняли. Хорошо уже, что никто не списывает сказанного на мой солидный возраст. Всё потом свалят на Сталина, когда его похоронят… Но я не хочу уйти, оставив страну неподготовленной к борьбе с главным её противником, с самого начала исказившим все цели революции… Ваш ответ доказывает, какая нелёгкая задача — повернуть убеждения миллионов… Тут нельзя спешить. Необходимо подготовить вначале когорту тех, кто прекрасно разбирался бы в новом положении… Что же касается трудностей, о которых вы говорите, в том числе и финансового порядка, я вижу только один выход: накапливайте средства, накапливайте ресурсы и материалы, создавайте складские запасы. Вам сейчас это позволено — действуйте. Главное — ни при каких обстоятельствах не потерять головы, не поддаться на демагогию противников, которые выступят под личиной самых искренних «друзей народа»… О, сколько лжи и клеветы они обрушат на души наших людей, — больше, чем бомб и снарядов обрушили немцы на наши города!.. Мы обязаны устоять, оставаясь верными главному: наше общество должно быть свободным от эксплуататоров, оно должно быть равным во всех своих проявлениях. Это должно быть трудовое и самое культурное общество. Завоевания последних десятилетий не должны быть поставлены под вопрос. Вот основа нашего патриотизма и основа нашей политики…