Иржи Грошек - Помпеи нон грата

• Название: Помпеи нон грата
• Автор: Иржи Грошек
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-00891-3

Современный русский писатель Иржи Грошек предлагает на суд читателя новый роман, щедро наполненный юмором, самоиронией и фантасмагорией. Исторические и культурные аллюзии воплощены автором в образе обаятельного писателя-неудачника. Все персонажи существуют в неком архиепическом пространстве места-времени, где в последний день перед извержением Везувия случаются странные и безусловно смешные истории, а древнеримские Помпеи превращаются в заброшенный российский городок на побережье Черного моря.

---

– Ой-вой-вой-вой-вой, – не удержалась от ехидного комментария Юлия Феликс. – Продолжайте, пожалуйста!

– Надо помнить, что античные Помпеи, – с дебильными интонациями продолжал я, – были погребены под пеплом при извержении вулкана Везувий в семьдесят девятом году нашей эры, или, по уточненным данным, в семьдесят шестом году от Рождества Христова!

– Угу, – усвоила Юлия Феликс полученную информацию, что я воспринял как добрый знак.

– Археологические работы в античном городище ведутся с середины восемнадцатого века, однако на сегодняшний день раскопана только треть этого древнего поселения. В частности: гражданский форум, амфитеатр и гладиаторские казармы, одеон и палестра, храм Юпитера, сукновальня Стефана, некрополь, дом Хирурга, дом Веттиев и Стабианские термы…

– Угу, – подтвердила Юлия Феликс и зевнула.

– Во все времена Помпеи служили объектом пристального внимания специалистов и любителей античности благодаря своей уникальности: римский город сохранился до наших дней в первозданном виде, как будто еще вчера по этим улицам ходили люди и кипела торговля на городском рынке. В тысяча семьсот восемьдесят седьмом году Помпеи посетил Иоганн Вольфганг фон Гёте и сожалел, что к раскопкам не привлекли умелых немецких шахтеров. А в тысяча восемьсот тридцать третьем году выдающийся русский художник Карло Павлович Брюллов создал живописное полотно «Последний день Помпеи» – четыре с половиной на шесть с половиной метров, если считать без рамы. Из литературных произведений, посвященных Помпеям, больше известен роман Булвера-Литтона, меньше – Ингмара Кляйна…

– В связи с чем, – открыла дебаты Юлия Феликс, – у меня два вопроса к докладчику. Первый! Почему вы постоянно упоминаете о себе в третьем лице?

– А мог бы и в пятом, если учесть, что совсем недавно развелся! – ответил я.

– И как это связано с вашим семейным положением? – уточнила Юлия Феликс.

– Ну, первая жена не сомневалась, что я отъявленная скотина, – охотно пояснил я. – Вторая жена…

– Понятно, – кивнула Юлия Феликс. – Дальше можете не продолжать. Поэтому плавно переходим к другому вопросу… Где вы начитались подобной белиберды о Помпеях?

– Справочная литература, – торжественно объявил я. – Письма Плиния Младшего, адресованные Тациту; «Прогулки русского в Помпеи» – сочинение Алексея Левшина, изданное в тысяча восемьсот сорок третьем году; и «Помпеи» Марии Ефимовны Сергеенко. Можно еще почитать «Археологию Крита» Пендлбери, но это необязательно…

– И что же, по-вашему, происходит в Помпеях теперь? – с подвохом, как мне показалось, спросила Юлия Феликс.

Однако и тут я блеснул эрудицией.

– Современные Помпеи населяет около тридцати тысяч жителей! – гордо сообщил я, как будто сам принимал участие в преумножении поголовья и добился потрясающих результатов.

– Простите, что делают жители? – оживилась Юлия Феликс.

– Населяют! – подчеркнул я.

– Жаль, – заявила Юлия Феликс. – Мне послышалось, что…

– И заняты обслуживанием туристов, – быстро добавил я.

– Уже лучше, – откликнулась Юлия Феликс. – И где находится этот райский уголок?

– В двадцати пяти километрах от Неаполя, – озадаченно произнес я. – Неподалеку от древних Помпей и места проведения раскопок… А в чем, собственно говоря, дело?!

Конечно, женщина может потерять что угодно. Перчатки, невинность, свои иллюзии, кредитную карточку, лучшие годы жизни с этим подонком, зажигание в автомобиле, розовые очки, упругость в теле, пять килограммов за три месяца, бдительность после текилы. Я видел дамочку, которая уверяла, что в молодости была приблизительно одного роста с Анной Курниковой, а с возрастом утряслась до полутора метров в диаметре… Но впервые я встретился с женщиной, которая потеряла свою гостиницу.

– Дело в том, – пояснила Юлия Феликс, – что Помпеи, как оказалось, находятся в Италии. А у вас заграничный паспорт с визой имеется?

– Нет! – обомлел я.

– Тогда нам следует заручиться поддержкой контрабандистов, – невозмутимо заметила Юлия Феликс. – И выходить затемно!

– По суше?! – как ненормальный, воскликнул я. – В смысле… Вы умом повредились?!

– Морем, – успокоила меня Юлия Феликс. – Я хорошо знаю местные промыслы и надежных людей. Они регулярно снабжают меня товарами.

– Но это же черт знает что! – заявил я. – Если подумать!

– Возможно, – кивнула Юлия Феликс. – Но я беру только водку, икру, валенки и матрешки! В Помпеях такого ассортимента днем с огнем не найдешь!

И ласково потрепала меня по колену, мол, не расстраивайтесь, все неприятности еще впереди. А небольшая прогулка с контрабандистами на запредельную территорию писателю не повредит.

Однако я так и вышел из самолета с раззявленной пастью, поскольку никак не мог оправиться от изумления – насколько ловко меня облапошили и вовлекли. Кстати, Юлия Феликс была натуральной и весьма соблазнительной брюнеткой, что не оставляло мне выбора – участвовать или не участвовать в этой авантюре…

Книга II Евтерпа

Гетеры же в Навкратисе вообще отличались особенной прелестью. Эта, о которой здесь идет речь, так прославилась, что каждый эллин знает имя Родопис. После Родопис была еще некая Архидика, которую также воспевали по всей Элладе, хотя о ней было меньше толков, чем о Родопис. А когда Харакс, выкупив Родопис, возвратился в Митилену, то Сапфо зло осмеяла его в одной своей песне. Впрочем, о Родопис довольно…

Геродот

[6] И вот на другой вечер обрядили меня в мундир полицая, дали напарника со словами и оставили за кулисой – ждать своего выхода… А сотоварищ мой по несчастью оказался блохастым, да вдобавок не из актерского цеха и племени. То есть чешется, нервничает и поскуливает. Я за него тоже переживаю, ведь, можно сказать, дебютируем вместе, но ответственность разная. У партнера роль со словами, а у меня – без слов.

– Может, он в туалет хочет?! – интересуюсь я у гримерши.

– Вот у него и спросите, – отвечает она. – Что вы по пустякам меня беспокоите?

– А если он текст забудет? – не унимаюсь я.

– А суфлер для чего?! – отмахивается гримерша. – Сразу видать, что вы дилетанты и партера не нюхали!

Тут мой напарник то ли решил отрепетировать роль со словами, то ли партер перепутал с апортом, но – как подпрыгнет! Как зарычит на гримершу! То есть вошел, понимаешь, в образ немецкой овчарки, когда до этого был непонятно какой породы. Рылся у мусорного бачка за театром. Там его и ангажировали!

– Держите своего партнера! – верещит гримерша. – А то намордник ему надену!

– Как же он будет реплики подавать?! – удивляюсь я.

– А вы для чего?! – намекает гримерша. – Здесь, господин хороший, не Голливуд! Дублеров нетути!

– Вы что же, мне предлагаете гавкать на партизан?! – возмущаюсь я.

– Не гавкать, а выручать партнера! – возражает гримерша.

Тут на мою закулисную перепалку с гримершей из недр Театра оперы и балета имени Голопупова является главный режиссер и говорит:

– С этого места, пожалуйста, еще раз!

– Чего-чего? – переспрашивает гримерша.

– Озвучьте авторскую ремарку, – таращится на нее режиссер. – Лай возмущенных собак. Шум негодующей толпы! – И поясняет: – В данный момент партизан ведут на расстрел! По ходу пьесы, разумеется…

После чего он снова исчезает в недрах театра, а мы с гримершей продолжаем скандалить, но вяло. Не от души, а по долгу службы. Да и партнер мой, как только увидел главного режиссера, вышел из образа и завалился на спину, мол, я издох!

– Вы знаете, – говорю я гримерше. – Мне тоже как-то не по себе!

– Известное дело! – отвечает гримерша. – Это мандраж! Но есть актерское средство, проверенное веками!

И достает непонятно откуда большую бутыль с жидкостью отвратительной по первому впечатлению. И по второму, как оказалось, тоже.

– Вот, – сообщает гримерша, – специальный коктейль из нашего театрального буфета! По рецепту Шаляпина! Только не увлекайтесь!

Как я выхлебал половину бутылки – не знаю, как занюхал полицайским мундиром – не помню, но обязательно плюну гримерше в морду, как встречу. Потому что адская смесь была не рассчитана для дебюта…

Короче говоря, администратор командует: «Фашисты, вперед!», а мой напарник по-прежнему в оцепенении, и даже блохи на нем замерли и призадумались. Вот что мандраж с актерами делает!

– Тащите его на сцену за поводок! – советует гримерша. – А то всех партизан без вас расстреляют!

– Как тащить?! – интересуюсь я. – Кверху брюхом?!

– Фа-ши-и-и-сты! Впе-ре-о-о-од! – надрывается администратор. – Впе-ре-о-о-од! Фа-ши-и-и-сты!

Ну, делать нечего – выходим на сцену. Точнее сказать, выхожу только я, а партнер выезжает за мной на веревочке…

Овации неистовые! Как будто раньше никто из зрителей не видел пьяного полицая с дохлой собакой. Партер аплодирует стоя, ложи первого яруса бьются в истерике, а галерка требует повторить мой выход на бис! И как признался мне главный режиссер после спектакля, такого успеха местный Театр оперы и балета имени Голопупова еще не знал. Словом, дивертисмент!