Жан-Кристиан Птифис - Железная маска: между историей и легендой

• Название: Железная маска: между историей и легендой
• Автор: Жан-Кристиан Птифис
• Издательство: Издательство АО «Молодая гвардия»
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 5-235-02464-8

Загадка Железной маски — таинственного узника Бастилии, которому под страхом смерти запрещалось показывать кому бы то ни было свое лицо и называть свое подлинное имя, — вот уже более трех столетий не дает покоя историкам, романистам и просто любителям истории. Ему посвящались серьезные исследования и легкомысленные романы, пьесы и кинофильмы. По воле великого Дюма его освобождали из заточения мушкетеры во главе с неподражаемым д'Артаньяном; его образ запечатлен в нашей памяти благодаря великолепным кинофильмам, в которых в разное время блистали Дуглас Фэрбенкс, Жан Маре и (в новейшей киноверсии «Человека в железной маске») Леонардо Ди Каприо…

Книга, предлагаемая вниманию читателей, на сегодняшний день представляет собой наиболее полное и авторитетное исследование этой исторической загадки. Автор дает свой ответ на вопрос, кем же был таинственный узник. И ответ этот оказывается весьма неожиданным: тот человек, к которому мы привыкли по романам и кинофильмам, — всего лишь миф, не имеющий ничего общего с действительностью. При этом книга построена как захватывающий детектив: в ней есть всё — и кропотливое расследование, проведенное спустя триста лет после смерти узника, и тщательный анализ улик, и проверка алиби каждого подозреваемого на роль Железной маски, и ложные версии, во множестве расставленные самой историей и хитроумными французскими тюремщиками.

---

Ла Ривьер, старый слуга Сен-Мара, поступил в услужение к Фуке в 1665 году, однако он может рассматриваться как заключенный только с апреля 1680 года, когда, после смерти Фуке, Лувуа распорядился посадить его в камеру. Следовательно, в 1691 году насчитывалось лишь одиннадцать лет его заточения. Определение де Барбезьё к нему не применимо. Напротив, оно подходит к Эсташу, оказавшемуся в заключении в Пинероле в августе 1669 года и к тому времени просидевшему уже двадцать два года. «Двадцать лет» — приблизительное, округленное число, которое употреблено, чтобы указать на известного человека. Возможно, это число фигурировало в письме Сен-Мара от 26 июля. Оно вносит ясность в наше исследование: заключенный, страдавший водянкой и умерший в Эгзиле в начале 1687 года, — Ла Ривьер, а человек, которого доставили на остров Святой Маргариты в портшезе, закрытом провощенной материей, по плохим альпийским дорогам, — Эсташ…

Одной из наиболее крупных ошибок, допущенных в правление Людовика XIV, как известно, была отмена Нантского эдикта 1598 года эдиктом Фонтенбло от 17 октября 1685 года. Одним росчерком пера король упразднил публичное существование протестантизма во Франции. Это повлекло за собой полный запрет на протестантское богослужение, даже в частных домах. Три четверти протестантов предпочли покинуть Францию, переселившись в Англию, Голландию, Бранденбург и другие германские государства. Очень немногие из них, люди мужественные, готовые подвергнуться мучениям, решились возвратиться. Тех, кого уличали в отправлении своего культа, в проведении тайных собраний, своего рода «тайной вечери», незамедлительно отправляли в Бастилию, Венсенн или провинциальные крепости. Так на острове Святой Маргариты оказались шесть протестантских пасторов.

Первый из них, Поль Кардель, прибыл 10 мая 1689 года. Вероятно, его поместили в камеру внутри форта, которую Сен-Мар держал наготове на случай появления какого-нибудь «важного заключенного», который бы придал блеска ему как тюремщику. Второго пастора звали Пьер де Сальв по прозванию Вальсек. Его Сен-Мар принял 7 апреля 1690 года. Мест для размещения арестантов не хватало. Поскольку нельзя было поместить двоих священников в одну камеру, второго отправили в хижину шевалье де Тезю, на время, пока не будут построены четыре дополнительные камеры.[87] Они были в порядке продолжения крепости сооружены на скалистом выступе, возвышающемся над морем. На окнах установили тройные решетки. На вид эти камеры не казались столь же надежными, как первые две, и строились, возможно, из менее прочного материала, судя по тому, что в XVIII веке их обитателям удалось прорыть ход в разделительной стене{22}. Заключенные могли также общаться друг с другом, перекликаясь через окна. Лишь после 1720 года, по требованию лейтенанта роты вольных стрелков, находившейся на острове, Луи де Формануара, племянника Сен-Мара, оставшегося служить в крепости, тюремные камеры были разделены и поныне еще существующими контрфорсами, пристроенными снаружи к стене крепости.[88] Заботам мсье де Сен-Мара были препоручены еще четыре пастора: Габриель Матюрен в мае 1690 года, Матьё Мальзак в июне 1692 года, Жан Гардьен-Живри и Элизе Жиро в июле 1694 года. Все эти заключенные зависели от департамента Жана Батиста Кольбера, маркиза де Сенеле, государственного секретаря королевского дома, сына великого Кольбера, а затем от его преемника, Луи де Поншартрена. На их содержание выделялось по 2 ливра 10 солей в день, то есть 900 ливров в год (имеется в виду административный год из 360 дней).

Для Сен-Мара, занятого своими узниками, время шло монотонно, день за днем. Именно в тот период, когда он жил под солнцем Лазурного Берега, в райском блаженстве, располагающем к полному безделью, дважды несчастье посетило его: первый раз, когда 9 апреля 1691 года умерла его супруга, которую похоронили в монастыре на острове Сен-Онора, и во второй, когда 29 июля 1693 года в сражении при Неервиндене погиб его старший сын. Спустя несколько месяцев после смерти жены Сен-Мар получил трехмесячный отпуск. Воспользовавшись случаем, он отправился в Версаль засвидетельствовать свое почтение королю, которого не видел со времени ареста Фуке, уже тридцать два года.

А мы сделаем небольшой экскурс в прошлое. Что же происходило в главной башне Пинероля, после того, как Сен-Мар покинул крепость, номинально сохранив над нею власть и неся ответственность за тех, кто продолжал там служить? Было бы полезно поинтересоваться этим, поскольку весной 1694 года последние заключенные из Пинероля будут переведены на остров Святой Маргариты.

Отметим появление там Жана Бретона, или Ле Бретона, торговца из Пинероля, у которого возник конфликт с компаньоном, неким Оливье, из-за суммы в тысячу экю. По его утверждению, эту сумму он потратил на подарки лицам, которых отказался назвать. В этом пограничном городе, в котором велась всякого рода торговля и где каждый наблюдал за своим соседом, подобного происшествия оказалось достаточно для обвинения в шпионаже. 7 ноября 1682 года Лувуа приказал арестовать подозрительного торговца. Его сначала поместили в гражданскую тюрьму города, а затем, спустя месяц, перевели в камеру главной башни, «на хлеб и воду».[89] В апреле 1683 года король направил маркизу д'Эрлевилю приказ освободить Бретона.[90] Однако по неизвестной причине королевский приказ не был выполнен. Был ли он аннулирован или отменен в последний момент? Или, может быть, Эрлевиль, полномочия которого не распространялись на главную башню, просто забыл передать Вильбуа этот приказ? Во всяком случае, Лe Бретон так никогда и не получил свободы… Сколь капризна судьба!

Другой узник — Жан Эрс, именуемый также д'Эрс. Пятнадцати лет от роду, этот юный ученик портного во всеуслышание заявил, что готов за деньги убить короля. Убить короля или хотя бы просто заявить о своем намерении сделать это при Старом режиме считалось страшным преступлением, посягательством на Его Величество, ибо король, в отличие от простых смертных, являлся символом национального единения, краеугольным камнем в храме французского общества, помазанником Божиим, получившим свое освящение в Реймсе. Любой жест, любое высказывание против суверена обрекали виновного на пожизненное заключение. Гибель Генриха IV была еще у всех свежа в памяти. Забота о безопасности короля оправдывала то, что несчастный болтун расплачивался собственной свободой за свой необдуманный, легкомысленный поступок. Участь Эрса была быстро решена.[91] Не могло быть и речи о том, чтобы он предстал перед судом, где он мог бы заразить своими зловредными идеями других. В августе 1687 года он по королевскому приказу был арестован, отправлен в Бастилию, а затем стараниями господина де Ла Коста, начальника королевских жандармов, переведен в Пинероль. Это был беспокойный, необузданный малый, плохо переносивший заключение. Он предпринимал попытку самоубийства, а в 1689 году, спустя три года, потерпел неудачу при попытке к бегству.[92]

Среди наших старых знакомых мы встречаем непоседливого графа дю Брея, шпиона, который задал работы Лувуа, интенданту Ла Гранжу и графу де Монклару. Бедняга, он сильно изменился! В условиях заточения его психическое здоровье пошатнулось. Прямо-таки заразная болезнь в Пинероле! Долго считалось, что он был в 1694 году переведен на остров Святой Маргариты. Однако это ошибочное мнение. Изучение бухгалтерской документации позволило установить, что он был в 1684 году освобожден, вероятно, по дипломатическим соображениям. Статья 9 договора о приостановке военных действий между Францией и Испанией от 21 июля, служившего прелюдией к Регенсбургскому перемирию, предусматривала, что все военнопленные, а также арестованные в связи с военными действиями должны быть освобождены.[93] Граф дю Брей одним из первых получил свободу. Освободившись, он занялся выгодной торговлей фальшивыми монетами между Лионом и Женевой,[94] из-за чего в июне 1696 года был вновь арестован и посажен в крепость Пьер-Ансиз, где и умер в мае 1711 года.[95]

В апреле 1687 года Вильбуа, комендант цитадели и донжона, тяжело заболел. Поскольку его здоровье не шло на поправку, Сен-Мар предложил заменить его первым лейтенантом своей роты, Ла Прадом. Когда в апреле 1692 года Вильбуа умер, король официально назначил Ла Прада комендантом донжона.[96] Его место на острове Святой Маргариты занял сержант Розарж, отныне взявший на себя, вместе с губернатором, заботы о государственных преступниках. В конце того же года второй лейтенант, Буажоли, по состоянию здоровья покинул службу, и Сен-Мар ходатайствовал о назначении на его место своего племянника, Гийома де Формануара, служившего в его роте простым кадетом.[97]

Молодой и амбициозный герцог Савойский Виктор Амедей II давно уже с вожделением поглядывал на Пинероль, желая присоединить его к своему государству. Главным образом по этой причине 20 октября 1690 года он вошел в состав большой антифранцузской коалиции и принял участие в Девятилетней войне, получившей также название войны Аугсбургской лиги. В ночь с 28 на 29 июля 1693 года его армия окопалась перед фортом Святой Бригитты, передовым бастионом, примерно в одном километре от Пинероля. Форт пал после четырех недель регулярной осады. Однако сам Пинероль продолжал сопротивление. В период с 25 сентября по 1 октября он непрерывно подвергался артиллерийскому обстрелу. Донжон, представлявший собой идеальную мишень, серьезно пострадал. Нетрудно представить себе ужас и вопли несчастных заключенных, когда от грохота разрывов сотрясались старые стены их тюрьмы. Катина, окопавшийся в своем лагере Фенетрель, получил подкрепление в составе корпуса конной жандармерии и решил перейти в наступление. 4 октября он сокрушил армию Виктора Амедея и принца Евгения Савойского у деревни Марсай (Марсалья). Спустя две недели осада с Пинероля была снята. 25 октября Барбезьё отдал комиссару д'Андрезелю приказ как можно скорее привести в порядок тюремные камеры донжона.[98] Как нередко бывало, прохождение войск через город стало причиной эпидемии. Заболело около двух тысяч человек. Не стали исключением и обитатели тюремных камер, страдавшие гриппом, лихорадкой и дизентерией, так что Ла Прад с помощниками исполняли обязанности санитаров и сиделок. 27 декабря Барбезьё писал ему: