Фёдор Крашенинников - Любовничек

• Название: Любовничек
• Автор: Фёдор Крашенинников
• Жанр: Современные любовные романы

---

Трудно сказать, с чем связана такая перемена. Скорее всего, с переходом количественных изменений в качественные. Просто в какой-то момент вся процедура упростилась и видоизменилась. Секс перестал быть чем-то вроде авантюрного путешествия в неведомые дали, превратившись в организованный туризм с экскурсиями и системой «все включено».

Скажете, скучно? Да ничего скучного на самом деле. Просто переход на другой уровень. В конечном счете, мы ведь путешествуем исключительно по своему мозгу, да и трахаем, в общем-то, его же.

Во всяком случае, все эти сбои и путаницы превратили упражнение в хороший способ уснуть, многократно мною опробованный.

Итак, идея вспомнить и пересчитать все мои любовные авантюры показалась мне спасительной, и я начал перебирать порванные четки, нанизывая рассыпанные по памяти бусинки на замусоленную ниточку. У меня действительно когда-то были четки, привезенные дядей с далекой войны, красные как кровь, на желтом шнурочке, так что представлял я их себе именно такими – желтая замусоленная ниточка и нанизанные на нее красные, похожие на зернышки граната бусинки.

Первой шла девушка, с которой я неудачно лишался девственности. Дальше я старательно вспоминал и перебирал, но уснуть так и не получалось. На самом деле, сейчас уже трудно вспомнить, до какого эпизода своей половой жизни я дошел тогда. В любом случае, сон не шел, это было мучительно и страшно. Сердце бешено колотилось. «Что делать-то? Может, убить этого засранца? Просто взять и убить?» - подумалось мне.

Я тихо встал с постели и вышел на балкон. Закурил и сел в кресло. Было слышно, как вдали плещется Средиземное море и стрекочут фонтаны на газонах. Ночь была душистой, душной и липкой. Убить! Слово из детективов и глупых сериалов. Все-таки я слишком большая размазня, чтобы кого-то убить. Такие засранцы, как я, могут только косвенно способствовать убийству, да и то если речь идет об аборте. А вот так, лицом к лицу - нет, что вы, извините, лучше вы меня. Только, пожалуйста, не больно и быстро.

И все-таки – если убить, то как?

Тут я впервые пожалел, что не читал детективов и не смотрел внимательно фильмы с криминальным сюжетом.

Как это делается - я даже не знал. «Сраный интеллигент!» - отругал я себя и решил выпить. Вернулся в номер, нащупал бутылку и налил себе виски. Оно было теплое и неприятно обжигало язык. Я поморщился и закурил новую сигарету.

«Ну, допустим, устроить пьянку на пирсе», – вернулся я к обдумыванию преступления.

Да, на пирсе. Ночью. Никого нет. Мы пьем. Много, до полного помутнения. Дальше все просто. Ударить подлеца бутылкой по башке и сбросить в море. И самому залезть. И топить его. Да, вот так вот прямо держать под водой, пока он не захлебнется, сволочь такая…

И что дальше? Дальше труп выбросит на берег. И утром его там найдут. Полиция, отпечатки пальцев, медицинское освидетельствование, случайные свидетели, скандал, арест, турецкая тюрьма, ужас.

Нет.

Это не моя история. Совсем-совсем не моя. Подписать смертный приговор, бомбить города, закладывать бомбы – это я, наверное, смог бы. Но никак не убивать человека своими руками. Даже если человек этот грозит всей моей жизни.

15.

Короче говоря, в итоге я все-таки уснул. Из всей той ночи в моей памяти остался сон, который я увидел перед самым пробуждением.

Сны, как учит нас наука, снятся всем и всегда, просто мы обычно не можем их вспомнить. Но вот в эти странные дни и ночи мозг, очевидно, работал в усиленном режиме и потому выдавал на-гора ударной силы сны, которые я запомнил.

Так вот, под утро мне приснился совершенно дурацкий сон. Дурацкий ровно настолько, насколько бывают дурацкими сны у фрейдистов, – то есть когда вместо символов и аллегорий все показано как есть, в лоб.

Снилась мне наша с Ленкой свадьба. Будто она в фате, в интерьерах полузабытой бабушкиной хрущевки, где я провел все свое счастливое детство. Тоже, кстати, характерно: когда мозгу надо показать что-то важное, в качестве декораций берется максимально родной и нейтральный фон – что-то, что записано на подкорке. В жизни я видел мало брачных церемоний, и потому свадьба была абстрактно-киношная – какой-то стол с угощениями, все нарочито по-совковому, провинциально и колхозно, что мне во сне было удивительно: как меня смогли уговорить на весь этот ужас? Вокруг стола – знакомые и родственники, причем если своих я узнаю, то Ленкины присутствуют в виде неких условных людей, но во сне я точно знаю, что это ее родня и друзья. И Борис тоже сидит за столом. В числе других персонажей уже из моей жизни, которых бы я точно не позвал на свою свадьбу.

И вот мы сидим, а я думаю: боже мой, они что, все знают? Ну конечно знают, раз уже свадьба и они тут. Я смотрю на Бориса. Пытаюсь сообразить, почему Борис тут, и понять по его лицу, что он обо всем этом думает.

С другой стороны – с какой радости вообще свадьба? Тут мне во сне стало сначала удивительно, а потом страшно – как это я подписался на свадьбу, да еще и с Ленкой? В этот момент я осознаю, что это все серьезно. И что на самом деле все всем известно, и я на полном серьезе женюсь на Ленке. Дальше во сне я опять мучительно начал вспоминать, как так получилось, что все в курсе и дело дошло до свадьбы, и почему свадьба такая удручающе быдлячая. Беспомощно пытаясь продраться сквозь затейливую логику распадающегося сна, я и проснулся.

Перед глазами был грязноватый потолок номера и пыль, медленно парящая в солнечных лучах, льющихся в номер сквозь щели между шторами.

Я посмотрел на часы. Было всего девять утра по местному времени. Так рано мы никогда не вставали, поэтому и на завтраке не были ни разу. Сон про свадьбу еще раз всплыл в памяти, уже совсем смешавшийся и спутанный. Анализировать там особо было нечего, все глупые комплексы и страхи были как по заказу: страх огласки нашей связи, необратимость и неуправляемая публичность, неизбежно за этим следующая, необходимость со всеми объясняться. Необратимость и публичность, как я себе объяснил, и олицетворяла собой колхозная свадьба – хлопцы пьяны, кони запряжены, ничего не поделаешь, ты готовишься стать отцом и так далее. Короче говоря, по опыту многих своих друзей я подсознательно считал такую вот свадьбу самым бесславным и унылым концом свободной мужской жизни и менее всего желал себе подобного финала. С другой стороны, свадьба явно была связана с бесконечными Гришиными рассказами о чьей-то там дурацкой женитьбе, которыми он изводил нас в течение дня.

Плюнув на вздорный сон, я вспомнил, что в этот раз придется вставать раньше обычного, и поднялся с кровати. Лена зашевелилась и тоже открыла глаза:

- Сколько уже? – Она села на кровати, потирая лицо ладонями.

- Девять… - Я стоял перед зеркалом, разглядывал себя и в очередной раз серьезно думал, что давно пора заняться собой, как минимум – записаться в фитнес-зал: опухшее от пьянства лицо и взлохмаченные волосы только дополняли отвисающий животик и общую нездоровую пухлость. Надо, конечно, что-то с собой делать, но сейчас явно было не время и не место приниматься за здоровый образ жизни. Непонятно, почему красивые девушки со мной вообще путаются. Что-то, конечно, есть. Мордочка смазливая? Тогда я даже подумал, что, будь я менее смазливым типчиком, возможно, больше бы ценил внимание и давно бы уже женился на хорошей девушке, а не возился с чужими женами. «Черт, опять про свадьбу!» - подумалось мне, и я на секунду снова провалился в муть утреннего сна.

- Интересно, что будет. Эта сволочь ведь обещал, что за завтраком поговорим… - без предисловия, как бы продолжая начатый разговор, сказала Лена, взяла с тумбочки пачку сигарет и закурила.

- Интересно, когда он припрется? Время не уточнили… Завтрак там вроде с семи и до десяти, что ли…

Чтобы чем-нибудь себя занять, я принялся открывать пустые ящики нелепого письменного стола, с непонятной целью поставленного в номере. Мне казалось, что где-то там я видел папку с информацией про завтраки и обеды. Между прочим, всегда удивляло, зачем в таких отелях письменные столы. Для нужд страдающих графоманией постояльцев? Ленка безучастно следила за моими телодвижениями, а потом дотянулась до пульта и включила телевизор.

Я понимал, что сейчас самое время обсудить, как мы будем себя вести, что говорить и вообще – что делать в создавшейся ситуации. Но собраться с мыслями и начать разговор оказалось довольно сложно. Наверное, потому, что никаких стоящих идей у меня в голове просто не было.

В номер постучали.

- Кто там? – Я прикрыл срам подвернувшимся под руки полотенцем и приоткрыл дверь.

За дверью стоял Гриша.

- Открывайте, свои!

Я отошел в сторону, пропуская его. Почему-то я совершенно не удивился его визиту. Более того, это неприятное событие меня даже не сильно огорчило. Мне хотелось какого-то развития ситуации, и я был рад даже такому повороту – пусть и в негативную сторону. Все-таки лучше неизвестности.