Эдуард Скобелев - Завещание Сталина

• Название: Завещание Сталина
• Автор: Эдуард Скобелев
• Издательство: Русская правда
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-9243-0086-2

Эта книга известного белорусского писателя, поэта, прозаика, публициста, члена Союза писателей, государственного и общественного деятеля — главного редактора «Информационного вестника Администрации Президента Республики Беларусь» Эдуарда Скобелева стала суперпопулярной ещё задолго до выхода в свет. Автор через художественные формы романа о величайшем Лидере XX века доносит до читателя важнейшие проблемы современного человечества.

Для читателей-патриотов Великой России

---

— Кофе? Чай?

— Может, после, когда ознакомимся с диспозицией? — мягко возразил Алексей Михайлович.

— Если мы и не поладим, я в проигрыше не останусь, — со смешком сказал Семён Семёнович, уставившись наглыми, навыкате глазами. — Фирма на каждую пару клиентов ассигнует 10 долларов. Для меня главное — чтобы вы заполнили формуляр. А сойдемся мы или не сойдёмся, это уже второстепенный вопрос.

Грузная женщина средних лет молча подала три чашечки растворимого кофе.

Заполнили формуляры. Фамилия, имя, отчество. Год рождения. Гражданство. Адрес, телефоны. Образование. Опыт работы (сфера).

Выяснилось, что речь идёт уже только о Болгарии, для Греции персонал уже найден.

— А что в Болгарии конкретно?

— Отбор товара, упаковка и отправка грузов. Табак, розовое масло. Возможно, вино. Фирма оплачивает все расходы, зарплата — 2 тыс. долларов в месяц. Вы сами нанимаете жильё. И сами оплачиваете свои транспортные расходы… Судя по опыту наших коллег, в месяц вы будете откладывать 500–600 долларов… Проезд туда и обратно оплачивает фирма.

— Какой город? — спросила Тоня.

— София.

— А сколько, примерно, будет этих грузов? — поинтересовался Алексей Михайлович.

— Пустяки. 200–300 килограммов в неделю. Работа — не бей лежачего.

— Так зачем эти церемонии?

— Это моя часть бизнеса… Я должен представить хозяину пять-шесть кандидатур. Он выбирает двух и ведёт с ними беседу…

По дороге домой Тоня размечталась: «Если бы нам повезло, мы бы не посчитались ни с какими трудностями. Через год мы могли бы наладить свой быт…»

Алексей Михайлович, для которого все эти заботы были непривычны и крайне обременительны, высказал подозрение:

— Всё это — какая-то голая импровизация. И Семён Семёнович — криминальный тип.

— Теперь все типы криминальные.

— И почему, кстати, не было вопроса о знании иностранных языков?.. Да и полагалось бы попросить фотографии, если ещё будет беседа…

На беседу их вызвали дней через десять, как и обещали. Позвонила женщина и от имени Семёна Семёновича назначила встречу на автобусной остановке — ранним утром.

Алексей Михайлович возмутился и чуть было не сорвал всё предприятие, но Тоня настояла.

Они подошли к остановке, и через минуту там объявился Семён Семёнович.

— Поздравляю, — сказал он. — И рассчитываю в будущем на хороший презент. Шеф уже ждёт, прислал свою машину. Кстати, шофёр — месяц, как из Болгарии…

Возле них притормозила шикарная иномарка с тёмными стёклами.

Уже в машине Алексей Михайлович осудил себя за наивность и доверчивость и пожалел, что не захватил с собой хотя бы газового пистолета, подаренного последним из служебных охранников.

Развязный Семён Семёнович втравил Тоню в разговор с шофёром, костлявым громилой с водяными глазами и приплюснутым носом, выдававшим порочную наследственность.

Тоня слушала шофёра, Семён Семёнович непрерывно атаковал своими вопросами Алексея Михайловича, так что тот вскоре потерял ориентир, догадываясь, впрочем, что едут они по району, где ещё при советской власти были выделены участки для коттеджных застроек.

Стояла последняя неделя октября, и время суток было такое, когда работающие уже разъехались, а прочий люд ещё не выбрался по своим делам, — улицы были пустынны.

Не задерживаясь, машина свернула в открывшиеся ворота, и через минуту Алексей Михайлович и Тоня вслед за Семёном Семёновичем вошли в дом через какое-то подсобное помещение.

Их ожидал вместительный, хорошо прибранный зал и накрытый на четыре персоны стол. Тихо играла музыка.

Алексей Михайлович уже почти не сомневался, что это западня, но остановить событий не мог. С чувством обречённости вспоминал, как не раз призывал своих сотрудников к постоянной бдительности. Но тогда существовали ещё какие-то правила игры, ощущался фронт, — теперь не было ни чёткого фронта, ни фиксированных позиций противостоящих сторон.

«Ничего не есть и не пить. Скажу, что мы только что позавтракали, — переживал Алексей Михайлович, сознавая, сколь жалкой была возможная линия его обороны. — Влипли. Пожалуй, влипли…»

Семён Семёнович, используя замешательство Алексея Михайловича, отвёл Тоню в сторону и, наклонившись, что-то тихо внушал ей. Она кивала согласно.

— Господа, господа! — возгласил Семён Семёнович, хлопая в ладоши, как массовик-затейник. — Освежитесь в прекрасном европейском туалете и садитесь за стол! Впереди у нас — официальное собеседование!..

Настроение было испорчено. Алексей Михайлович сказал, сознавая полную нелепость своих слов:

— Я только что завтракал. Ни пить, ни есть не хочу!

Семён Семёнович пошёл показать Тоне туалетную комнату.

Они отсутствовали семь минут — Алексей Михайлович засёк это по часам.

В душе шевельнулась настороженная ревность: каждый мужчина оберегает свою женщину, тем более постаревший, тем более потерпевший в судьбе сокрушительное поражение.

Тоня вошла в зал совершенно другим человеком, — Алексей Михайлович сразу почувствовал это. У него мелькнула даже нелепая мысль о том, что она в давнем сговоре с Семёном Семёновичем.

— Посмотрим, чем здесь угощают, — фальшиво весёлым голосом сказала Тоня и развязной, не свойственной ей прежде походкой прошла к столу и села, сразу взяв в руки вилку и нож.

«Как после наркотического укола…»

Появился и хозяин фирмы — квадратный, пузатый, с узким лбом и огромными жвалами, переходившими на уровне шеи в багровые щёки.

Семён Семёнович представил Алексея Михайловича и указал на Тоню, которая приветствовала босса пустым фужером.

— Хорошо, хорошо, — хмуро и невнятно сказал босс, хлопая подтяжками у себя на плечах, — он был без пиджака, но при красном галстуке, повязанном коротко и криво. — Люблю обсуждать вопросы за едой. Когда течёт слюна, текут и мысли.

— А когда течёт сперма? — перебил, угодливо скособочась, Семён Семёнович.

— Когда она течёт, конец удовольствию, — сказал босс, заняв стул подле Тони. — Все вопросы разрешаются хорошо, когда есть хорошее финансирование, — он посмотрел на Тоню.

«Боже, куда я залез?» — подумал Алексей Михайлович.

Открыли шампанское. Тоня намазала себе бутерброд с чёрной икрой, достав её ложечкой из хрустальной розетки с серебряным ободком и серебряной крышкой — роскошь давно ушедшей эпохи.

— А почему Вы не пьёте и не налегаете на дармовую закусь, как полагается всякому из населенней этой страны? — спросил босс, ловко отрезая себе кус розовой севрюжатины горячего копчения. — Понимаю: боитесь, что Вас отравят. Бывший генеральный директор важнейшего оборонного объединения. Но какой же мне смысл травить Вас за этим столом? Вы же поедете в Болгарию, где Вас примут в свои объятья офицеры ЦРУ. Вы, небось, ещё располагаете важнейшими секретами? А у американцев по этой части — запор-с. Если мы им ничего не подкинем, так они ни с чем и останутся. А мы им предложим выдающегося советского разработчика…

«Изгаляется. А ведь прав, зараза, возможен и такой вариант…» И вдруг похолодел: «Я ведь не имею права покидать пределы страны, — как же я упустил это из вида?.. Подписку давал…»

— Так вы не передумали насчёт Болгарии? — продолжал рассуждать, не переставая жевать, сизощёкий босс.

— Не передумали, — громко ответила Тоня. — Мы даём согласие. И если передумаете вы через неделю или через две, вам придётся заплатить неустойку!

— Если бы я всем платил неустойки, мадам, я бы давно разорился и пил на утро вчерашний чай. Но, как видите, я и вас могу угостить, потому что весь процесс финансируется. Едим мы, а списываем на клиентов.

Они согласны, — подтвердил Семён Семёнович. — Что им тут делать, когда именно в них кидают все шишки? Это ведь они не уберегли «великий, могучий». А что они могли сделать? Против лома нет приёма.

— Не омрачайте себе мгновения, — заключил босс. — Опасно жить — да, верно, опасно. Но будет ещё опасней, когда в стране введут институт семейных врачей. Договориться с эскулапом — плёвое дело. За сто долларов он кого угодно отправит на тотсвет. Без шума и пыли. Семейный врач — семейный убийца…Так уже было. Но прежде всех интересовало наследство. А теперь — политика… Но это тоже деньги…

Семён Семёнович, безостановочно глотавший спиртное, шумно выбрался из-за стола, покопался у музыкального центра, стоявшего у зеркала на всю высоту стены, и врубил довольно громко танцевальные ритмы.

Алексей Михайлович подумал, что важный шеф тотчас же остановит эту затею, ибо шум мешал разговору, но тот, блеснув белками глаз, заорал:

— Танцы-шманцы! Вызываются все оборванцы!

Он выкрикнул не «оборванцы», а другое, похабное слово из неисчерпаемых кладезей русского мата, сочинённого, правда, в основном беспечными иноземцами, кочующими по русской земле, и это так шокировало Алексея Михайловича, что он и не знал вовсе, как отреагировать, понял только, что это всё подставка и будет, пожалуй, непросто унести ноги.