Михаил Гребенюк - Машина путает след. Дневник следователя. Последняя встреча. Повести

• Название: Машина путает след. Дневник следователя. Последняя встреча. Повести
• Автор: Михаил Гребенюк
• Издательство: Издательство ЦК ЛКСМ Узбекистана «ЁШ ГВАРДИЯ»
• Жанр: Детектив
• Год: 1963

Эта книга посвящена людям в милицейской форме, их ответственной и подчас опасной работе. Чтобы ты, читатель, и все, кто находится рядом с тобой, могли спокойно жить и трудиться на благо Родины, неусыпно день и ночь несут свою вахту работники милиции. Они охраняют покой города, разоблачают нарушителей социалистической законности, пресекают замыслы преступников. Три повести, объединенные в книгу, рассказывают о следователе Наташе Бельской, рисуют сложную и удивительную судьбу смелого и мужественного человека.

---

Годы… Годы… Годы…

…В доме другая мать. Злая, своенравная. Кормит свою дочь, а меня и сестренку морит голодом. Я сижу на печке, мотаю на кулак слезы. Над моей головой в два ряда висят связки лука. Я отрываю одну луковицу, бросаю в женщину,

Визг, ругань, ремень — жесткий, горячий, вьется перед глазами, как змея. Я не успеваю отбиваться — больно…

…Наташа заметалась:

— Вот и все… Ты не печалься… Ну…

Я задохнулся. Губы сжались в какой-то судороге. Степанида Александровна подбежала к врачу.

— Господи, да неужто ничего нельзя сделать?

— Не надо, мама… Не надо…

Сестра вышла из палаты, главный врач взял Наташину руку, нащупал пульс. Почему-то побледнел.

— Не волнуйтесь, мы сделаем все, что возможно.

В окно ворвался яркий луч солнца. Тучи рассеялись — небо светлело. Откуда-то издалека доносилась музыка.

…Врачи уходили и подходили. Они что-то говорили и что-то делали. Я и Степанида Александровна сидели в стороне, глядя на Наташу. На улице потухал день. На стене играли розовые зайчики — солнце лилось в палату через густую листву молодых деревьев, выстроившихся у окон,

Наташа умерла на следующий день в четыре часа утра.

В десять гроб с ее телом стоял в клубе управления милиции.

Люди шли и шли.

Полковник Розыков и старший лейтенант Воронов не отходили ох гроба. Воронов был бледен и взлохмачен. Он ни на кого не обращал внимания и стоял, сложа руки на груди, словно статуя.

Майор Исмаилов побыл в клубе несколько минут. Поговорив о чем-то с участковым Каримовым, он ушел за сцену, где находился духовой оркестр.

Степанида Александровна сидела у изголовья Наташи, Как и Воронов, она ни разу ни на кого не посмотрела и не ответила ни на один вопрос. Она не плакала. Прядь седых волос, упавшая на ее сморщенный лоб, то шевелилась, то застывала, закрывая левую бровь.

Ветер шумел листвой. Справа слышались обрывки фраз — говорили двое: мужчина и женщина. Где-то надсадно выла машина. Деревья окутывала густая тьма.

Все давно ушли. Степанида Александровна уехала с полковником Розыковым. Я стоял у могилы, привалившись к плакучей иве, неизвестно каким путем забравшейся сюда. В голове то возникали картины похорон, то появлялась живая Наташа. Она ласково улыбалась мне; я никак не мог представить себе, что ее больше нет, что бугорок земли, около которого я стоял, укрыл ее навсегда.

Из темноты вышел Алексей Воронов. Увидев меня, он скупо улыбнулся, словно хотел сказать: «Вот и все», потом достал портсигар, но не закурил — остановился напротив меня, сдвинув светлые густые брови.

— Пошли!..

Я одел кепку.

— Да-да…

Кладбищенская площадь встретила нас глухим молчанием. Две машины, стоявшие в стороне, слабо вырисовывались на фоне темного забора.

По тротуару семенила какая-то старушка — она казалась сухим, скрюченным грибком.

— Вот живет же! Зачем? — озлобленно сказал Воронов.

— Жизнь — борьба, — некстати пробормотал я.

— К черту такую борьбу! — выругался старший лейтенант. Он преградил мне дорогу. — Кому нужна такая борьба? Вон какой человек погиб!

— Случайность, — неуверенно произнес я.

— Случайность, — передразнил Воронов. — Нет, не случайность. Нацеленный удар. И никто не смог его отразить!.. Какой толк, что на мне эта форма? Меня может убить всякая сволочь, а я… Не имею права даже заикнуться… Чуть чего — нарушил соцзаконность… Преувеличил власть!..

Доехав на автобусе до курантов, я зашел в сквер. Здесь было много света. Он привлекал меня, успокаивал. Люди сидели на скамейках, расставленных вдоль осенних клумб, толпились у киосков с водой и мороженым, прогуливались неторопливо по тенистым аллеям.

Я сел напротив павильона «Цветы». На соседней скамейке смеялись девушки, очевидно, студентки. Одна из них чем-то напоминала Наташу. Я закурил и стал наблюдать за ними. Внезапно все — и девушки, и павильон, и цветы — потонуло в темноте: в сквере потух свет. Я вздрогнул — прямо надо мной, в провале деревьев, далеко-далеко, вспыхнула яркая красная звезда. От нее, будто иголки, тянулись к глазам тонкие лучики. Они то укорачивались, то становились длиннее. Я напряг зрение — тире-тире-точка, тире-точка-точка… «Где ты, Сын Неба? Где ты, Сын Неба?» Невидимый далекий морзист, преодолевая глубины Вселенной, разыскивал друга Аэлиты.

Снова та же мысль. Когда, прочитав дневник Наташи, я вышел на улицу и увидел в небе Марс, мне вспомнились именно эти слова чудесной книги. Тогда я полюбил Наташу, теперь я расставался с нею. Инженер Лось мог снова встретиться с Аэлитой — построить корабль и полететь на Марс, я же потерял все. Уже ничто не сможет возвратить мне Наташу. Она ушла навсегда. Я еще долго, всю свою жизнь буду звать ее, но никогда ни разу не услышу ее голоса…

В сквере давно горел свет. На соседней скамейке уже никого не было. Я сидел один и смотрел на черное небо, по которому бежали беспрерывные черточки: тире-тире-точка, тире-точка-точка, точка…