Дэниел Уолмер - Дважды рожденные

• Название: Дважды рожденные
• Автор: Дэниел Уолмер
• Издательство: Тролль
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-87365-038-1

…В день Крадущейся Рыси все юноши, которым в этом году исполнилось пятнадцать лет, получали возможность стать настоящими охотниками и полноправными членами общины. Конану весной этого года исполнилось тринадцать лет. Сын кузнеца Ниала считал, что имеет право участвовать в испытаниях дня Крадущейся Рыси — но взрослые рассудили иначе…

---

Во всех мальчишеских играх Конан обычно брал на себя роль вожака. Поэтому и здесь, в душной полутьме подземелья, где так легко было заблудиться или попасть под обвал, голос его звучал с решительными и властными интонациями. Гэлле ничего не оставалось, как покорно подчиняться мальчику.

Едва они свернули в ближайший от них боковой ход, как в ноздри резко ударила густая вонь гниющего мяса.

— Прошу тебя, Конан, давай вернемся! — закашлявшись и зажимая нос, попросила Гэлла. — Здесь не может быть Кевина. Да и Шедда — тоже.

Но мальчик, не слушая ее, шел вперед. Помимо вони он различал еще шорохи, поскрипывания и костяной скрежет. Вскоре факел в его поднятой руке осветил железную решетку с толстыми прутьями. За решеткой шевелилось что-то очень большое и бесформенное.

— Конан! — пискнула за его спиной Гэлла, и пальцы ее, ставшие ледяными от страха, впились ему в плечо.

— Кром! — прошептал мальчик, но в голосе его слышалось куда больше восхищения, чем ужаса.

За решеткой, дробя блики факела, переливалась и искрилась опаловая нора, в которой томилось гигантское насекомое. Должно быть, то была та самая медведка, о которой с такой гордостью рассказывал Буно. Причудливые опалы перемежались полосами гагата и дисками золотистого солнечного камня. Их праздничное великолепие странно и дико контрастировало с ворочающимся чудовищем. Очень отдаленно медведка напоминала коня, закованного со всех сторон в латы, но только длиннее его в два раза.

Когда прошел спазм первого потрясения, Конан шагнул вплотную к решетке и, поводя факелом, осмотрел медведку спереди и с боков.

— Ты только посмотри! — выдохнул он восхищенно. — Ты посмотри, какая у нее броня? А челюсти!

— Я не хочу смотреть, Конан, — жалобно прошептала девушка, по-прежнему прячась за его спиной. — Я не могу смотреть на такое. Заклинаю тебя, уйдем отсюда!

— Подожди, подожди!

Поистине, Буно был прав: это похлеще, чем жук. Когда мальчишкам приходилось находить в земле медведок — обыкновенных маленьких медведок, — мало кто из них осмеливался взять насекомое в руку и рассмотреть, большинство с брезгливыми криками забрасывали его камнями, настолько противен его вид. Круглые глаза без зрачков, похожие на икринки рыб, выступающие вперед хитиновые челюсти, шевелящиеся усы, массивные ноги, похожие одновременно на лопаты и на щетки для разгребания земли, длинное членистое брюшко — все это вместе вызывало отвращение и бессознательный страх даже к существу длиной не больше мальчишеской ладони.

Каково же было видеть все это увеличенным в сотню раз!..

Но в то же время размеры и мощь подземного чудовища не могли не вызывать уважительного восхищения. Гэлла прижалась к спине Конана, и от крупной дрожи, сотрясавшей ее тело, мальчик невольно покачивался.

— Прекрати, Гэлла! — прикрикнул он. — Разве ты не видишь, какая прочная здесь решетка? Она не вырвется.

Рядом с основанием решетки стоял большой деревянный ящик. Именно от него плотной волной исходило зловоние. Посветив факелом, Конан увидел, что ящик был забит доверху тушками кроликов и сурков. По всему было видно, что медведка предпочитала гниющее мясо свежему. Преодолевая брезгливость, мальчик подцепил ножом одну из тушек и просунул ее сквозь прутья. Костяные челюсти раскрылись и захлопнулись — Конан с трудом сумел выдернуть нож, защелкнутый рядом мелких треугольных зубов.

— Голодная зверюга, — пробормотал он. — Вечно голодная и вечно свирепая, как говорил Буно.

— Да пойдем же, Конан!.. — совсем уже слабым и жалким голосом попросила Гэлла.

Мальчик повернулся к ней и потряс за плечо, чтобы привести в чувство.

— Сейчас мы пойдем, — пообещал он. — Но какая ты странная, Гэлла. В тебе, должно быть, два сердца: сердце кролика и сердце рыси. То ты остаешься на кладбище ночью и лезешь следом за Буно в подземелье, а то падаешь в обморок от одного вида забавной зверюшки…

— Во мне одно сердце — сердце кролика, — вздохнула девушка. — И на кладбище, и в подземелье оно чуть не выскочило у меня из груди, а уж тем более здесь.

Конан снова повернулся к чудовищу. Что-то притягивало его к ужасному творению опалов и не давало расстаться так сразу.

— Послушай-ка, Гэлла, — сказал он вдруг. — Мне сейчас пришла в голову отличная мысль! А что если мы выпустим эту красавицу из клетки и сядем ей на спину? Я серьезно. Не смотри на меня так, иначе твои глаза выпадут из-под бровей и покатятся на пол. Тому, кто сидит на ее спине, она ничего не сможет сделать. Я знаю точно, я ездил на таком же жуке, целых два раза. Ни Буно, ни его рабы не посмеют приблизиться к этому страшилищу, и мы свободно выберемся отсюда. Ну же, Гэлла! Решайся! Видишь, какая длинная у нее спина — там вполне хватит места для двоих!.

Девушка не могла даже вымолвить: «О нет, Конан!», она лишь крупно дрожала и не сводила с него умоляющих, распахнутых глаз.

Воодушевленный своей дерзкой идеей, мальчик продолжал уговаривать ее:

— Это совсем просто, смотри. Я залезу на самый верх решетки, ты отодвинешь засов, а потом выбежишь и спрячешься за поворотом. Когда она проползет подо мной, я вскочу ей на спину. Она такая длинная, что не сможет развернуться и будет ползти лишь в одном направлении. Ты догонишь ее сзади, и я подтяну тебя наверх, Гэлла! Это единственная наша возможность вырваться отсюда! Она выползет наружу, и мы поедем на ней, как подземные короли!..

Поняв, наконец, бесполезность своих уговоров, Конан сплюнул.

— Вот навязалась ты на мою голову!..

Впрочем, он тут же вспомнил, что, не будь Гэллы, голова его лежала бы сейчас на холодной плите лабрадора и, возможно, соединенная уже не с прежним туловищем. Его дремучей душе было ведомо, однако, чувство справедливости, и сейчас оно, заговорив в нем, побудило взять девушку за руку и вывести из зловонного тупика.

Пройдя несколько шагов, Конан выбрал относительно сухое и мягкое от толстого слоя пыли место.

— Давай посидим, Гэлла, — сказал он, опускаясь на землю. — Да перестань ты дрожать! Отдышись! Если бы со мной была моя мать, она не испугалась бы. Она — настоящая киммерийка. А ты… Какой же Кевин дурак, что хотел на тебе жениться.

Гэлла не обиделась Видимо, душевных сил на обиду у нее уже не было. Она глубоко дышала, полузакрыв глаза и опершись затылком о стену. Факел в руке Конана догорал. От последних его искр он зажег второй факел и воткнул его рукоятью в щель между камнями.

Девушка оправилась от потрясения довольно быстро. Лишь только Конан тоже прикрыл веки и собрался было немного подремать в тиши, как почувствовал на своей шее прикосновение прохладных пальцев. Он открыл глаза и повернул голову.

— О Конан!.. — Гэлла осторожно перебирала камни на Звездном ожерелье. В серых глазах ее, искрящихся не хуже камней, было восхищение. — Неужели Буно подарил тебе это чудо?.. И ему не жалко?..

— Подарил!.. — хмыкнул мальчик. — Еще бы! Да еще сказал, что теперь в нем будет моя жизнь. Ведь оно должно было держать мою голову на теле жука!

— На теле жука? — не поняла девушка.

— Ты что, разве ничего не слышала, когда сидела под столом?!

— Я слышала очень много, Конан… Он так интересно рассказывал о камнях… Но, наверное, я не все поняла, потому что все время думала, как бы не пошевелиться. Я даже сердце свое уговаривала стучать потише, чтобы не услышал Буно

Конан усмехнулся.

— Глупая же ты! — Впрочем, он тут же вспомнил, что зря упрекает девушку: он не рассказывал ей о Шедде, и догадаться, что затеял сотворить с ним старик, Гэлла не могла. — Ну, ладно. Что ты так уставилась на эти камни? Бери их себе, раз они тебе так нравятся.

— Правда, Конан?!.. — Гэлла вспыхнула от радости. — И тебе не жалко отдавать такое чудо?..

— Разве воину подобает носить на шее блестящие камни? Это только старик Буно может обвешивать себя побрякушками, да очень глупые женщины.

Мальчик попытался снять ожерелье, но через голову оно не пролезало.

— Ладно, потом, — сказал он. — Когда мы выберемся отсюда.

— Наверное, я действительно очень глупая, Конан. Но мне трудно отвести от них глаза Двенадцать влюбленных пар. Они теплые, Конан. Они светятся. Они живые. А про детей он ничего не говорил, Конан? У них будут рождаться дети? Если да, то через несколько лет у меня будет много-много таких разноцветных камушков, маленьких и побольше, и совсем больших Я буду дарить их своим детям Я буду одевать их на шею воинам перед битвой, чтобы бирюза и изумруды хранили их от зла, а рубины поддерживали мужество…

* * *

После недолгого отдыха Конан и Гэлла вновь принялись блуждать по сырым подземным лабиринтам, прислушиваясь к каждому стуку и шороху. Несколько раз до них доносились приглушенные голоса, слабые звуки шагов, но, направившись в ту сторону, они натыкались на стену, либо возвращались в тот самый хорошо освещенный проход, где блестела в стене обитая медью дверь.