Жан-Кристиан Птифис - Железная маска: между историей и легендой

• Название: Железная маска: между историей и легендой
• Автор: Жан-Кристиан Птифис
• Издательство: Издательство АО «Молодая гвардия»
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 5-235-02464-8

Загадка Железной маски — таинственного узника Бастилии, которому под страхом смерти запрещалось показывать кому бы то ни было свое лицо и называть свое подлинное имя, — вот уже более трех столетий не дает покоя историкам, романистам и просто любителям истории. Ему посвящались серьезные исследования и легкомысленные романы, пьесы и кинофильмы. По воле великого Дюма его освобождали из заточения мушкетеры во главе с неподражаемым д'Артаньяном; его образ запечатлен в нашей памяти благодаря великолепным кинофильмам, в которых в разное время блистали Дуглас Фэрбенкс, Жан Маре и (в новейшей киноверсии «Человека в железной маске») Леонардо Ди Каприо…

Книга, предлагаемая вниманию читателей, на сегодняшний день представляет собой наиболее полное и авторитетное исследование этой исторической загадки. Автор дает свой ответ на вопрос, кем же был таинственный узник. И ответ этот оказывается весьма неожиданным: тот человек, к которому мы привыкли по романам и кинофильмам, — всего лишь миф, не имеющий ничего общего с действительностью. При этом книга построена как захватывающий детектив: в ней есть всё — и кропотливое расследование, проведенное спустя триста лет после смерти узника, и тщательный анализ улик, и проверка алиби каждого подозреваемого на роль Железной маски, и ложные версии, во множестве расставленные самой историей и хитроумными французскими тюремщиками.

---

Действительно, сохранилось датированное тем же днем письмо, предназначенное генерал-губернатору Пинероля маркизу де Пьенну, в котором сообщается о прибытии нового заключенного, «поименованного…», и дается распоряжение об оказании господам де Воруа и Сен-Мару всяческой помощи и содействия, «что бы им ни потребовалось».[167] Марсель Паньоль с присущей ему склонностью к мелодраме усмотрел в этой последней депеше приказ мобилизовать семьсот человек из гарнизона и даже акт унизительного подчинения генерал-губернатора Сен-Мару.[168] Это совершенно противоречит смыслу происходившего. Письмо маркизу де Пьенну представляло собой всего лишь охранную грамоту, позволявшую без труда попасть в закрытый город и цитадель. В черновых вариантах трех последних писем имя арестованного не указано и содержится лишь в оригиналах. Остается выяснить два вопроса: где и когда был арестован Данже?

Мы уже видели, что в связи с этим делом существуют две группы депеш: одна датирована пятницей 19-го и другая воскресеньем 28-го. Все происходившее тогда кажется довольно странным. Письмо от 19-го, адресованное получателю в Дюнкерке, было отправлено не сразу. Дело в том, что тогда курьеры бездействовали из-за обшей реорганизации почты. Вся эта суета, вызванная распоряжением Лувуа, генерального интенданта почты с 1668 года, имела широкий резонанс. Лувуа покинул Сен-Жермен вскоре после 19-го, очевидно, с целью урегулировать другие дела, и возвратился лишь 27-го или 28-го, перед тем как составить ордера на арест и подать их на подпись королю и на контрассигнацию своему отцу. Может быть, в этом временном промежутке он посетил Париж?

Так получилось, что эти письма, отправленные 28-го, прибыли в Дюнкерк 30 июля, одновременно с теми, которые были отправлены 19 июля. 31 июля граф д'Эстрада, получивший лаконичную записку, касающуюся его подчиненного, написал Лувуа длинное послание, в котором шла речь о делах его губернаторства, в частности, об испанских дезертирах, которых преследовали офицеры испанского короля на французской территории: «Я не знал, что испанцы погнались за своими дезертирами на землях нашего короля. Я сообщил об этом мсье де Воруа, который сказал мне, что около двух месяцев тому назад гонец донес ему, что два офицера из Ньивпорта привели двоих, которых обнаружили близ Фюрна. Господин де Воруа, который в связи с этим посетит вас, подтвердит вам…»

Воруа, вероятно, покинул Дюнкерк в тот же день или на следующий день. Куда он направился? Распоряжение о возмещении его расходов, обнаруженное Брюньоном в реестрах Кольбера (BnF), позволяет нам прояснить этот вопрос:

«Господину де Воруа, коменданту города и цитадели Дюнкерк, сумма в размере 3000 ливров, за то, что он был четвертым на пути от вышеупомянутого города Дюнкерка до города Кале, и пятым на пути от Кале до города Пинероля, при исполнении задания на службе у Его Величества.

Господину де Воруа аналогичная сумма в размере 3000 ливров за то, что он был четвертым на пути от Пинероля до города Дюнкерка при исполнении задания на службе у Его Величества».[169]

Этот текст позволяет понять, что Воруа отправился из Дюнкерка в сопровождении всего лишь трех солдат, служивших в цитадели, что он взял в Кале под свою ответственность человека, доставил его в Пинероль и возвратился в сопровождении тех же трех солдат. Лаконизм этой записи не представляет собой чего-то исключительного. Она совершенно типична для проведения полицейской операции в то время. В реестрах Королевской казны содержится множество распоряжений, отличающихся таким же лаконизмом формулировок, к которым прибегали в случаях более или менее секретных миссий: «…для дела, касающегося службы Его Величеству» или «…для исполнения задания короля, которое Его Величество не желал бы упоминать». Сумма в 3 тысячи ливров, предоставленная Воруа в одну сторону и столько же на обратный путь, представляла собой весьма значительное вознаграждение, выплачивавшееся за выполнение специальных миссий. Она с лихвой покрывала реальные, возникавшие в связи с этим затраты.

Следует отметить малочисленность эскорта — всего три человека. Из всех заключенных Пинероля Эсташ удостоился самого немногочисленного сопровождения. Фуке и Лозен имели право на сто мушкетеров каждый. Монах-якобинец был переведен из Бастилии в Брон в сопровождении лейтенанта Леграна и шести стрелков, а от Брона до Пинероля — в сопровождении десяти солдат и одного офицера роты мсье де Сен-Мара. Пятнадцать гвардейцев архиепископа Лионского эскортировали графа дю Брея. Маттиоли арестовывали Катина, два офицера и четверо солдат. Помимо секрета, которым он владел, Эсташ Данже не представлял собою ни малейшей угрозы. Его смиренное поведение в тюрьме и его хрупкое здоровье не дают оснований видеть в нем молодчика, способного напасть на своих провожатых или сбежать от них.

Поездка в южную крепость осуществлялась достаточно быстро. В свое время шевалье де Сен-Мартен, перевозивший на перекладных монаха-якобинца из Брона в Пинероль, получил распоряжение крепко привязывать его на ночь. Константен де Ранвиль также рассказывает о поездке заключенного, аббата Антуана Сореля, которого сопровождали в Бастилию четверо солдат. Цепь, запиравшаяся на замок и пропущенная под животом лошади, связывала его ноги. Ночью один солдат спал рядом с ним, цепью привязав себя к нему. Подобные мучения предстояло пережить и Эсташу, совершавшему через всю Францию путь в ад.

В среду 21 августа эскорт капитана де Воруа достиг наконец города Пинероля, над которым возвышались пять башен крепости во главе с мрачным донжоном. Он был принят Сен-Маром, который в тот же день направил отчет Лувуа: «Мсье де Воруа передал мне из рук в руки Эсташа д'Анже (так!). Я тут же поместил его в надежное место на время, пока не будет окончательно подготовлена для него специальная камера. При этом я в присутствии мсье де Воруа сказал ему, что если он заговорит со мной или с кем-нибудь еще о чем-либо помимо его потребностей, то я всажу свою шпагу в его живот. Я не премину в точности исполнить ваши распоряжения».[170]

Воруа, должно быть, не мешкал в пути. Выехав из Дюнкерка 31 июля или 1 августа, он в тот же день прибыл в Кале, расположенный в десяти лье от него, взял Эсташа Данже и на следующий день или через день отправился в Пинероль, до которого надо было добираться не менее двадцати дней. В то время донжон Пинероля еще не имел настоящих тюремных камер. Если возникала необходимость посадить под стражу кого-то из военных или гражданских, то Сен-Map использовал в этих целях одну из офицерских комнат, имевшую хорошие запоры. Новую тюремную камеру с двойными или тройными дверями, через которые не могли проникнуть крики ее обитателя, устроили, вероятно, в старой и нездоровой нижней башне. 10 сентября Лувуа дополнил свои инструкции:

«Вы можете дать своему новому заключенному молитвенник и, если он попросит, какую-либо иную книгу. Вы можете разрешить ему присутствовать по воскресеньям и праздникам на мессе, которую служат для мсье Фуке, но только не в одном помещении с ним и так, чтобы он не имел возможности ускользнуть или поговорить с кем-нибудь. Вы можете также позволить ему, если он пожелает, исповедоваться три-четыре раза в год, но не чаще, за исключением случаев, когда он тяжело и опасно заболеет.

Мне донесли, что вы будто бы говорили мсье де Ла Бретоньеру, что вам должны прислать заключенного, и я очень рад, что это оказалось неправдой».[171]

Это письмо показывает, что Данже не был человеком самого низкого общественного положения. Большинство слуг в то время не умели ни читать, ни писать. Что же касается нашего, то он был грамотным, и Лувуа, который знал это, равно как знал и его набожность, разрешил давать ему церковные книги. Мы узнаём также, что заключенный исповедовал католическую религию. Каждое воскресенье Данже покидал свою камеру, чтобы присутствовать на мессе, что само по себе уже означало существенное смягчение тюремного режима, который, как показывает первое письмо, сначала предполагался очень суровым: позволяя ему присутствовать на мессе, даже и в сопровождении охранников, рисковали тем, что он заговорит с кем-нибудь или выкрикнет что-нибудь по дороге или во время мессы. Следует полагать, что высказанная Сен-Маром угроза убить его заставила узника помалкивать.

Напряженность вокруг него несколько ослабла. Священником, проводившим богослужение для Фуке, был аббат Риньон, который венчал Сен-Мара и Марию Антуанетту Колло в церкви Сен-Морис. Часовня, освященная в честь святого Георгия, находилась в северо-западной башне. Фуке мог там слушать мессу, находясь на балконе, закрытом решеткой и шторами.[172]

Мсье де Ла Бретоньер, о котором идет речь в конце письма, был королевским наместником при губернаторе Пинероля. Несмотря на то что Лувуа сообщил новость только маркизу де Пьенну, генерал-губернатору, он не сомневался, что она стала известна и его помощнику. Во всяком случае, письмо доказывает, что он был в курсе слухов, циркулировавших в цитадели, и что у него был информатор, которого Сен-Map не знал.