Дэвид Кек - Пора предательства

• Название: Пора предательства
• Автор: Дэвид Кек
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-059867-0, 978-5-403-01647-6

Когда-то юный Дьюранд, младший и ненаследный сын провинциального барона, поверивший в таинственное пророчество, предсказавшее ему власть, силу и любовь прекраснейшей из дам, решил стать странствующим рыцарем, совершающим подвиги и участвующим в турнирах.

Но подвиги скверно оплачиваются, а турниры случаются не так уж часто — и вскоре молодой рыцарь становится одним из самых знаменитых наемных капитанов своего мира. Спрос на него и его отряд неизменен: бароны задумали сбросить безумного короля с трона, могущественные феодалы грызутся между собой, как волки, — а на Севере зреют семена восстания.

Дьюранд постепенно привыкает сражаться за звонкое золото и верить, что все на свете продается и покупается. Все ли? Ведь однажды наступит время, когда ему придется сделать выбор между рыцарской честью — и предательством, между зовом Высших сил — и богатством, славой и любовью.

Пророчество сделано. Можно ли противостоять ему?

---

Мироздание остановилось. Меч торчат в груди Ламорика, сверкая отсветами пожара.

Дьюранд опоздал всего на миг. Он преодолевал крепостные валы и стены, плыл в подземном колодце, сражался с колдунами в святилище — но все равно опоздал. На один миг.

Чьи-то руки ухватили рубаху юноши. На него сыпались удары. Но он думал лишь о Дорвен и о том, как задержался, чтобы обнять ее, пока войско Гирета гибло в пожарах, а человек, спасший его от голодной смерти, сражался не на жизнь, а на смерть. Дьюранд молился о том, чтобы получить ее, и вот теперь Ламорик был мертв.

Там на улице, Радомор все еще сжимал обеими руками меч Клинок Ламорика качался над головой молодого лорда, трепеща в такт последним биениям его сердца, И Ламорик не видел вокруг себя ни единого дружеского лица.

Но даже когда последние силы уже покидали Ламорика, когда он шатался, насаженный на смертоносный клинок Радомора, в глазах молодого лорда внезапно вспыхнула последняя искра решимости. Не успел Дьюранд моргнуть, как слабеющий пальцы Ламорика сжались на рукояти меча — и он единым могучим усилием опустил клинок.

Радомор был совершенно беззащитен. Что мог он сделать, так еще и не высвободив меч?

Из-под стали хлынула кровь, Радомор покачнулся. И вот оба лорда начали падать — вместе. Свиные глазки герцога Ирлакского расширились в изумлении. Бог весть, что видел он в этот последний миг. Ламорик еще раз полоснул сверкающим мечом, но это было уже не важно. Радомор Ирлакский и Ламорик Гиретский рухнули на залитую кровью мостовую.

* * *

Теперь наконец воины Радомора сжалились. Дьюранда пропустили, и он смог ринуться к Ламорику и отшвырнуть от тела своего господина еще слабо шевелящуюся тушу герцога.

— Ламорик! Ламорик!

Несколько мгновений взгляд молодого лорда был темен и расплывчат. Но потом глаза его прояснились и он даже слабо улыбнулся.

— Дьюранд! — подивился он, хотя возглас его вышел скорее стоном.

— Да, ваша светлость! Боже. Я пытался добраться до вас. Морин свободен. Дорвен жива. Война окончена. Я…

— Ты видел. Видел. Должен был!

Дьюранд старался распахнуть господину одежду, думая, что лучше помолчать и попробовать еще что-то сделать.

— Видел? — прохрипел Ламорик, хватая Дьюранда за руки.

— Да, — сказал Дьюранд, рассматривая дыру в стальной кольчуге.

— Я мог бы одолеть его в тот первый день.

Из раны хлестала яркая кровь, заливая складки сюрко. Лезвие Радомора рассекло какую-то крупную артерию в груди Ламорика. Дьюранд зажал отверстие в кольчуге рукой.

— Я мог одолеть его, — морщась, повторил Ламорик.

Дьюранд согнулся над ним, крепче сжимая рану.

— Наверняка.

— Пока города еще стояли. И… — Он снова поморщился от боли. — И знамена развевались.

Безнадежно было и пытаться зажать такую рану. По рукам Дьюранда лилась кровь. Он зажмурился. Сколько смертей в состоянии вынести один человек?

Рука Ламорика ласково коснулась его подбородка. А потом окровавленная перчатка молодого лорда упала. Лицо его было бледным и застылым, как воск. Последний вздох вылетел в пустое небо над Ферангором — небо, свободное от чернецов-Грачей и их воронья.

Во всем городе не слышалось ни звука, кроме треска огня.

29. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Бароны Гирета не смогли найти среди пленников никого знатнее некоего рыжеволосого юнца по имени Лиовер Пенсевальский, чтобы предложить приверженцам Радомора сдаться по всем правилам. Пенсеваль сражался в числе последних воинов Радомора и стоял в кольце, которое не пропустило Дьюранда к Ламорику.

Не успел он, запинаясь, пробормотать положенные слова, как Дьюранд протолкался обратно в толпу и присоединился к молчаливым воинам, что уже начали собирать мертвых. И Дьюранд занимался этой печальной работой, держась подальше от всех, кого знал, покуда дымный день не сменился стылой ночной мглой. Ни думать, ни разговаривать ему не хотелось. И он не мог видеть Дорвен. Только не сейчас.

Тяжелая и тягостная работа позволяла ему не думать, не чувствовать боли и изнеможения. Весь вечер он выносил за стены холодные окоченевшие трупы. И в наступившей темноте спотыкался о жесткие, нелепо торчащие руки и ноги.

Он ни с кем не разговаривал. Люди отыскали где-то носилки и тачки, но по большей части вытаскивали мертвых, просто подхватывая за ноги и под мышки, молча шаркая через ворота во тьму.

Бейден погиб. Дьюранд узнал об этом, когда выволок из города очередного воина в доспехах. Пробираясь обратно мимо горевшего факела, он заметил блестящую в отсветах пламени лысую голову и свисавшие сзади жидкие рыжие волосы. Дьюранд не знал, кто из них окоченел больше, когда он уложил тело среди остальных погибших.

На остаток этой ночи он весь превратился в глаза и руки, не более того.

* * *

На рассвете в глине за городскими воротами ждали сотни повозок. Похоже, что мертвых решили не оставлять, поэтому монервейцы обшарили окрестности на сотни лиг и пригнали сюда все крестьянские телеги, какие только сумели найти. Дьюранд и остальные безмолвные труженики просто-напросто переключились на новую задачу: складывать окоченелых товарищей штабелями в повозки.

Когда Дьюранд не смог более найти в поле ни единого мертвого тела, он забрался в повозку, куда только что уложил последний труп, — на счастье, там оказалась еще одна свободная скамейка за возницей. Шел дождь, и телеги влачились прочь из Ферангора колонной, растянувшейся вдоль реки Рашс на несколько лиг. Дьюранд покачивался рядом с возничим. Он то и дело погружался в забытье. Лошадь покачивала головой под передвижной гробницей на тряской телеге впереди них.

Когда Рыцари Пепла затянули молитву Вечерней Зари, колонна свернула в широкую лощину близ реки. Возничий телеги, на которой ехал Дьюранд, без единого слова соскользнул с козел и выпряг лошадь, чтобы пустить ее попастись на скудной травке долины. Люди уже разжигали полевые костры в отдалении от серых, доверху нагруженных телег.

Дьюранд смотрел, как солдаты устраиваются вокруг этих костров. Сам он не чувствовал особой охоты присоединяться к ним. Быстро спускалась мгла, похолодало, со всех стороны тянулись тусклые безлюдные просторы. Монервейцы доставали из фургонов с припасами бочонки с едой, слуги готовили палатки и котелки. Во мраке ночи лагерь казался островом цвета и света костров.

С того места, где Дьюранд стоял, глядя на все это, точно чужак в окно чьего-то дома, он видел и длинные тени, отбрасываемые людьми у костров. Знакомые движения во тьме возле канав и выбоин, до краев наполненных живыми тенями Утраченных. Не обретшие покоя души трепетали повсюду вокруг, распускались, точно ночные цветы, плыли над дерном, чтобы напитаться кровью и жизнью. Дьюранд невольно подумал обо всех мертвецах, что лежали сейчас у него за спиной.

И когда голос окликнул его по имени, он вздрогнул и отпрянул. Однако то был не зов из потустороннего мира. Дорвен вышла из круга света неподалеку от погребальных дрог. Ей удалось ускользнуть от родных. Шагая по мокрой траве, она казалась не выше ребенка.

— Где ты был?

Дьюранд не дал ей коснуться себя.

— Здесь.

Невыносимо было находиться так близко от нее, особенно теперь, когда она зябко обхватила себя руками за плечи — замерзшая, одинокая, и всего лишь в шаге от него. Но он не сдавался.

— Мой отец шел пешком, — сказала Дорвен. — Весь этот долгий путь от Ферангора. Он обрезал себе волосы кинжалом и шел босой и без плаща. «Ни один воин Гирета не ляжет в землю Ирлака», — поклялся он. И теперь мы должны везти трупы. По ночам случаются заморозки, а ведь он видел уже больше шестидесяти зим.

Дьюранд лишь кивнул — трус среди теней.

Но Дорвен шагнула ближе, загнала его к самой повозке.

Отступать было уже некуда.

— Я не спрашиваю тебя, отчего ты прячешься здесь среди мертвецов — так же, как не спрашиваю и отца, отчего он так упорно стремится пополнить их число. Я же не стану делать ничего подобного, как не стану и притворяться, будто ты в тысяче лиг от меня. Только не теперь.

Дьюранд так никогда и не узнал, чтобы могла принести им следующая секунда, ибо из круга света отделилась и направилась в их сторону еще одна фигура. Дьюранду показалось, будто он слышит имя Дорвен.

Однако она ухватила его за плащ.

— Дьюранд. Ламорик погиб. Мой отец обезумел от стыда за свою измену. Умоляю!

Но не успела она сказать еще хоть слово, как новый идущий громко и ясно окликнул ее:

— Дорвен!

Теперь, когда он подошел поближе, Дьюранд видел, что он прихрамывает, движется с трудом и одной рукой придерживает на горле длинный плащ.

— Дорвен? Ради всего святого, где ты, сестренка? — То был Морин, поднявшийся, несмотря на свои раны.

— Морин! — воскликнула Дорвен. — Что ты тут делаешь?