Роберт Джирарди - Неправильный Дойл

• Название: Неправильный Дойл
• Автор: Роберт Джирарди
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008

Вниманию читателя предлагается роман американского писателя итальянского происхождения Роберта Джирарди, автора книг «Призрак Мадлен» (1995) и «Дочь пирата» (1997). Центральный герой повествования – далекий потомок ирландского пирата Финстера Дойла рядовой американец Тим Дойл, в необычных перипетиях судьбы которого то и дело напоминает о себе его авантюрно-романтическое происхождение. Тим, бродяга, бабник и выпивоха, застуканный женой в момент супружеской измены, оставляет ее и сына в Испании и уезжает с любовницей в Париж, откуда спустя четыре месяца, застукав любовницу с ее любовником-арабом, уезжает домой в Америку. По возвращении в Новый Свет он обретает неожиданное наследство в виде Пиратского острова с якобы зарытыми там несметными сокровищами и полуразрушенной площадкой для мини-гольфа. Попытка обустроиться на новом месте встречает отчаянное сопротивление неведомых Тиму недоброжелателей: вслед за угрозами, поджогом и перестрелкой ему подкидывают труп опоссума, в убийстве которого он затем оказывается обвинен чиновниками из Службы рыбного и охотничьего хозяйства. Стремление раскрыть тайну наследства вовлекает героя в череду трагикомических ситуаций и знакомит с вереницей экстравагантных персонажей, среди которых – классически образованный деревенский механик Тоби, ирландский гангстер-гомосексуалист О'Мара и гламурная трэш-дива Мегги Пич… Гротескные характеры и экстравагантные обстоятельства книги представляют читателю своеобразный иронический каталог стереотипов американской культуры, раскрывая их глубинные исторические истоки.

---

Агент Детвейлер резко выдохнула, повернулась на каблуках и догнала агента Кина, который взял пакет с тушками опоссума и иглобрюха и пошел к двери. Не говоря ни слова, она забрала у него пакет, вышла из бара и села в фургон, хлопнув дверью. Опоссум начал таять почти сразу, как его достали из глубокой заморозки. Слабый запах гниения распространился по залу.

– Я бы посоветовал вам положить эту штуку у самой дальней стены, – крикнул Дойл агенту Кину.

– И открыть все окна, – добавила Мегги.

– Вы еще о нас услышите. – Агент Кин обвиняюще ткнул пальцем в Дойла. – С этого момента в Службе рыбного и охотничьего хозяйства будут рассматривать любую вашу попытку покинуть это место как доказательство вашей вины. В этом случае местными властями сразу же будет выдан ордер на ваш арест.

– Погодите-ка минуту! – разгневанно воскликнул Дойл. – Этот проклятый опоссум содержал записку с угрозой в мой адрес.

– Это вы хотите, чтобы мы так думали, не правда ли? – Агент Кин отвернулся и полез в фургон.

– К тому времени, как они доберутся до Покомока, эта штука будет очень сильно вонять, – сказала Мегги, глядя, как фургон выезжает с парковки.

Дойл поковылял к бару и слабо потянулся к виски. Но Мегги забрала бутылку и принесла ему чашку кофе.

– Ты должен сегодня работать, – сказала она. – Забудь о выпивке.

– Опять забыть? – переспросил Дойл. У него возникло ощущение, что он бьется головой о стойку бара.

– Вот именно, – ответила Мегги, но смягчилась и немного плеснула в кофе. – Я вот что скажу: от тебя больше неприятностей, чем от любого другого, даже твоего дяди Бака.

– А я-то здесь при чем? – поразился Дойл.

Мегти надолго задумалась.

– Ты действительно хочешь знать? – спросила она.

– Да, хочу.

– Все дело в твоем лице, – сказала она. – Некоторые люди всегда выглядят так, как будто что-то натворили, а другим все сходит с рук. Так вот, ты – первый вариант. Как гангстер из черно-белого кино.

Дойл поднял руки.

– Тогда полагаю, что я действительно в чем-то виноват, – сказал он. – Но ведь все люди в чем-нибудь да виноваты, разве не так?

– Говори за себя, – сказала Мегги с тенью улыбки на губах и вернулась к работе.

4

Остаток утра Дойл провел, ломая пятифунтовой кувалдой провисшую гипсовую челюсть черепа у первой лунки, чтобы добраться до сгнившей деревянной основы. Делать это в одиночку было очень сложно – балки каркаса были слишком тяжелыми, огромные глыбы гипса требовали еще пары рук. В начале первого по Бич-роуд к дому подъехала красная «субару-брат» без глушителя и так резко затормозила, что ее занесло. Дверца распахнулась. Дойл настороженно поднял кувалду, глядя, как к нему идет незнакомый человек в заляпанных краской джинсах и клетчатой рабочей рубахе. Наконец он узнал в нем Гарольда, нанятого им пацана. Он явился в первый рабочий день раньше, чем ожидалось, и нес свой обед в коричневом бумажном пакете.

– Здорово, приятель, – сказал Гарольд, подойдя ближе. При дневном свете он выглядел еще более бледным и худым, чем в тусклом свечении экрана в трейлере матери.

Дойл вытер со лба пот и посмотрел на часы.

– Разве тебе не нужно сейчас быть в школе? – спросил он. – Я не хочу вляпаться в какое-нибудь дерьмо со школьным надзирателем. – И вообще, сейчас еще есть школьные надзиратели?

Пацан пожал плечами.

– Ты же хочешь, чтобы я работал, да? – спросил он. Стоя перед ним и комкая бумажный пакет, он казался таким неуверенным и безобидным, что Дойлу неожиданно стало его жалко.

– Ты прогулял урок? Не волнуйся, мне ты можешь сказать.

– Только историю, – ответил Гарольд. – Мне по-любому поставят тройку с минусом, не важно, учу я или нет, и потом, все равно это полная туфта.

– Тебе не нравится история? – спросил Дойл.

Пацан помотал головой.

– Она скучная, – сказал он. – Наша училка из этих хиппи. Меня достало слушать, как плохие мертвые белые парни мучили индейцев, рабов и всех остальных, – как будто другие мертвые парни ничего плохого не делали. Херня это все. Я и так знаю, что все плохие. И зачем ради этого ходить в школу? – Пацан замолчал. – Слушай, так ты хочешь, чтобы я делал эту херову работу, или как?

– Да, я хочу, чтобы ты делал эту херову работу.

– Ладно, – сказал пацан.

Он поставил свой бумажный пакет, и Дойл показал ему площадку, объясняя, что необходимо починить у каждой лунки, чтобы туда можно было забить мяч. На полпути где-то между сахарным заводом и гигантским кальмаром Гарольд вытянул из рукава пачку «Мальборо» и закурил.

Дойл выдернул сигарету у него изо рта и втоптал ее в ракушечную дорожку.

– На работе курить нельзя, – сказал он. – Это плохо сказывается на легких.

Гарольд отпрыгнул, сжав кулаки.

– Не вздумай сделать это снова, мудак! – выкрикнул он.

Дойл подскочил к нему и обхватил за плечо. Гарольд попытался вывернуться.

– Отстань, педик! – Но Дойл держал крепко.

– Ты мне нравишься, Гарольд, правда нравишься. – Дойл постарался придать голосу отеческий тон. Удивленный Гарольд сразу затих. Дойл подумал, что наверняка никто раньше ему такого не говорил. – Сейчас я скажу, почему ты мне нравишься, – продолжал Дойл тем же тоном. – В тебе есть искра, этого нельзя отрицать, ты настоящий предприниматель. Черт, твоя мать сказала, что и видеоаппаратура, и порнофильмы в твоей комнате куплены на твои собственные деньги, это правда?

Гарольд утвердительно замычал. Дойл снял руку с его плеча, и пацан спокойно зашагал рядом с ним.

– Позволь задать один вопрос, – спросил Дойл. – Сколько ты зарабатывал, продавая пиво на пляже?

Пацан ухмыльнулся.

– Чертову тучу, – сказал он. – Иногда эти яппи из Вашингтона так сильно хотели пива, что платили шесть, даже семь баксов за долбаную бутылку вонючего «Нэшнл Богемиан», которое можно купить в «Долларе Мела» по три девяносто девять за ящик.

– Превосходно, – сказал Дойл. – Но за это ты чуть не сел на три года. Вот что я предлагаю – ты поработаешь у меня на площадке. Это значит, что мы ее починим и к июню откроем, а к концу лета я кроме зарплаты буду платить тебе процент от прибыли.

Гарольд задумался.

– Сколько процентов от прибыли?

– Два с половиной, – ответил Дойл первое, что пришло в голову. Он прекрасно знал, что скорее всего площадка не принесет никакой прибыли и в это лето, и в следующее, и, наверное, в следующее за ним тоже.

– Ты должен поднять до десяти процентов, – сказал Гарольд.

– Три, – сказал Дойл. – Это мое последнее предложение. Кроме того, ты должен делать, что я тебе говорю и когда я говорю. А теперь отдай мне сигареты.

Гарольд заколебался, бормоча ругательства. Потом шлепнул «Мальборо» на открытую ладонь Дойла.

– К концу дня ты получишь их обратно, – сказал тот и положил пачку в карман.

Гарольд молча согласился. Это показалось Дойлу маленькой победой, и остаток дня они работали бок о бок у черепа. Пацан оказался полезным. Сильнее, чем выглядел, тощий и гибкий, он мог добраться до труднодоступных мест деревянной основы, через небольшие отверстия в проволочной сетке, в которые Дойл пролезть не мог. Таким образом, им удалось перестроить несколько сложных мест, не снимая остатки гипса, и тем самым сберечь несколько часов кропотливой работы.

В конце концов солнце начало опускаться в темнеющие сосны заповедника. В этот час в поисках пищи самки опоссумов высовывают длинные розовые морды из устланных мхом нор, где лежат их слепые скулящие детеныши. В этот час чайки поворачивают на восток, к своим гнездам, устроенным на удобных скалах в миле от берега, среди баюкающего плеска волн. Руки Дойла покрылись пузырями и кровоточили. Пацан оцарапал лицо с правой стороны о неровно обрубленный кусок бревна. Дойл сложил инструменты и смахнул с себя сор.

– Считай, день прошел, парень, – сказал он. Потом он заметил, что обед в бумажном пакете остался нетронутым. – Похоже, ты забыл съесть свой обед.

Пацан замотал головой.

– Нет, это вам. Шоколадное печенье. Мама сделала.

– Что ж, это очень мило с ее стороны, – сказал Дойл, взяв пакет.

– Это только так кажется, – сказал пацан. – Никогда не знаешь, что у этой женщины на уме. Она сказала мне, чтобы я даже не заглядывал внутрь. Она сказала, что все это вам.

– Посмотрим, – сказал Дойл. Он открыл пакет и вытащил одно печенье, которое было сделано в виде члена в состоянии эрекции и яичек.

– Понятно, что я имею в виду? – сказал Гарольд, вращая глазами. – Эта женщина безнадежна.

Дойл был в замешательстве. Он нерешительно держал непристойное печенье большим и указательным пальцами.

– Печенье есть печенье, – наконец сказал он. – Не важно, как оно выглядит, правда?

Он разломил его пополам, лишив определенной формы, и спокойно съел. Потом разломил второе и протянул Гарольду. Они прислонились к низкой стене с бойницами, смотрящими на Бич-роуд, и принялись жевать, глядя на сгущающиеся сумерки.