Фёдор Крашенинников - Любовничек

• Название: Любовничек
• Автор: Фёдор Крашенинников
• Жанр: Современные любовные романы

---

Тут я главным образом говорю о мужчинах. Про женщин пусть пишут женщины, потому что рассказать, насколько далеко и глубоко все заходит у них, могут только они сами.

Для мужчины секс - это всегда больше, чем просто физиология. Это самоутверждение и миропознание. Я бы даже сказал – миросотворение. Кончая, мужчина чувствует себя создателем и господом миллиардов миров, которые вращаются и живут только потому, что он их породил, сотворил, и которые рухнут и исчезнут в небытии, как только он, творец и создатель, перестанет пребывать в том божественном состоянии, столь же скоротечном, сколь и прекрасном.

Почему я оказался в гребаной Турции, в этом отеле, с этой женщиной и в этой кошмарной ситуации? Потому что я хотел секса. Но не банального, скучного, семейного, повторяющегося и пресного. Нет, я хотел, чтобы он был ярким, острым и волнующим, чтобы к обычному комплексу физиологических и моральных ощущений добавились еще и другие, которые, как драгоценные крупицы заморских специй, превращают нехитрый набор ингредиентов в оригинальное блюдо.

Я имел не просто женщину. Это была чужая женщина. Женщина, с которой я не должен был бы спать. Мы оба переступали через мораль, и это одно уже выводило все мои ощущения на новый уровень.

Любовнице не надо врать, перед ней не надо изображать заиньку-паиньку и волноваться, не испугается ли она твоих новых идей. Любовницы конкретны и предметны. Они точно знают, чего они не хотят: они не хотят скуки, не хотят банальности, они хотят новых впечатлений и эмоций.

По большому счету, что такое жизнь, как не последовательность эмоций, самые яркие из которых и являются нашими воспоминаниями? Раньше люди жили в усложненном мире, где даже признаться себе в некоторых вещах было невозможно. Зато мы живем в такое время, когда можно честно и откровенно сказать себе: я живу для удовольствий. Я хочу получить максимальное количество эмоций, желательно приятных. Поэтому мы ломаем шеи на лыжных спусках, ныряем в акульи бездны, пьем, курим и трахаемся. Поэтому трахаемся с чужими женщинами – чтобы, куря и выпивая с ними до, после и во время запретного и такого сладкого секса, почувствовать себя совсем не так, как чувствуешь себя, целуя в лобик законную, любимую и единственную женщину после честного семейного секса. Мы хотим эмоций, и мы их получаем.

Запах и вкус чужой самки – это что-то очень древнее, из приматских еще времен, из животного восторга от обладания женщиной вожака: пока он там самоутверждается и принимает почести от подданных - убежать за кустик с его самой любимой и молодой женой и там почувствовать себя альфа-самцом и не только. Даже если он никакой не вожак, а просто другой… Другой, целующий красный зад вожака, пока мы тут, в кустиках, целуем друг друга в те уста, которые… Но это уже детали.

А что нужно самке, если рассуждать по-нашему, по-обезъянски? Может быть, ничего не нужно. Может быть, ею движет простая невостребованность? Желание получить неучтенную порцию ласк и удовольствий? Почувствовать себя свободной и хитроумной, чтобы потом, вычесывая из своего законного самца законных вошек, шептать ему на ушко: дурачок ты мой, глупенький маленький мальчик!

Мы плохо знаем мир, в котором живем. Я о мире людей, а не о Вселенной, которую мы тоже почти не знаем, если уж честно.

Известно, что в определенном возрасте ребенок вдруг осознает, что он один из многих других. Это ужасное открытие для умных людей становится первым шагом на большом пути самопознания и познания мира. Глупые так и живут всю жизнь с мыслью, что уж они-то – особенные, даже если работают охранниками в овощном ларьке.

С одной стороны, мы искренне верим, что знаем что-то о других людях. Особенно забавно все обстоит именно с сексом. Маркиз де Сад искренне полагал, что его причудливые интересы, вроде щипания пинцетом и тому подобного, разделяются всеми вокруг, просто люди себе в этом не признаются. С другой стороны, попадаются некоторые скромные люди, которые искренне полагают, что в рот берут только проститутки, анальный секс - удел гомосексуалистов, а все остальное -  и вовсе следствия тяжелого психического недомогания. Но это, конечно, крайности. Маркиз, может, потому и остался в памяти человечества, что не постеснялся вывалить свои фантазии на публику.

Обычно же люди думают: вот я какой грязный извращенец – люблю, когда девушка шлепает меня ремнем, к примеру. И живет человек, упивается собственной извращенностью, думает с замиранием сердца: знали бы люди вокруг, чем я занимаюсь! Вздрогнули бы! Между тем как его ближайшие друзья, приличнейшая семейная пара, практикуют групповые садомазохистские оргии, а благообразный друг детства вполне может оказаться раскованным трансвеститом – просто эта, вторая жизнь, обычно существует параллельно первой. Только немногие представители богемы смешивают два мира и два образа жизни в один, изумляя обывателей. На самом деле это глупо и нерационально, ну да ладно.

То, что прощаешь себе, ужасает в других. Любой человек рассуждает примерно так: нет, ну мой-то случай исключительный, я не делаю ничего плохого, у меня все прилично, даже когда я занимаюсь чем-нибудь общественно порицаемым. Потому что я особенный, я – это я, поэтому мне-то можно, но почему - они? Неужели и они тоже?

В том-то и дело, что и они тоже. И все - тоже. Потому что наше время дало миллионам людей возможность предаваться тому утонченному и разнообразному разврату, который еще недавно был доступен лишь богачам или богеме, а остальные могли только фантазировать.

Сегодня просто надо иметь выход в Интернет. И все получится.

С изменами, в общем, примерно та же самая ситуация. Люди сплошь и рядом делают это, но искренне полагают, что их половины – ангелы. Хотя все чаще и чаще по умолчанию гуляют обе стороны – это уже из личных наблюдений.

Конечно, все это явления последних десятилетий. Раньше было хуже с помещениями, ресторанами и клубами. И главное – не было Интернета. Вместе с ним появилась возможность анонимно откровенничать с людьми, знакомиться и реализовывать свои фантазии, не прибегая к услугам работников почты, телефонной станции и других посторонних. Удобно, анонимно, конфиденциально.

- Гриша, только у меня месячные… Тебя это не смутит? – Ленка затушила сигарету и с какой-то непонятной мне полуулыбкой посмотрела на нашего мучителя.

- Ну… я не знаю… Я читал, что все равно можно же… - было видно, как трудно ему даются такие взрослые темы.

- Можно, конечно, если крови не боишься… - Она встала из-за стола и, опершись на спинку стула, спросила:

- Ну и когда начнем?

- Давайте я к вам приду… И потом пойдем на пляж. Да? – Гриша явно уже все придумал, и от его решимости и оптимизма мне сделалось неуютно.

- Хорошо, заходи.

Мы молча пошли к себе. Сказать было нечего. Я поймал себя на странном равнодушии к происходящему. Немного неловко было только оттого, что отдуваться придется Ленке. А я буду при ней исполнять неблагородную роль как бы сутенера.

17.

Мы зашли в номер. Ленка задернула шторы и попросила включить кондиционер. Аппарат с противным гулом заработал. Она снова закурила, присев на краю кровати.

- У тебя не сильно бежит? – проявил я заботу, хоть прозвучало это крайне неуместно.

- Бежит как обычно… В конце концов, надолго этого козленка не хватит, потрется минут пять и кончит. Если ему не станет противно и он вообще не откажется от всей этой затеи. – Она встала и налила себе виски.

Мы закупились в беспошлинном магазине с размахом, но за прошедшие дни выпили мало. Зато в последние сутки расход алкоголя резко увеличился. Подумалось даже, что с такими темпами нам может и не хватить до отъезда.

Я налил себе и включил телевизор. Все-таки ситуация была совершенно неловкая.

- А мне что делать? Тут или как? – спросил я ее, действительно не представляя себе, как надо себя вести.

- Это уж как Гришенька скажет, любовничек… - Ленка открыла духи и растерла несколько капель за ушами и на груди.

Повисла пауза. Я столько всего передумал за последние сутки, что любая попытка осмыслить ситуацию выбрасывала меня на другой конец сознания.

…Я вспомнил, как лишался девственности. Может быть, где-то есть счастливые ребята, у которых первый раз был романтичным и приятным, но лично я таких не знал и себя к таковым отнести не могу.

Мою первую женщину мне нашел мой лучший друг. Не знаю, что это была за девушка и что их вообще связывало, но, в общем, как-то он с ней договорился.

Она пришла - чуть старше меня, рослая, широкоплечая девушка-пловчиха. Дома у друга никого из взрослых не было, и мы отправились в спальню его родителей.

Дальнейшую возню я почти не помню. Очевидно, сработал механизм вытеснения и страницы позора были безжалостно вырваны из бортового журнала моей жизни. Помню, что у меня как-то подозрительно мерзли ноги. В общем, у меня не получилось ровным счетом ничего – мой член не подавал никаких признаков жизни, несмотря на усилия моей учительницы. Добило мое либидо красное пятнышко на ее трусиках. Это уже было выше моих тогдашних сил, и я позорно капитулировал. Торопливо распрощавшись с другом и его разбитной знакомой, я выскочил из его квартиры и пешком пошел домой, на другой конец города. Будь я не таким начитанным и теоретически подкованным парнем, я бы, наверное, мог в тот день окончательно свихнуться и стать каким-нибудь маньяком – я ведь даже не пил тогда, то есть никаких возможностей расслабиться у меня не было.