Эми Дженкинс - Медовый месяц

• Название: Медовый месяц
• Автор: Эми Дженкинс
• Издательство: ТИД Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-509-0

В центре этого остроумного и тонкого романа классический любовный треугольник. В день своей свадьбы героиня находит другого мужчину – Любовь-Всей-Своей-Жизни, с которым она встречалась лишь однажды семь лет назад, и оказывается перед выбором. Ситуации и конфликты, знакомые многим из нас, решаются в книге самым неожиданным образом, а жизненная философия автора и ее героев несомненно достойна внимания.

---

Я стояла и смотрела на них. И чувствовала мои глаза в их глазницах и мое тело в их коже. Вот что я чувствовала. Наверное, я ожидала ощутить нечто огромное. Но все было совсем не так. Я просто стояла там. Продолжала стоять. А потом, очень медленно и осторожно, как приходит вечер, ко мне пришло понимание того, что это имя моей матери, а это – отца и что они умерли. То есть, конечно, я и раньше знала, что они умерли, – но сейчас было совсем другое знание. Оно отозвалось во мне мучительным облегчением, какое приносит правда.

Они никогда не вернутся. Они действительно никогда не вернутся. Никогда. До сих пор я не сознавала, что ждала их возвращения. Но это было раньше. А теперь, в тот самый момент, когда я нашла их, я потеряла их снова.

Я заплакала и обрадовалась этому. Я так боялась, что не заплачу. Мне пришла вдруг в голову безумная мысль – взять один красный пластиковый подсвечник и собрать в него свои слезы. Почему-то хотелось сохранить их навсегда. Но потом, конечно, я просто достала из кармана старый носовой платок.

Чуть позже, когда я плакала, усевшись на заросшую травой дорожку на этом маленьком кладбище и повернувшись спиной к мраморным надгробиям с ламинированными портретами умерших, до меня дошло, что мне здесь нравится. Что я ощущаю себя здесь дома.

Гигантский цветок фейерверка рассыпался в небе надо мной, а я сидела запрокинув голову и наблюдала, как он дождем падает вниз. Я так радовалась жизни, чувству любви и знанию, что есть любовь, которую я потеряла, и есть любовь, которой я не теряла. Любовь, которую принимают. Любовь, которую дают.

Видите ли, я никогда особенно не разбиралась в любви. Всегда жила на манер принца Чарльза, известного своим замечанием о любви: «Или как там».[67]

Меня раздражали все эти разговоры типа «все, что тебе нужно, – это любовь». Я в чем-то согласна с Деллой: все, что тебе нужно, – это «мерседес» и всесильные друзья.

Но сидя там, я чувствовала, как начинаю неохотно понимать, вокруг чего, собственно, вся суета. Не было сомнений, что у меня в груди таится совершенно особое чувство и единственным словом для его описания было «любовь». Когда я подумала о Флоре, например, это чувство разбухло, и я снова заплакала.

А потом наконец я подумала об Эде и о том, что как-нибудь найду его. О том, что нельзя отпустить его, не сказав должным образом, что я люблю его. Чтобы он знал, что это действительно так. Что это настоящая любовь. Я скажу ему, что Алекс, вероятно, моя вторая половина, но я не могу жить с Алексом. И не хочу. Это слишком больно – быть настолько похожими.

А потом, подумала я, когда я приведу в порядок всю эту дурацкую путаницу, – тогда, возможно, я приму монашество. Буду вести чистую и простую жизнь. Она влекла меня к себе.

Слезы по-прежнему катились из моих глаз, но нежно и влажно. Я перестала их утирать. Мне казалось, будто я плыву. Уходить никуда не хотелось. Взглянув на звезды, я словно бы увидела вращение Земли и ощутила, как она несет меня. Я обхватила себя руками и подумала: «Все хорошо. Все хорошо. Я здесь, и все хорошо».

Наверное, я заснула. Когда я снова очнулась, было тепло, и мрамор подо мной отражал бледный-бледный, хрупкий розовый свет. Я не шелохнулась. Я так уютно свернулась калачиком, что даже не верилось.

И тут я почувствовала, что рядом со мной кто-то есть. Кто-то присел на корточки. Не открывая глаз, я села. Кто-то обнял меня, и я проговорила:

– Как хорошо, что ты здесь.

Так прошла целая вечность. Столетия и столетия, а потом я разжала его руки и вложила ему в ладонь мой измятый, скрученный платок.

– Это тебе, – сказала я. – Подарок.

– Что это? – спросил Эд.

– Мои слезы.

Когда мы говорили в машине, все вокруг было очень по-утреннему, как на рассвете после бури. Я ощущала себя как в финале снятого итальянцами в Испании вестерна: будто бы я в разодранной юбке ковыляю домой, получив суровый урок, чтобы понять, что женщина – это женщина, а мужчина – это мужчина и мужчину типа Чарльза Бронсона за пояс не заткнешь.

У дороги был небольшой бар, он только открылся.

– Давай возьмем вареных яиц, – сказала я. – И бобов. – Я вдруг проголодалась.

Мы сидели за расшатанным виниловым столиком, ожидая еду, и пили кофе – такой густой и черный, что было трудно не глотать гущу. Эд сказал, что Алекс, увидев, что меня нет, позвонил ему в гостиницу в Чичен-Ицу, догадавшись, что я, вероятно, направилась туда. Не найдя меня, Эд сообразил, какой я выбрала маршрут и что могло случиться, когда я добралась до Тицакалькупуля. И отправился туда.

– Ты собирался отвезти меня туда, да? – спросила я. – Когда планировал свадебное путешествие.

Эд улыбнулся.

– Я не собиралась туда ехать, – сказала я. – Я искала тебя. Отправилась на поиски тебя.

Эд продолжал улыбаться. Как на Рождество.

– Где Черил? – спросила я.

– В Канкуне. Ждет рейса домой.

– У меня есть хоть какой-то шанс, – спросила я, – что ты сможешь понять все это?

Он только посмотрел на меня.

– Как будто я еду в машине, – проговорила я, проведя пальцем по столу, – и мне нужно сделать объезд – но дорога снова выводит меня к тебе.

– А что было объездом? – спросил Эд. – Тицакалькупуль?

– Объездом был Алекс.

Он на какое-то время задумался и наконец сказал:

– И это точка, где я свершил свою месть?

Глава двадцать шестая

Когда я прибыла к Маку прямо из аэропорта Кеннеди, пирушка в честь приезда была уже в самом разгаре. Мак, Дел, Флора, Пол – все были в сборе.

– Похоже, журавль оказался синицей, – шепнул мне на ухо Пол, обняв меня.

– Какой журавль? – не поняла я.

– Юная Любовь, – сказал он.

– А, – сказала я, – да.

Подошла Делла с шампанским. Она потрясла бутылку и обрызгала всех пеной с криком:

– Она вернулась!

– Спокойнее, – попыталась я ее урезонить. Рядом села Флора и обняла меня.

– Нам нужно поговорить, – сказала она своим самым распутным голосом. Брови работали с повышенной нагрузкой.

– Нужно, – согласилась я.

Мак приветственно махнул мне рукой с сигаретой, а потом вывел на обозрение высокую обесцвеченную блондинку и объявил:

– Это Чикита – моя нынешняя жена.

Я взглянула на Дел. Она мне подмигнула. Это было что-то новенькое – в самом деле. Раньше она никогда не подмигивала. Возможно, подхватила в Нью-Йорке. А может, она менялась. Пожалуй, все мы менялись.

– Привет, красотка, – сказала Чикита. – Я слышала о тебе.

– Жена? – переспросила я Мака. – Жена?

– Это долгая история, – ответил он. Дел сказала:

– История включает в себя Феллини и поездку в Тихуану. Кое-где вступают мескаль[68] и Вегас.

– И ударная работа столетия, – вставил Мак.

– Которая не помешала браку, – заметила Флора.

– Когда я представила Мака его жене, – сказала Дел, – он не знал, куда ее деть. Он думал, что все юридические формальности можно загладить небольшой ловкостью рук и кое-какой бумажной работой.

– Но теперь я возбудила дело, – сказала Никита.

– Она действительно хочет вытащить это на суд, – нетерпеливо проговорила Дел и взяла под руку Мака.

– Вы снова вместе? – спросила я.

– Ну конечно, – ответила Делла.

Я взглянула на Мака. Он был занят курением. И казался довольно счастливым. Улучив момент, я отвела Дел в сторонку. Мы пошли в ванную.

– Что с кольцом? – спросила я.

– Я подарила его Никите, – ответила она.

– А что говорит об этом Мак?

– Что он может сказать? – быстро проговорила Дел. – Он же не может ходить вокруг, предлагая полмира, чтобы я вышла за него.

– Ты единственная, на которой он захотел жениться.

Дел отвела взгляд. В дверь просунулась голова Флоры.

– Как тебе нравится цвет? – спросила она. Ванную от пола до потолка покрывала кричащая лимонно-желтая мозаика.

– Желтый, – сказала я.

– На самом деле зеленовато-лимонный. Для гармонии, – поправила меня Флора.

– Мне он напоминает цвет мочи после принятия витаминов, – заметил вдруг возникший откуда-то Пол. – Флора здорово сечет в фэншуй. Все кинозвездочки Мака стоят в очереди, чтобы она переставила им кровать на кухню и вообще разгромила всю квартиру.

Раздался звонок в дверь. Все тревожно оглянулись.

– Это, должно быть, Любовь-Всей-Моей-Жизни, – сказала я и, подойдя к выходу, нажала на кнопку, чтобы открыть входную дверь.

Все столпились вокруг меня:

– Кто?

– Любовь-Всей-Моей-Жизни, – повторила я.

– Обожемой, – сказала Флора. – О! Боже! Мой!

– Он был в гостинице, – пояснила я, – собирал вещи. – И открыла дверь Эду.

По пути в аэропорт я вкратце рассказала Флоре и Дел о том, что случилось в Мексике, и Флора сказала, что совершит поездку в Тицакалькупуль – если когда-нибудь научится произносить это название.

Когда мы добрались до аэропорта, она вкратце проинструктировала нас, что в случае внезапного падения давления воздуха в салоне мы должны сначала надеть свои кислородные маски и только после этого пытаться помочь другим. Я решила, что она беспокоится о нашей безопасности в полете, но, оказывается, она метафизически говорила о сохранении счастливого брака.