Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии

• Название: Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии
• Автор: Роман Ключник
• Жанр: Религия

Эта внуши­тель­ная по разме­рам книга пред­став­ля­ет со­бой не сбор­ник лекций по различным те­мам, а од­ну боль­шую лекцию, в этой книге все части и главы до­полня­ют друг друга, тесно свя­за­ны друг с другом и взаи­мо­свя­за­ны в единое це­лое, в од­ну ми­ро­воззрен­че­скую Кар­ти­ну Мира.

Эта боль­шая лекция ад­ре­со­ва­на, прежде всего, ру­ко­во­ди­те­лям всех рангов в разных об­ластях дея­тель­но­сти: ру­ко­во­ди­те­лям фирм, за­во­дов, ин­ститу­тов. Уве­рен — по­лезна она бу­дет на­шим по­ли­ти­кам и, особенно, ру­ко­во­дству на­шей стра­ны — Рос­сии. Именно с ни­ми, с первы­ми ли­ца­ми го­су­дарст­ва, три по­след­них де­ся­ти­ле­тия у нас просто бе­да — полное не­умение ру­ко­во­дить бо­га­тейшим в ми­ре го­су­дарст­вом и краси­вейши­ми на­ро­да­ми; в ре­зуль­та­те — проиг­рыш в конку­рент­ной борь­бе с други­ми на­ро­да­ми, развал мощнейше­го го­су­дарст­ва, его разво­ро­вы­ва­ние, по­зорное об­ни­ща­ние на­ро­да. Обидно и, прежде всего, тревожно за де­тей, ко­гда го­су­дарст­вом ру­ко­во­дят старые ма­разма­ти­ки, тщеслав­ные ду­ра­ки или впол­не по­ря­дочные лю­ди, но расте­рянные и незнаю­щие, как стро­ить го­су­дарст­во и ку­да вести свой на­род.

---

«В руках современных государств имеется великая сила, создающая движение мысли в народе, — это пресса… (сейчас телевидение) В прессе воплощается торжество свободоговорения. Но государства не умели воспользоваться этой силой; и она очутилась в наших руках. Через неё мы добились влияния, сами оставаясь в тени…».

«Кто и что может свергнуть незримую силу? А сила наша именно такова. Внешнее масонство служит слепым прикрытием ей и её целям…».

На этом закончим рассмотрение «Тайны сионских мудрецов». Теперь читателям понятно — почему за эту книгу марксисты: кадеты и большевики расстреливали обладателя книги на месте. И почему после захвата власти в России, — так популярна эта книга стала на всей планете.

Согласитесь, что, не читая эту книгу, — трудно прочитать действие «Тайны…» в жизни, в повседневности — это явно не по плечу было русским интеллигентам того времени, например, — А. П. Чехову, и чеховским героям. А редким понимающим было трудно организовать широкое противодействие этой организованной атаке на власть.

Стоит повториться — проигрыш на интеллектуальном поприще является решающим, всё остальное вторично, следствие. Могла ли интеллигенция начала XX века в России справиться с атакой на Россию с применением технологии «Тайны…»? На этот вопрос дал ответ в 1905 г. В. Правдин:

«опасность для России: в слабохарактерности, в умственной незрелости всех её слоёв, начиная от квазиобразованных и кончая плотниками, слесарями…»,

«Русские, особенно так называемая «интеллигенция», не могут соперничать с евреями… Дряблость и ничтожество русской интеллигенции, ставящей себя руководителем русского народа, просто поразительны…».

Идеальный образец этого «ничтожества русской интеллигенции» — несостоявшийся философ и писатель, посредственный публицист — Василий Розанов. Именно его идеологи «свободы» в XXI веке выставляют образцом русской философии, а остальных намного более выдающихся русских мыслителей — фашистами, об этом ранее в этой книге уже говорилось.

По иронии судьбы так получилось, что в первой декаде XX века в России не было ни одного достойного мыслителя равному Достоевскому, Данилевскому, Леонтьеву, Соловьёву и Чехову. Вышеперечисленных в живых уже не было. Иоанн Кронштадский и Лев Толстой были на склоне лет и вообще на эту тему не обращали внимания. А Бердяев, Булгаков и Ильин были ещё молодыми.

Тема еврейского вопроса в России никем не изучалась ни с исторической позиции, ни с философской, хотя тема была необычайно актуальна для России.

И надо же было такому случиться, что в этот трагический для России период — Василий Розанов оказался единственным мыслителем в России, который изучал еврейскую тему и пытался разгадать загадку этой нации. Как он шарахался от любви к критике, и чем это для него закончилось — мы увидим в следующей главе.

Пример В. Розанова для России очень показательный, он очень помогает понять состояние российского общества того времени, особенно интеллигенции, как всё это докатилось до событий 1917 г.

Василий Розанов — эдакий характерный образчик интеллигента того периода — дряблый эрудит, у него было много общего с ещё одним характерным интеллигентом того времени — Николаем II.

Для меня В. Розанов интересен ещё и тем, что в своей первой книге посвящённой русской философии именно одного Розанова я пропустил, ибо посчитал его несерьёзным мыслителем. Но как оказалось — Ефим Курганов и Генриета Монди (и их друзья по окопам) пытаются в наше время убедить россиян, что Розанов — самый лучший российский мыслитель всех времён.

Сейчас хороший момент наверстать мною пропущенное в первой книге — рассмотреть «творчество» В. Розанова, при этом я попытаюсь предоставить читателю интересную информацию и интеллектуальное удовольствие.

               Глава  7 . Василий Розанов

Розанов изучает великих мыслителей

Соберём основные труды Василия Васильевича Розанова (1856–1919 гг.), труды посвящённые его трудам, например, в 2001 г. издана хорошая книга о Розанове Александра Николюкина, другие книги и различные мемуары. И приступим к совместному исследованию.

Розанов родился в 20 апреля 1856 г. в городке Ветлуга Костромской губернии, учился в Симбирске, в Нижнем Новгороде, в Московском университете. Работал преподавателем словесности, истории и географии в Елецкой гимназии и чиновником в Государственном Контроле. В начале XX века начал печатать фельетоны и статьи в» Новом времени»

Интересно, — молодой человек в России, решивший в 80–90-х годах XIX века серьёзно заняться литературой или философией, — с чего начнёт? В каком направлении решит продвинуть философскую мысль? Будет ли он продолжать философские искания последних европейских философов Шопенгауэра и Ницше, или детально разберётся в достижениях своих великих земляков — Толстого, Соловьёва, Леонтьева?

Молодой Розанов начал с изучения достижений великих мыслителей России. Розанов сразу предстал как самостоятельный критический мыслитель, а по глубине исследования результаты оказались, очень мягко выражаясь, — парадоксальными. Взглянем на них и процитируем.

Розанов про Хомякова — «бледно, образ тускл, слова как-то не запоминаются, спутываются»,

«Во всяком случае, не у Хомякова русские научились простоте, смирению и любви. Если хотите, они этому больше научились даже у Белинского и Грановского (с последним Хомяков вёл научную полемику)».

Розанов о Пушкине и Лермонтове — «То, что мы все чувствуем и в чём заключается самая суть — это что Лермонтов был сильнее Пушкина и, так сказать, «урожденнее — выше»… Пушкин был немножко terre-a-terre (приземлённый), слишком уж русский, без иностранного».

Розанов о Салтыкове-Щедрине — «Пренесносный Щедрин», «Как «матёрый волк» он наелся русской крови и сытый отвалился в могилу (о Щедрине)».

Розанов о Леонтьеве — «Славянофил без добродетели», «Поджигатель», «хотел бы ввергнуть в борьбу и распрю, даже в страдание», «диктатор без диктатуры».

Розанов о Гоголе — «холодный человек», «волшебник микрокосма, преуменьшенного мира, какого-то пришибленного, раздавленного, плоского и даже только линейного, совершенно невозможного и фантастического, ужасного и никогда не бывшего», «дьявол вдруг помешал палочкой дно: и со дна пошли токи мути, болотных пузырьков… Это пришёл Гоголь. За Гоголем всё. Тоска. Недоразумение…»

«Появление Гоголя было большим несчастьем для России, чем всё монгольское иго… В Гоголе было что-то от трупа». «В сущности, везде Гоголь рисует анекдот и» приключение»… Мощь формы и бессилие содержания, резец Фидиаса, приложенный к крохотным и, по существу, никому не нужным фигуркам, — это поразительно у Гоголя». По убеждению Розанова — если из русской литературы «выключить Гоголя», то вообще было бы всё намного лучше.

Запомните эту смешную критику Гоголя, даже ненависть к нему, потому что в конце этой темы процитируем окончательный вывод о Николае Гоголе в конце жизни Розанова.

Продолжим ещё немного изучать «гениальный» анализ российских мыслителей Розанова —

«У Грибоедова везде недостаёт теплоты; у Тургенева нигде нет религиозного, христианского глубокомыслия… Крылову недостаёт интеллигентности; у Гоголя нет благодушия и простодушия… Наконец, эхо-Пушкин нигде не внедряется в предметы, а, как волна только окатывает их…»

Положительной оценки у Розанова заслужил только Достоевский, хотя причины этой теплоты сомнительны, — Розанов: «Ведь, в сущности, все, и Тургенев, и Гончаров, даже Пушкин — писали «немецкого человека» или «вообще человека», а русского («с походочкой» и мерзавца, но и ангела) — написал впервые Достоевский».

По признанию Розанова его самого на философские искания потянуло довольно поздно — в сорокалетнем возрасте как естественный этап его развития, — Розанов:

«В 1895–6 году я определённо помню, что у меня не было тем. Музыка (в душе) есть, а пищи на зубы не было. Печь пламенеет, но ничего в ней не варится. Тут моя семейная история и вообще отношения к» другу» и сыграли роль. Пробуждение внимания к юдаизму, интерес к язычеству, критика христианства — всё выросло из одной боли, всё выросло из одной точки. Литературное и личное до такой степени слилось, что не было «литературы», а было «моё дело»… Личное перелилось в универсальное».

Эти поиски и привели Розанова к Толстому. Розанов был в Ясной поляне у Л. Толстого 6 марта 1903 года — А. Николюкин: «Проговорили весь день, но не поняли друг друга».

Розанов: «Когда я говорил с ним, между прочим о семье и браке, о поле, — я увидел, что во всём этом он путается, как переписывающий с прописей гимназист между «и» и «i» и «й»; и, в сущности, ничего в этом не понимает… Ни — анализа, ни — способности комбинировать; ни даже — мысли, одни восклицания. С этим нельзя взаимодействовать, это что-то imbecile…» (слабоумное).