Елена Свительская - Кого не ждали

• Название: Кого не ждали
• Автор: Елена Свительская
• Жанр: Фэнтези

Можно ли примирить страны, враждующие полвека, если ты девушка, сирота, простолюдинка и не имеешь полезных связей? Если тебе обещана сила, с которой ты сможешь это сделать? Правда, с нею ты не будешь ни воином, ни магом. И ты не представляешь, что это за сила. Отказаться от мечты, смириться и жить как живут остальные? Можно отказаться, но ты пытаешься исполнить мечту.

---

Мало ли кто живёт ради мести… Мало ли кто греет в своём сердце ядовитую ненависть… Особенно в этих трёх соседствующих странах. Почему же я сам себе вдруг стал ненавистен? Почему одиночество и заветный покой, лечившие мои боли и раны перестали мне помогать? В одиночестве размышлял, учился, тренировался, что-то постигал. И не один десяток лет так жил. Почему привычные молчание и одиночество, стали невыносимы для меня?

Она зашла на кухню тихо, поздоровалась и молча занялась стряпнёй. Иногда останавливалась у окна, смотрела на куст и на потемневшую улицу. Меня будто не замечала. За время, прошедшее после нашей первой встречи девушка расцвела. Одевалась, как и раньше: в традиционную народную одежду Светополья, а именно в льняное платье с рукавами до локтей, постепенно расширяющимися к низу. Разве что на нынешнем её платье было много искусной красной вышивки — вокруг ворота, вокруг шнуровки, на предплечьях, снизу рукавов и снизу подола. Платье не облегало ладную фигурку, но и не скрывало её красивых плавных линий. Длинная толстая коса прибавляла к облику девушки очарования. Впрочем, красота хозяйки дома не волновала меня: я был одержим своей мечтой.

Когда я смотрел на неё, она не смотрела в мою сторону, но, когда мне что-то требовалось, девушка не ожидая просьбы, сразу подавала мне требуемое. К Эндарсу Алина относилась спокойнее, отстранённее. Мысли о мести потеряли остроту.

О чём она думает? Я почти никогда не видел её весёлой, улыбка на её лице появлялась редко. А было ли у неё что-нибудь, чему можно радоваться? Вряд ли. Здесь редко радовались. И почти всегда радовались чужому горю. Но я не замечал, чтобы её радовало чужое горе. Не замечал и её интереса к кому-то. Странно, что она влюбилась в меня. Я же ничего не сделал для неё. Почти ничего. Она не должна была мне встречаться, не должна была узнавать при следующей встрече. Однако мы встретились и оба раза случайно. И она сумела меня узнать. Даже определила, что я оказался почти без иллюзии.

Ей придётся смириться с моим уходом. Не буду её обманывать, не буду ничего обещать. Я давным-давно мечтал об одной лишь мести. Меня ничто не сумеет остановить, ни единая сила не заставит меня усомниться в правоте моей мести. Пусть у меня обычная магия, а у защитников короля древняя. И я не боюсь расплаты. Так говорил себе не один десяток лет. А теперь мне стало не всё равно, удастся мой замысел или нет. Захотелось жить. И не в одиночестве, а как-то по-другому.

Рана, как назло, заживает медленно. К моей досаде, эту рану получил не в бою, не в очередном поединке, затеянном для испытания моей силы, а от негодяя, подкравшегося ко мне сзади. Разворачиваясь и отшвыривая его заклинанием, не знал, кого ненавидел в тот миг больше: себя или его? Столько лет учился драться оружием и заклинаниями, столько поединков выдержал, и из-за какого-то трусливого подлеца…

Ну вот, снова теряюсь от злости, отчаяния и ненависти. Нужно взять себя в руки, успокоиться. Если бы ещё знать, как успокоиться. Мятный отвар сегодня нисколько не помогает. Только греет. Но мне холодно.

Большими глотками опустошаю чашку. При первой встрече тоже было плохо, но я как-то сумел успокоиться.

Заглядываю в кувшин — отвар кончился.

— Прости, пока нет горячей воды, — она по-прежнему наблюдает за мной.

— Не нужно. Налей, пожалуйста в кувшин воды… — пододвигаю к ней кувшин. Самому бы подняться и наполнить, но…

— Пустяки, ведро ко мне ближе.

Несправедливо заставлять её подходить к ведру. Но проклятая слабость мешает мне даже подняться с лавки. Сам понимаю, какое жидкое и никчёмное оправдание, но делать лишние движения не хочется…

В наполненный водой кувшин бросаю сухие листья мяты, прижимаю ладони к кувшину и мысленно проговариваю заклинание.

Вода нагревается, кувшин начинает жечь ладони. Горячо, но так хочется согреться.

— Тебе холодно? Принести одеяло?

Почему её так заботит моё состояние? Ведь от меня ей никакой пользы, лишь страдания.

— Не надо, обойдусь.

— Тебе нужно согреться.

Разве может какой-то кусок толстой ткани согреть мою душу, успокоить меня?

Пока согревал руки, пытаясь отвлечься от дум, Алина принесла одеяло и накинула мне на плечи.

— Так лучше?

— Лучше. Спасибо тебе.

В ответ робкая улыбка. Захотелось как-нибудь её развлечь, вытащить из её скучной жизни, перенести в иной, сказочный мир.

— Тебе нравятся легенды?

— Да, но я нечасто слышу их.

— Хочешь, расскажу мою любимую?

— Расскажи, — девушка усаживается напротив меня.

Старался рассказывать как можно лучше, чтоб ей понравилось. Начал рассказывать вторую легенду, досказав, начал третью. Было непривычно столько говорить, было непривычно иметь заинтересованного слушателя.

К обеду подошёл второй слушатель — сонный Эндарс. К вечеру явился Роман, брат Алины. День как-то быстро закончился, — очень уж поспешно спустилась на город темнота. Потянуло на сон, и мы разошлись: Алина направилась в свою комнату, а мы втроём в свою.

Прячась под старым одеялом, думал о прошедшем дне. Вроде бы ничего особенного не случилось, но на душе было легко и радостно. Мои планы мести ещё более померкли. Я ровно ничего не сделал сегодня, чтобы приблизить осуществление мечты, но упрёками донимать себя не стал. Мне уже ни мстить не хотелось, ни думать о мести. Отложил думы на завтра. Где твоё упорство и стремление к цели, Кан? Вопросы завтра, завтра…

Блаженно потянувшись, взбив кулаком подушку, чтоб моей голове было удобнее лежать, растянулся на спине. Закрыл глаза и увидел перед собой Алину, а потом…

Я стал мальчишкой семи лет, Алине было примерно столько же. Мне всё равно, что она родилась намного позже меня и мы не могли одновременно быть детьми.

Взявшись за руки, мы бежали по большому лугу. Бежали в рассветных лучах. Нас окружал медовый запах трав: сладкий, чуть терпкий запах цветущей пижмы и немного горький запах тысячелистника. Вокруг на стеблях и листьях трав искрила роса. Луг, казалось, никогда не кончится.

Мы бежали, не останавливаясь, переглядываясь и весело смеясь. Наш смех звенел над лугом и уносился в другие луга.

На следующий день я опять рассказывал им легенды. Какие-то вспоминал, какие-то придумывал. Эндарс с самого утра сидел на кухне вместе со мной и Алиной. Ещё недавно он бросал на меня скептические взгляды, а теперь серьёзно заинтересовался моими легендами. Повод подозревать меня у него был. Похоже, кроме нас в Светополье и его столице магов не было. И как в таком случае ему не предположить, будто я и есть тот самый задиристый маг, который дважды бил его кружки в трактире, настаивал на поединке, и, будучи обездвижен его заклинанием, бросил ему в спину своё, из-за которого он заболел? Меня не мучила совесть. Не он первый, кого я пытался разозлить, чтобы помериться силами. И возможно, мы ещё сойдёмся в поединке. Жаль, сейчас меня почти не прикрывает иллюзия, и он видит моё лицо. Девушка же осмелела, заулыбалась. Её синие глаза лучились. Поймал себя на желании остаться с ней ещё на несколько дней.

Вечером, в темноте, долго представлял себе лицо Алины. Вспоминал, как она просила назвать моё настоящее имя. Я не жалел, что сказал его. Вспоминал благодарность, зажёгшуюся в её глазах. В тот вечер не хотел думать о чём-то грустном, не хотел мстить. Было непривычно спокойно на душе. Засыпая, вспоминал её заботливые руки, накрывающие меня одеялом. Ночью она опять появилась в моём сне.

Вначале вижу её в высоких и душистых травах некошеного луга. Снова мальчишка. Она опять девчонка. Кажется, мне было восемь. Уже прошёл тот страшный день. Странно, память о нём сохранялась, но боль как будто пропала. Бескрайнее море надежды на что-то светлое плескалось в моей душе.

Найдя девочку, протянул ей руку:

— Побежим опять, а?

Она кивнула, улыбнулась, и мы опять побежали. Казалось, мы летим над землёй, перебирая ногами, смеёмся.

И вдруг мы взаправду взлетели в голубое небо с пушистыми облаками. А под нами тянулись реки и луга, дороги и перелески. И на всю эту красоту сыпался наш счастливый смех. Свобода… от бед… от грусти… от прошлого… только небо. И её синие-синие глаза…

Моя жизнь заискрилась новыми красками. За пару дней я стал по-настоящему счастлив. Прошедшие годы не угнетали меня. Но они напомнили о моих родителях, о моём горе.

Спокойствие во мне вступило в поединок с ненавистью. Оно немного охладило мою ненависть, а потом почти исчезло. Я не решался ни отвергнуть прежние планы, ни выбрать новые. Мне не хотелось срываться с места, но тянуло отомстить. Сам себе сказал я когда-то, что не полезу во дворец, пока не стану искусным воином и магом. Я ещё не знал, достаточно ли выучился, чтобы пойти и осуществить месть. Ни придумывать, ни рассказывать легенды мне не хотелось. Слова не желали слезать с языка. За годы одиночества я отвык говорить и лишь ненадолго изменил привычке. Всё-таки вредно слишком долго молчать: в какой-то миг срываешься и уже трудно остановиться, пока не выговоришься. Ночью этого дня не смог уснуть. Наверное, устал за десяток лет, проведённых в поисках противников, потому и не хочу больше двигаться вперёд.