Лидия Скрябина - Дневник ее соглядатая

• Название: Дневник ее соглядатая
• Автор: Лидия Скрябина
• Издательство: ACT
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-062556-7

«Дневник ее соглядатая» – история нашей современницы, студентки юрфака, в судьбу которой вклиниваются фрагменты жизни ее сверстницы из Владикавказа времен революций и Гражданской войны. Третья героиня романа – это месть, как кукловод подталкивающая персонажей в стремительный и опасный водоворот событий.

Книга Лидии Скрябиной – писателя, журналиста, популярного блогге-ра – о бытии мести, о том, как сладостное, духоподъемное чувство превращается в оружие массового поражения, идет ли речь о наказании личных врагов или целых народов. В итоге жертвами мести неизбежно оказываются все – и те, кто ее замыслил, и те, кто случайно оказался рядом. Даже ангел-хранитель отступает в тень и остается тайным соглядатаем до тех пор, пока одна из марионеток не поднимет бунт против кукловода. На Кавказе, где месть декларируется священной, и в России, где христианская мораль пытается склонить людей к прощению, героев мучают одни и те же надежды и страхи.

---

Время шло к вечеру, но новая пара Алла– Ксюша настояла срочно сниматься с якоря, а не ждать завтрашней хорошей погоды, как собирались расслабленные бездельем мужчины. Каха с Андреем наконец поддались на уговоры и неспешно отправились откапывать русло, но в момент отхода оказалось, что за время их вынужденной стоянки аккумулятор успел полностью сесть и мотор не заводится. Пока переставляли починенный запасной, яхту снова занесло торфом. Теперь мужчины возились с мотором, а женщины орудовали пластиковыми лопатами, откапывая злополучную посудину из-под тины. Вид трудящихся на раскопках дамочек смешил мужскую пару и поднимал настроение.

Небеса в этот момент самым невероятным образом прояснились и широкий закатный луч солнца, как прожектором, осветил суетливое копошение путешественников. Господь, словно небесный регулировщик, развел для них тучи руками и скомандовал: «Эй, мелюзга, живей улепетывайте!»

Хорошо, что мелюзга оказалась достаточно чуткой, чтобы расслышать эти слова и пуститься наутек. Грязные и всклокоченные, они наконец отчалили. Едва успели выскочить на большую воду, как луч погас, тучи снова сдвинулись. На водохранилище пала густая тьма. Ворота из одного измерения в другое закрылись. Волна пробовала бодать яхту, как молодой бычок, пока еще играючи.

Но стоило оторваться от берега метров на сто, как шторм словно выскочил из укрытия и ветер стал буквально таскать их по воде. Началась реальная болтанка. Всем пришлось надеть спасательные жилеты и сесть на дно для улучшения остойчивости яхты. Так все и сидели часа два, каждую минуту ожидая, что их скорлупка зачерпнет воду. Вел яхту Каха из нижней рубки, потому что на палубу подниматься было слишком опасно. Каждый лишний килограмм наверху мог оказаться роковым. «Авантюр» могла перевернуться в любую минуту.

Иллюминатор на носу яхты пришлось распахнуть, чтобы хоть что-то можно было впереди разглядеть, и в него хлестали вода и ветер, при каждом порыве обливая команду с головы до ног.

Все быстро продрогли на холодном ветру, то и дело обдаваемые брызгами от гребней волн. А надо было еще пройти в полной темноте километров тридцать, срезав угол фарватера, что в этих местах очень опасно из-за затопленных домов и деревьев, на остовы которых можно было легко напороться. Утопленников вылавливали здесь регулярно. Вот почему ходить по Рыбинке можно только по фарватерам.

Однако, если этот отчаянный маневр удастся, они надеялись выскочить правее Рыбинска, где волны были уже не такими большими, так как водохранилище в этом месте начинает сужаться.

Пришлось гнать в темноте на свой страх и риск. Волшебный джипиэс, чудо техники, был обессилен метким электрическим плевком аккумулятора еще в первый день плавания.

Долгое время шли в страхе и темноте, подлетая на хаотичных волнах. Андрей возился с лоцией, но без особого успеха, все-таки теоретические знания, полученные им в школе капитанов, разнились с суровой практикой ночной навигации в шторм. Каха на него злился и часто орал, и это почему-то всех, кроме Андрея, успокаивало.

Капитан действительно двигался, как заторможенный, и даже заветный бакен, говорящий, что они выскочили на долгожданный фарватер, он в бинокль разглядел позже, чем Каха живым глазом.

После первого святящегося бакена все вздохнули с облегчением и начали даже хихикать и пробовать подняться с пола. Но не тут-то было. Андрей ойкнул и показал рукой вправо, в кромешную тьму. Там плясали на воде какие-то огоньки.

Из темноты им наперерез двигались две гигантские баржи, одна за другой в кильватер. Да, «Авантюр» умудрилась выскочить прямо на судовой перекресток. Каха дал полный вперед. Их суденышко ускорилось, как могло, задрожав всем своим белым пластиковым телом, чтобы успеть проскочить перед баржами, но тщетно. Волны отбрасывали его назад, а грузовые гиганты, как огромные киты, мчались вперед. Столкновение стало очевидным, и перед самым носом первой баржи Кахе пришлось дать реверс. «Авантюр» содрогнулась, но остановилась.

Ладно, надо отдышаться. Но и отдышаться не получилось. Ксюша взвизгнула и повалилась на пол, затараторив тонким голосом: «Господи, помилуй». Все увидели, как вторая баржа стала обходить первую, наваливаясь прямо на них. Нашли время плавать наперегонки!

Каха опять дал задний ход и побледнел. Неужели какое-то развлекательное плавание может обернуться гибелью? Зачем тогда все это было? «Авантюр» пятилась, снова дрожа всем корпусом. К счастью, волны теперь ей помогали. Причем все эти судорожные маневры и героические усилия яхты на баржах даже не заметили. Поле видимости из-за высоких бортов у этих великанов очень мало, особенно в такой кромешной тьме. Мельканье фонарей «Авантюр» они приняли за болтанку бакенов.

Уворачиваясь от двух ночных монстров, Каха сбился с пути и час они шли вообще куда глаза глядят. Ксюша тихо бубнила молитву, английские слова были позабыты. Остальные «яхтсмены» лязгали зубами от страха и холода.

Наконец наткнулись на свой фарватер, просчитали бакены – все это сделал Каха – и, с разбегу заскочив в устье Волги, не переведя дыхания, помчались дальше, словно боясь, что шторм может затянуть их обратно. Улепетывали всю ночь без передыха, причем Каха отстегнул бешеные деньги оторопевшему диспетчеру, чтобы для них одних открыли шлюз.

Под утро, окоченевшие, сонные и злые, в глубоком безмолвии они совершенно беспрепятственно причалили в Завидове и покинули злополучную посудину навсегда.

– Дайте объявление о продаже, – буркнул смотрителю Каха. – Я сухопутное, а не водоплавающее.

Отмокая в ванне и перебирая в памяти детали этого странного жизненного аппендикса, Алла недоумевала: «Кто принес на борт катастрофу? Кому беда села на хвост?» – не подозревая, что виной всему она сама.

Причем это была даже не катастрофа, а только генеральная репетиция чего-то большего и страшного. Раскаты дальнего грома. Алла начала сопротивляться пространству, и ему это не понравилось.

Сначала она об этом только смутно догадывалась, лишь отметив про себя, что Каха с честью выдержал испытание, чего нельзя было сказать об их романе. Роман съежился и усох. При тесном общении Каха неожиданно замкнулся в себе и резко отдалился. К тому же теперь она подозревала Каху в самых страшных грехах. Говорил же Осип Абрамович про кавказцев, что для них убийство – простое телодвижение. Или это «наше всё» говорило? Нет, надо незаметно закругляться.

Казалось бы, июль еще только начинался, еще ярко светило солнце, как в день их отплытия. Сессия была сдана, месть переложена в крепкие мужские руки Кахи. Даже мама порадовалаее, безошибочно опознав на коллективном фото любимую дочку.

«Эх, надо было схохмить и послать ей снимок без себя. Только хорошая мысля приходит опосля, – улыбалась довольная Алла. – Или, как говорил старый еврей, когда у него спрашивали, какую черту русского он хотел бы иметь: «Яхотел бы быть таким же умным, как русский потом». Дорогая мачеха, ты бы мною гордилась. Я не только запомнила все твои еврейские анекдоты, я нашла, как за тебя отомстить, и скоро твоя смерть будет возмещена отцовским разорением, – утешала себя Алла и не чувствовала прежней радости в предвкушении отчей крови. – Разорение. Какое неприятное слово. Разорение гнезда. Хорошо, скажем не «разорением», а «унижением». Унижение, впрочем, тоже плохое слово, в нем есть что-то змеиное. Нет, слово тут ни при чем. Оно не виновато. Плохо само унижение».

Отдышавшись с дороги, Алла вдруг поняла, что соскучилась по красноречивым вздохам прамачехи, скорбному лицу и драматическому голосу. «Ну и родню ты мне оставила, любимая мачеха». Но больше пошуршать о жизни было не с кем.

Во дворе Алла по привычке скользнула глазами по каштанам и обнаружила, что членообразные соцветия сменились не менее эротическими зелеными колючими яичками. «Что-то мне, как сексуальному маньяку, везде одно и то же видится, – усмехнулась Алла. – Это от недотраха! Когда же я, наконец, с ним кончу? Бежать без оглядки или трахаться до победного?»

Все ее тело сладко ныло и содрогалось, даже само по себе, от одного взгляда на зеленые шарики каштанов. Она ухмыльнулась своей гиперсексуальности и набрала код домофона.

В лифте на нее из зеркала глядела наглая, довольная, улыбающаяся физиономия нимфоманки. Алле стало смешно: «Хорошо, что я придумала эту месть, а то бы долго еще не узнала, что такое бешеный секс вхолостую. Ну хоть какой-нибудь ка-а-арликовый оргазмик! Чего только не бывает на свете. Может, в «Спид-инфо» написать? Дорогая редакция, помогите!»

Немного от этой избыточной чувственности перепало и прамачехе. Алла крепко обняла ее в дверях и громко чмокнула в обе щеки. Тарзан пришел в неописуемый восторг и бросился по такому случаю за мячиком. Здравствуй, дом!

– Как дача?

– Как плавание?

– Обалденно! – искренне воскликнула Алла.