Нина Молева - Московские загадки

• Название: Московские загадки
• Автор: Нина Молева
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-7390-2101-4

Писатель и город… Город, в котором довелось родиться, жить, может быть, только бывать. И всегда работать. Город, в котором рождались произведения и без которого они были бы иными, как иным был бы и сам автор.

В своей новой книге историк и искусствовед Нина Молева рассказывает о Москве, о знакомых для каждого поэта и писателя адресах, маршрутах. Книга открывает читателю новый способ познания города, о котором стало принято говорить: кто не знает Москвы, тот не знает России – через возможность сопереживания, соучастия в творчестве и судьбе великих русских людей представить себе объективную картину культурного развития Москвы.

---

Слов нет, можно говорить о личной неприязни Софьи и Натальи Кирилловны, матери Петра, о боязни царевны, что с провозглашением государем одного Петра вся власть достанется ненавистной мачехе. Кстати, они были почти ровесницами: Софье – двадцать пять. Наталье Кирилловне – тридцать. Но ведь действительно важно то, что Софья сумела использовать внутридворцовые распри, найти сторонников и поддержку у стрельцов, добиться переворота. На это царь-девице, как ее назовет впоследствии один из историков, понадобится всего месяц.

У Софьи появляется власть, но только фактическая. Никакого царского указа о соправительстве не существовало. Все, чего удавалось Софье добиваться, было результатом ее личных усилий и не получало формальных подтверждений. Каждый день можно было лишиться всего достигнутого за долгие месяцы и годы. Но с какой же расчетливостью и дальновидностью Софья создает видимость непреложности и законности своего правления!

Она ничем не заявляет о себе непосредственно после переворота в пользу Иоанна – надо сначала проявить себя, и возможность возникает почти сразу. Раскольники во главе с Никитой Пустосвятом добиваются открытого диспута с патриархом и церковными властями в Грановитой палате. Софья поддерживает растерявшихся священников, приходит на спор о вере сама, участвует в нем, а потом делает решительные выводы.

Пустосвят, как личность, опасная для государства, был казнен на следующий день на Лобном месте, его сообщники разосланы по дальним монастырям. У Софьи не дрогнула рука казнить и руководителей стрельцов князей Хованских, только что обеспечивших ей путь к власти. Их положение среди стрельцов – государство в государстве, связь с раскольниками – представлялись ей недопустимыми. В решительности и твердости Софья не уступала Петру. Но зато после этих первых шагов она вставляет свое имя в государственные грамоты, пока еще после братьев и только в документах, не выходящих за пределы страны.

Следующая ступень – имя, писавшееся наравне с обоими царями и притом в зарубежных грамотах. Оно приходит в 1686 году после заключения правительством Софьи Алексеевны Вечного мира с Польшей, согласно которому русское государство получало навсегда Киев, Смоленск и всю левобережную Украину. Успех правительницы был слишком велик и очевиден.

И все-таки этого было мало. Еще один переворот в свою личную пользу? Софья думала о нем, но на него было трудно решиться без предварительной подготовки общественного мнения у себя и в Европе. Тогда-то и приходит на свет «Портрет с семью добродетелями».

С монархов принято писать портреты. Монаршьи портреты принято развешивать в присутственных местах, размножать и высылать в иностранные государства – для сведения. Портрет в соответствующем одеянии, со всеми знаками сана – обязательный атрибут монаршьей власти. Софья хорошо это знала, но… на Руси не существовало портретов. Никаких.

Первые портретные изображения в начале XVII века были исключительно царскими и делались со специальной целью – их помещали над гробницами. Со временем появляются и единичные изображения самодержцев – Алексея Михайловича, Федора. Их написание – всегда целое событие для Оружейной палаты, в ведении которой находились и иконописцы, и появляющиеся живописцы. Живописцы занимаются в основном росписями помещений, картинами и отделкой предметов домашнего обихода. Тем более никогда им не приходилось писать женских портретов.

Впрочем, Софья и не думала о живописном портрете, который не представлялось возможным размножить. Царевну привлекала распространенная на Западе гравюра. Но и соответствующими граверами Москва еще не располагала. Так начинается история первого в русском искусстве женского портрета.

Внешне все выглядело простой случайностью. С Украины приехал к царскому двору полковник Иван Перекрест. Полковник явно не слишком разбирался во всех тонкостях московской ситуации, потому что прихваченные им с собою сыновья привезли «рацею» – похвальное слово царям Петру и Иоанну, забыв о существовании правительницы. Перекресту подсказали ошибку. За несколько дней «рацея» Софье была сочинена и прочитана перед царевной. Сочинение понравилось, и тогда последовала новая подсказка – издать «рацею» в виде отдельной книжки и приложив к гравированному портрету.

Чтобы выполнить это пожелание, Перекресту пришлось вернуться на родину. В Чернигове он находит гравера Леонтия Тарасевича, заказывает ему доски и вместе с досками привозит в Москву: прежде чем начать печатать, следовало получить высочайшее одобрение. На первой доске были представлены «персоны» Иоанна, Петра и Софьи, на другой одна Софья в окружении «арматуры» – воинских доспехов и медальонов с семью добродетелями. Идея семи добродетелей, как и памятные вирши на портрете, принадлежала Сильвестру Медведеву. По его собственным словам, они должны были заменить те семь курфюрстов, которые изображались вокруг портрета римского императора в соответствии с числом принадлежащих ему областей. Под стать была и подпись: «София Алексеевна Божиею милостию благочестивейшая и вседержавнейшая великая государыня царевна и великая княжна… Отечественных дедичеств [наследных владений] государыня и наследница и обладательница».

Портрет печатался на бумаге, тафте, атласе, объяри – плотной шелковой материи, и широко раздавался (сколько усилий потом понадобилось Тайному приказу, чтобы их разыскать и уничтожить!). Но и этого оказалось мало. Один экземпляр посылается в Амстердам бургомистру города, который передает его для размножения одному из местных граверов с соответствующими надписями уже на латинском языке – «чтоб ей, великой государыне, по тем листам была слава и за морем, и в иных государствах, также и в Московском государстве по листам же». Никакой стеной отгораживаться от Запада царевна не собиралась.

Софья рвалась к власти. Торопили все усиливающиеся нелады с Нарышкиными и их партией, торопила и своя неустроенная личная жизнь.

Василий Голицын.

Законы церкви и Домостроя, исконные обычаи – их Софья преступила без колебания, отдав свое сердце Василию Васильевичу Голицыну. Высокообразованный, прекрасно разбирающийся в дипломатии, но мягкий и нерешительный, Голицын не только женат, окружен большой семьей, детьми и внуками, но и – Софья сердцем чувствует это – искренно привязан к жене, княгине Авдотье. И хоть откликался он на чувство царевны, окончательного выбора в душе не делал, да и не собирался делать. Пока его могла удержать только сила царевниной страсти: «Свет мой, братец Васенька, здравствуй, батюшка мой, на многие лета! А мне, свет мой, не верится, что ты к нам возвратишься; тогда поверю, когда в объятиях своих тебя, света моего, увижу… Ей, всегда прошу Бога, чтобы света моего в радости увидеть».

И все-таки Софья прежде всего правительница, государственный человек.

Как ни страшно за «братца Васеньку», как ни тяжело по-бабьи одной да еще с письмами зашифрованными, писанными «цыфирью», она отправляет Голицына в Крымский поход. Борьба с турками – условие вечного мира с Польшей, и нарушать его Софья не считала возможным. К тому же лишняя победа укрепляла положение и страны, и самой царевны, приближая желанный царский венец. Вот тогда-то и можно бы было отправить постылую княгиню Авдотью в монастырь, а самой повенчаться с Васенькой. Иностранные дипломаты сообщали о таких планах царевны.

Но планы – это прежде всего исполнители. Софья искала славы именно для Голицына, никудышнего полководца. Первый Крымский поход окончился ничем из-за того, что загорелась степь. В поджоге обвинили украинского гетмана Самойловича, и на его место был избран Мазепа. Софья категорически настояла на повторении похода.

«Свет мой, батюшка, надежда моя, здравствуй, на многие лета! Радость моя, свет очей моих! Мне не верится, сердце мое, чтобы тебя, света моего, видеть. Велик бы мне день тот был, когда ты, душа моя, ко мне будешь. Если бы мне возможно было, я бы единым днем поставила тебя перед собою… Брела я пеша из Воздвиженска, только подхожу к монастырю Сергия Чудотворца, а от тебя отписки о боях. Я не помню, как взошла: чла, идучи!»

Теперь Голицын дошел с войсками до Перекопа, вступил в переговоры, но затянул их, не рассчитав запасов пресной воды, и уже с полным позором должен был вернуться. Софья не только закрывает глаза на провал князя, она хочет его превратить в глазах народа в победителя, осыпает наградами и, несмотря ни на что, решается на дворцовый переворот. Как же не ко времени!

Командовавший стрельцами Федор Шакловитый не сумел поднять собственных подчиненных. Многие из них перешли на сторону бежавшего в безопасный Троице-Сергиев монастырь Петра. Туда же отправились состоявшие на русской службе иностранные части, даже патриарх. Ставку своей жизни Софья проиграла – ее ждал монастырь. Новодевичий.