Слава Сергеев - Капо Юрий, море и фея Калипсо

• Название: Капо Юрий, море и фея Калипсо
• Автор: Слава Сергеев
• Жанр: Современная проза

---

Зам капо Юры по связям с общественностью при расставании в холле сказал, что нам позвонят, как он выразился, через часок - другой. Но через часок и через другой, и через третий, мобильный телефон Каштанова был тих, как Днепр при ясной погоде. На гостиничном автоответчике тоже ничего не было. Зато по возвращении под дверью мы нашли меню. Меню на трех языках предлагало нам утренний завтрак на следующий день и просило пометить в специальной графе - сколько мы предпочитаем, чтобы варились яйца - 3, 6 или 9 минут?.. Прямо Пушкин какой-то. Когда Каштанов увидел эти “три, шесть или девять”, а также цену завтрака - 1650 рублей, он засмеялся. Отсмеявшись, он снова яростно предался печали, повторил свою недавнюю мысль, что мы влипли, и принялся повторять это слово на все лады.

А я-то, знаете, я все-таки не очень дикий человек, во всяком случае сама себя таковой не считаю, потом мы не из какого-нибудь Мичуринска приехали, в нашем городе, повторяю, есть собственные глянцевые журналы и даже недавно построенное фэшн - кафе, не хуже, чем в Москве, но я тоже постепенно забеспокоилась. Непривычно как-то. Не по-нашему. Все извиняются. Горничная принесла купальные полотенца: извините. Забрали меню с заказанными Каштановым яйцами за 6 минут - опять извините. И мне тоже, как и фотографу Каштанову, стали чудиться во всем этом какие-то подвох и ловушка. И у меня тоже стал проявляться комплекс Фирса: как бы нас тут не забыли!..

А зря. Потому что это мы, законопослушные парнокопытные мышки-одуванчики, ходим, где положено, и всё боимся чего-нибудь разбить. А наше начальство уже давно на всё плюет!.. - как правильно сказала мне еще в самолете безумная танцовщица Света.

Короче, мы маялись-маялись, а потом, вместо того чтобы расслабиться, взять полотенца и пойти на пляж, как дураки позвонили Наташе Д. Сначала долго никто не подходил, потом трубку взяла упомянутая выше Света.

- А Наташи нет, - сказала она.

- А где она? - удивился Каштанов.

- Спит, - сказала Света.

Было около семи часов вечера.

- Спит, - повторил Каштанов. - Понятно… Ты у неё спроси, когда приступим. А то нам никто не звонит что-то…

- А чего вы беспокоитесь?.. - удивилась Света. - Кому сниматься-то надо, вам, что ли?! - и, рассмеявшись голосом горного ручья, Света повесила трубку не попрощавшись.

Каштанов выглядел растерянным.

- Я чувствовал, - опять завелся он, - я еще дома чувствовал, как только мне это предложили, что ничего хорошего из этого всего не выйдет… У нас нет никакого договора, всё на словах. Мне сказали - езжай с ними, это серьезные люди, я и поехал. Да, кинуть они не кинут, чего им мелочится с нами, а вот забыть - могут элементарно, - в десятый раз повторил он. Вообще, Каштанов, как заведется, одну мысль сто раз повторит. Как пластинка заевшая. (Смотрите выше.)

Но я молчала. Я уже знаю, что когда творческий человек нервничает, неважно, по делу или без, надо сочувственно кивать, жалеть и лучше ничего не говорить. Целее будешь. А еще я думала над словами Светы. - Наверное, она права… - думала я. - Наверное, так и надо. Расслабится, плюнуть на все и пойти на море. И вообще, относится ко всему по-китайски : все - фигня.

И я сказала фотографу Каштанову после получаса напряженного обдумывания этой мысли:

- А знаешь, что?.. Ты как хочешь, а я пошла купаться. Я на море поездом езжу, а не на личном самолете летаю! Договаривались созвониться в пять. Так? Так. Сейчас семь. Что еще?! Смотри, солнце садится. Какого черта?.. Может быть, нас правда завтра отсюда выкинут! Давай хоть искупаемся!..

Я надела купальник, шорты и взяла полотенце, которое принесла вежливая горничная. Зашла на минуту в ванную и, оставив дверь чуть приоткрытой, взглянула в зеркало заднего обзора… Смотрю, Каштанов тоже встал и потихоньку стал собираться.

Ну что, товарищи, я могу сказать. Да ничего нового. Конечно, лифт на пляж размером три на четыре метра с зеркалами во всю стену меня, бедную, опять поразил. На пляже невесть откуда взявшиеся вежливые молодые люди (сколько взрослых мужиков фигней занимается!..) потащили деревянные лежаки на место, как они выразились, по нашему указанию. Я уже говорила, что была на Кипре, в греческой зоне, в неплохом отеле, между прочим (с нами одна наша фирма, которой мы календарь сделали, путевками расплатилась), так там такого не было. Все свои шезлонги носили сами… Но это все неважно.

А потом было море. Как сказал, по-моему, все тот же А.С. Пушкин: Привет, свободная стихия!.. Знаете, что я подумала, когда, медленно войдя в воду по мелкой гальке, оттолкнулась ногами от берега и поплыла навстречу начинающемуся закату? Что человек может многое испортить, но какие-то, извините за выражение, основополагающие ценности ему все-таки неподвластны. И, более того, делают все его попытки совершенно ничтожными и размером с муравья. Что даже если нас через час попросят отсюда - все равно стоило ехать!..

Говорят, что человек, погружаясь в морскую воду, испытывает так называемые дородовые ощущения. Возможно, все возможно… И я, погрузившись в воды Понта Эвксинского, почувствовала полный пофигизм и, как учила Безумная Света, на-все-на-пле-ва-те-льство. Я подумала, что всё будет хорошо и даже уже есть. Фотограф Каштанов плавал неподалеку, фыркая, как морской лев. Он издали помахал мне. Потом он исчез. Через некоторое время я забеспокоилась и, повернув к берегу, увидела Каштанова, на карачках стоящего на мелководье. Оказалось, что он увидел в воде крошечного краба.

- Жизнь удалась, - подумала я, выходя из воды.

Но и это еще не все. Когда после легкого ужина, примерно в полночь, я и фотограф Каштанов, кругами плавая в освещенной прожекторами и от того мерцающей и переливающейся всеми цветами радуги воде крытого бассейна отеля “Мэдисон-Лазурная” в обществе заместителя Марка Рудинштейна по оргработе и еще нескольких официальных и полуофициальных лиц, слушали, как лица, рассекая воду мощными движениями волосатых рук, рассказывают нам краткую историю создания и борьбы за место под кинематографическим солнцем первого отечественного кинофестиваля, - тут уж я вообще решила, что всё действительно ерунда и что, наверное, мы с Каштановым довольно важные персоны, раз плаваем здесь и в таком приличном обществе.

После чего я преисполнилась благодарности к Наташе Д., ее подруге Свете, их ужасному покровителю, его заму по связям с общественностью, охране, любовницам охраны, экипажу самолета и вообще ко всем живым существам, населявшим в тот момент Землю, территорию нашего отеля и окрестности замечательного города Сочи.

Утро принесло с собой отрезвление. Я проснулась рано и, как ни странно, во все том же благостном настроении спустилась на пляж. Там, под большим полосатым зонтом от солнца я обнаружила “капо ди тутти капи” Юрия К. с охраной. Юрий Анатольевич, в отличие от меня (и непроницаемой охраны), принимал солнечные ванны в весьма расстроенных чувствах. Чувства эти были написаны на его лице и, как и положено, весьма отчетливо проявлялись в языке. С приближенными он вообще разговаривал только матом, а со мной (я едва не написала “даже”!), поздоровавшись вроде нормально, по мере развития разговора употребил всего два-три ненормативных выражения, правда, сославшись в виде извинения на дурную погоду. Несмотря на этот явный знак благорасположения, мое благостное настроение как рукой сняло. Я поняла, что все, весь этот лоск, море, номер, ночной бассейн и мальчики на пляже, подносящие шезлонг, увы, не просто так, а связаны вот с этим немолодым, неприятным, возможно опасным и матерящимся с похмелья господином. Осознание этой зависимости сильно испортило мне настроение.

- Что там у них?.. - думала я, войдя в воду, машинально совершая короткие замахи руками и малодушно сожалея, что не искупалась на другом пляже. Честно говоря, я терялась в догадках, что бы могло значить плохое настроение Юрия Анатольевича. Мне было ясно, что у него что-то не заладилось с Наташкой, но что?

Всё выяснилось в нашем номере, когда я, искупавшись, пришла будить спящего Каштанова. Оказалось, что фотограф Каштанов уже не спит, как было, когда я уходила, а со счастливым выражением лица сидит на кровати, а рядом, в кресле и на полу в вольных позах расположились ослепительная Наташа Д. и ее безумная подруга Света в легких летних нарядах а ля художник Клод Моне или кто там еще из курса “Французское искусство конца ХIХ - начала ХХ века”. Вся композиция смотрелась очень хорошо, хотя меня почему-то неприятно задела излучающая радостный свет физиономия фотографа Каштанова. - Хоть бы раз старым товарищам так улыбнулся! - с удивившей меня неприязнью подумала я, но остановила себя. Все мужики одинаковы, будь то хоть страшный мафиози Юрий К., держащий в страхе полгубернии, хоть скромный мастер фотографии А. Каштанов, известный в узких кругах нашего города своей рафинированной интеллигентностью. Им ведь что надо? Ноги два метра, талия шестьдесят и грудь не менее третьего номера - вот и всё…