Рут Харрис - Мужья и любовники

• Название: Мужья и любовники
• Автор: Рут Харрис
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87322-039-5

Любовь, страсть, поиск гармонии в отношениях с любимым человеком – вот основная сюжетная линия в романе Рут Харрис «Мужья и любовники».

Интересно прослежено развитие женского характера, самоутверждение женщины не только как личности, но и как профессионала, дошедшего до высших ступеней управленческой лестницы.

---

– Здравствуйте, мистер Арнольд, – сказала Кэрлис, вспоминая, как Питер Зальцани с восхищением (под маской скепсиса) говорил, что это чудо-работник, который умеет вытаскивать компании с самого дна пропасти.

– Вы слишком хороши для легковесов вроде Серджио Малитерано и Лэнсинга Кунза, – сказал он своим отрывистым хриплым голосом, который, как это ни дико, звучал, будто он вот-вот собирается расплакаться. – У меня тоже есть для вас местечко. Скажите «Бэррону и Хайнзу», пусть катятся куда подальше, и переходите ко мне.

– Минуточку, минуточку, Кирк, – заговорил Том, пытаясь внедриться в возникшее между ними электрическое поле. – Мы первыми заполучили ее…

– Скажите Тому, что вы увольняетесь, – Кирк обращался непосредственно к Кэрлис, словно Тома здесь не было. – Сколько бы вам здесь ни платили, я буду платить на десять процентов больше.

Кэрлис посмотрела на Кирка, потом на Тома. Ее так и подмывало сделать то, что говорил Кирк. С чего ей работать на этого манекена компании братьев Брукс, когда ее приглашает человек, которого Мишель называет прекрасным принцем Уолл-стрита? Том, похоже, почувствовал ее колебания.

– Попробуйте только клюнуть на этот крючок, и вам больше в жизни не видать работы в отделе по связям с общественностью, – пригрозил Том. – Уж я об этом позабочусь.

– Если она будет работать со мной, ей и не понадобятся никакие отделы по связям с общественностью, – парировал Кирк.

Оба повернулись к Кэрлис.

– Ну так как? – спросил Том.

Чувства говорили Кэрлис одно, уроки, полученные в детстве от раввинов и священников, – другое.

– Благодарю вас, мистер Кирк, – с трудом проговорила она голосом примерной ученицы. Раввины и священники, как и всегда, взяли верх. – Благодарю вас, но я уже согласилась работать в компании «Бэррон и Хайнз».

Позднее она как-то вспомнила, разговаривая с Томом, о Кирке Арнольде.

– А о какой это работе он говорил? Том и рта не успел открыть, как Кэрлис уже знала ответ.

– «Суперрайт», – равнодушно сказал Том, прочищая мундштук и пожимая плечами. – Им требуются машинистки. Да кому это надо?

Глава III

Болезнь Элинор Уэббер лишила Кэрлис детства и отрочества. И та же самая болезнь, а впрочем, может, и не в ней было дело, отняла у Кэрлис чувство индивидуальности. Она не знала, что она из себя представляет и какое ей предстоит будущее. Она знала лишь, что хочет стать кем-нибудь, перестать быть невидимкой. И еще она хотела, чтобы ее любили, чтобы ее поддерживали. Потому она и придавала такое значение разного рода символам. Когда Уинн Розье говорил с восхищением о людях, занятых на скоростных перевозках, она сразу же возжаждала войти в этот круг. Когда Том Штайнберг сказал, что она им подходит, Кэрлис чуть до потолка не подпрыгнула.

Она приняла его слова всерьез. Если хочешь, чтобы люди (особенно люди вроде Кирка Арнольда) тебя замечали, надо быть «подходящей», только так можно привлечь их внимание. До сих пор она оставалась Кэрлис Уэббер, и ничего хорошего это ей не принесло.

Всякий раз, когда ей приносили недельное жалованье с вычетами в пользу агентства «Эрроу», она думала об Уинне Розье. Подобно всем мужчинам, которые, говоря, что позвонят, так больше и не дают о себе знать, Уинн тоже не возникал. Кэрлис более или менее привыкла вести себя смиренно с мужчинами; но на работе в тени она оставаться не собиралась.

– Что вы имели в виду, сказав, что я вам подхожу? – спросила она Тома, стремясь, как всегда, докопаться до сути.

– Вашу решительность, – ответил он.

– Точно, – согласилась Мишель, пышнотелая блондинка, словно сошедшая с журнальной фотографии. Она была разведенной женой небродвейского драматурга, который уехал в Уэльс в поисках себя и оставил ее одну воспитывать двух младенцев. Мишель надеялась только на себя и сумела из самых низов подняться к своей тридцатитысячной зарплате. – Только не забывайте, что, говоря о решительности, мужчины имеют в виду, что все должны делать вы, а им остается снимать сливки.

Кэрлис намотала на ус первую часть этой сентенции. Она решила, что будет работать вовсю, а уже потом подумает о сливках. Она не пропускала ни одной встречи, ни одного клиента, бралась за дополнительную работу, от которой отказывались все остальные, и все вечера, а также субботы и воскресенья проводила, придумывая новые способы получше представлять интересы клиентов компании. «А почему бы и нет?» – спрашивала она себя. Все равно других дел у нее не было.

Как-то в полдень в конторе появился Серджио Малитерано. В руках у него была сумка, набитая последними дисками «Битлз». Кэрлис едва в обморок не упала.

– Я и представить не могла, что вы любите «Битлз», – воскликнула она.

– «Битлз» – прекрасные, великолепные музыканты, – прошептал Серджио. Свой знаменитый голос он берег для тех, кто платит. Серджио, считавший себя живым наследником великого Карузо, был сложен как футбольный защитник – рост шесть с половиной футов, вес двести семьдесят фунтов. У него были мощный мускулистый торс, широкие бедра, светлые, как у альбиноса, волосы, доходившие до самых плеч, и огромные, густые, угольно-черные мефистофельские брови. Он носил темные брюки, темные свитера с высоким воротом – не снимал их даже летом, чтобы предохранить горло, – и немыслимых размеров темную развевающуюся накидку с тесьмой на золотых крючках. Его внутренняя суть вполне соответствовала размерам и аппетиту этого человека – такого раз встретишь, никогда не забудешь. Своим красивым, тихим голосом с итальянским акцентом он принялся рассуждать о музыкальной традиции, которая связывает воедино Бетховена, Брамса и парней из Ливерпуля.

– Из этого могла бы получиться прекрасная статья, – сказала Кэрлис, на которую произвели сильное впечатление эрудиция и мыслительные способности Серджио. – Отчего бы вам не написать ее?

– Я певец, – едва прошелестел Серджио голосом, который сводил с ума миллионы. – С чего бы это я стал садиться за стол и карябать пером по бумаге?

– А что, если я напишу ее? – спросила она, будто эта мысль только что осенила ее. – Может, нам удастся куда-нибудь ее пристроить.

Он посмотрел на нее. В грифельно-черных глазах застыло тяжелое подозрение.

– А мое имя там будет?

– Разумеется, – ответила Кэрлис. – Мое никому ничего не скажет.

– Тогда милости прошу, – сказал он, но во взгляде его все еще сохранялась подозрительность. Тем не менее, уходя, он одарил ее улыбкой, которая достигала даже галерки в оперных театрах всего мира.

Ближайшие субботу и воскресенье Кэрлис провела в музыкальной библиотеке Линкольн-центра и написала со слов Серджио Малитерано статью о связях между Бетховеном, Брамсом и «Битлз». При посредстве отдела по связи с прессой ее передали в «Нью-Йорк таймс» и напечатали в воскресном выпуске, на театральной странице. Было это в августе, через пять месяцев после того, как Кэрлис пришла на работу к «Бэррону и Хайнзу».

То воскресенье вообще оказалось счастливым для Кэрлис. Не из-за статьи, подлинного автора которой знали только Серджио, Том, Норма, Мишель и отец Кэрлис, но потому, что в пять часов пополудни, когда она занималась стиркой, зазвонил телефон. Это был Уинн Розье.

– Как насчет выпить чего-нибудь? – спросил он. Через час они встретились в баре на Коламбус-авеню, прямо за углом его дома на Шестьдесят восьмой улице.

– Я знаю, что ты ждала моего звонка, – сказал он, заказывая бокал белого вина и даже не спрашивая, чего она хочет.

Кэрлис улыбнулась, пытаясь не выдать волнения. Они сидели за столиком на застекленной террасе, прямо у окна. Отсюда Кэрлис были хорошо видны другие парочки, рука об руку лениво прогуливающиеся по Коламбус-авеню; а им была видна она и с нею красивый и желанный мужчина и видно было, что и она желанна, и не одинока. Уже одно то, что рядом был такой привлекательный мужчина, как Уинн, заставляло и ее чувствовать себя очаровательной и желанной. Потягивая вино и прислушиваясь к рассказам Уинна о том, что свой последний отпуск он провел в Сен-Мартене и что боль в голени не позволяет ему временно заниматься бегом трусцой, и что недавно он купил дорогой стереопроигрыватель, она все повторяла себе, что вот он обещал позвонить и на самом деле позвонил. Может, теперь удача повернулась к ней лицом.

Они еще заказали салат «оливье», а потом Уинн проводил Кэрлис к автобусной остановке на Шестьдесят шестой улице.

– Я не приглашал тебя к себе, но это не значит, что ты мне не нравишься, – сказал он. – Мне девочка на ночь не нужна. Это я уже прошел. Теперь мне нужны отношения.

– Я понимаю тебя, – ответила Кэрлис, стараясь придать своему тону ту же уверенность и знание жизни, что и у него. – Все остальное – детские игрушки.

– Я знал, что ты меня поймешь, – сказал Уинн. – Я сразу распознаю людей, – добавил он, когда двери автобуса уже открылись и Кэрлис неохотно двинулась к ним. – Я позвоню тебе на этой неделе, – крикнул он вслед.