Кристина Стайл - Предсказание

• Название: Предсказание
• Автор: Кристина Стайл
• Издательство: Северо-Запад,
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-7906-0001-8

Повесть рассказывает о событиях предваряющих рождение Великого Героя…

---

Впрочем, и между собой киммерийцы зачастую не отличались ни особой приветливостью, ни разговорчивостью. Даже девушки, казалось бы, дружившие с детства, стоило им выйти замуж, почти переставали общаться между собой, а при коротких встречах говорили о хозяйстве, детях, изредка об охотничьих и военных добычах нужен. А вот у Маев и Ниуна была верные друзья —　Релан и Санта. То ли пережитые вместе опасности сблизили их, то ли было меж ними некое духовное родство —　об этом никто не задумывался. Просто они всегда были рады встрече и скучали, если долго не виделись.

Теплое и доброе чувство заполнило душу молодой женщины, и собственная беда показалась не такой страшной и непоправимой. Она светло улыбнулась, и на лицах друзей и родных зажглись ответные улыбки.

Вечер прошел в спокойных беседах, добрых и страшных воспоминаниях, говорили о знакомых, делились задумками на будущее. Незаметно подошла ночь, и все улеглись спать. Стоило Маев юркнуть под одеяло, сотканное ее же умелыми руками из козьей шерсти, как она мгновенно заснула. Привиделся ей удивительный сон. Раннее утро. День обещает быть теплым и сухим. По высокому ярко-голубому небу плывут облака. Маев стоит возле дома и пристально вглядывается вдаль, туда, где темнеет лес. Вдруг из леса выходят олениха с олененком, волчица с волчонком и медведица с медвежонком. Звери направляются прямо к Маев, подходят, трутся ей об ноги, тычутся мордами в ладони. Она звонко смеется. Ей отчего-то легко и радостно. Детеныши играют друг с другом. Маев тоже хочется побегать с ними, но взрослые звери почему-то не пускают ее. Они садятся рядком и взглядами приглашают женщину к себе. Вот так они и сидят все вместе, с умилением глядя на детские игры.

Неожиданно Маев пробудилась, но, перевернувшись на другой бок, тут же заснула снова.

На сей раз ей приснилось, что стала она большой-большой, такой, что, если бы захотела, смогла бы обнять весь мир. Именно обнять, ибо сердце ее было полно любви ко всему живому.

Наутро, проснувшись, она сказала мужу:

—　Знаешь, мне сегодня такие сны странные снились—

—　Ты вчера устала, милая, — 　снисходительно улыбнулся Ниун, — 　вот и спала беспокойно.

—　Да нет, мне почему-то кажется, что это были хорошие сны.

—　Я не мастер сны разгадывать. Расскажи о них Сайте. Вы, женщины, больше знаете об этом.

Санта, выслушав Маев, пожала плечами:

—　Не знаю, подруга. Но думаю, это сны добрые. Ты ведь чувствовала любовь и нежность, да?

—　Да. Мне было так хорошо! И звери… Они словно хотели сказать что-то, только я не поняла.

—　Все равно это к добру. Верь моему слову. Они еще поболтали о снах, хороших и дурных предчувствиях, колдунах и знахарках… Впрочем, разве можно упомнить и назвать все, о чем могли болтать женщины, особенно когда они давно не виделись?

День прошел так быстро, как будто и не начинался. Назавтра друзья собирались покинуть гостеприимный кров, и потому все засиделись допоздна. Маев готовила им припасы в дорогу, Санта сидела с ней, а мужчины, серьезно и сосредоточенно поглощая темное пиво, обсуждали какие-то свои дела, совершенно неинтересные женщинам.

Ложась спать, Маев надеялась снова увидеть какие-нибудь сны, но ночь укутала ее в свое темное покрывало так плотно, что ни одно сновидение не пробилось сквозь него. Что предвещали сны, привидевшиеся накануне, так и осталось для молодой женщины тайной. Тонкий лучик поднявшегося над лесом солнца пощекотал длинные пушистые ресницы, и Маев сразу же открыла глаза.

Не привыкшая подолгу валяться в постели, она резко села, но, даже не успев коснуться босыми ступнями пола, мгновенно легла обратно: резкий приступ тошноты сдавил ей горло, перед глазами все поплыло.

—　Ниун, — 　шепнула Маев, нащупывая руку мужа. — 　Ниун…

—　Что случилось? — 　тут же пробудился муж,

—　Мне плохо. Я заболела. Не могу даже сесть. В глазах темно.

—　Отец! Санта! Релан —　завопил Ниун, вскакивая с постели. — 　Помогите же кто-нибудь! Маев плохо!

Санта, путаясь в наспех накинутом широком платье рванулась к подруге:

—　Что с тобой, милая?

—　Не знаю. Голова кругом вдет. И тошнит… Так мутит, сил нет…

Санта медленно опустилась на колена возле ложа Маев обняла подругу, прижалась щекой к ее щеке, и Маев почувствовала, как к ее губам медленно потекла маленькая солевая капелька.

—　Ты плачешь, Санта? Я умру?

Санта выпрямилась и, не вытирая слез, окинула всех счастливым взглядом, а затем повернулась к подруге:

—　Выживешь. Эта болезнь пройдет. К зиме пройдет. Или чуть позже.

—　Ты хочешь сказать… — 　приподнялась ва локте Маев.

—　Да. С моей девочкой было так же. Правда, на сей раз все иначе… Выпей воды. Тошнота отступит.

Ниун медленно опустился на лавку, словно силы разом покинули его.

—　Маев… — 　выдохнул он и замолчал. Голос не повиновался ему. Он поискал глазами старика, и увидел, что тот плачет, не скрывая слез.

Глава вторая

Прошло чуть больше двух месяцев, и Маев уже нисколько не сомневалась, что ждет ребенка. Она научилась справляться с утренними приступами тошноты, которые мучили ее все реже и реже, и целыми днями порхала, как птичка, прыгающая с ветки на ветку. Все у нее получалось, все ладилось. Мужчины, правда, пытались освободить ее от домашних дел, но, отведав того, что ее старый отец самостоятельно приготовил на обед и несколько смело назвал едой, Маев решительно отказалась от какой бы то ни было опеки.

—　Сколько женщин рожает детей, и я ни разу не видела, чтобы кто-то вместо них занимался хозяйством, — 　сердито заявила она. — 　Во мне полно сил, я ничуть не устаю. И больше даже слышать не хочу, как вы уговариваете меня отдохнуть! Вот Санта со своей девочкой не лежала с утра до вечера, потому и дочка у нее получилась резвая и веселая.

—　Так то дочка. Им бы, пичугам, все щебетать. А сын должен быть серьезным, — 　возразил Ниун.

—　Почему серьезным? — 　вмешался будущий дед, — 　Мой внук обязательно будет озорником.

—　Что вы все заладили: сын, внук! — 　воскликнула Маев. — 　Санта ведь сказала, что со своей девочкой чувствовала себя так же. Или от дочки и внучки вы отказываетесь?

—　Как ты могла такое подумать! — 　вскричал Ниун. Он быстро заходил по комнате, но вдруг резко остановился, вздохнул и осторожно спросил: —　Однако почему обязательно девочка? Разве может кто-нибудь заранее знать это?

—　Когда ты еще не родилась, — 　вдруг вспомнил старик, — одна женщина, что жила на противоположном краю нашей деревни, сразу сказала твоей матери, что у нее будет девочка. Значит, это можно как-то узнать. Сходила бы ты дочка, к ней. Хотя она уже очень стара… Старость — очень странная штука. Она может принести мудрость, но может и вообще лишать рассудка. Но попытаться стоит.

—　Хорошо, — 　согласилась Маев. — 　Завтра же и схожу.

—　А почему завтра? — 　забеспокоился Ниун. — 　Ты уже почти со всеми делами управилась. Сходи сегодня.

—　Нет, — 　возразила Маев. — 　Нельзя идти с пустыми руками к людям, к которым обращаешься с просьбой. Я почти закончила новый пояс. Вот доделаю его и отнесу в подарок.

Как только Маев вплела в красивый пояс с четким геометрическим рисунком, означающим здоровье и долголетие, последнюю нить, так сразу же поспешила в дом, где надеялась найти ответ на столь интересующий ее вопрос. Едва сдерживаясь, чтобы не побежать, молодая женщина устремилась на противоположный край деревни и вскоре увидела маленький домишко, почти вросший в землю, Маев осторожно постучала, но ей никто не ответил. Она постучала снова. Тишина. Постояв немного, она совсем уж собралась уходить, но, собравшись с духом, решительно шагнула к покосившейся двери и толкнула ее. Дверь медленно с пронзительным скрипом отворилась.

В комнате было темно и удивительно грязно. Густая паутина висела по углам, повсюду лежала пыль, на почерневшем от времени и копоти столе валялись засохшие кусочки того, что было когда-то едой, скорее всего, лепешкой.

Возле стены стояло ложе, на котором высилась груда остро пахнувших шкур. Неожиданно груда зашевелилась, и Маев невольно вздрогнула, увидев, как оттуда показалась сухая сморщенная рука. Рука, мелко-мелко дрожавшая, отодвинула шкуру, и непрошенная гостья наконец-то увидела хозяйку дома.

Седые нечесаные космы торчали в разные стороны, не скрывая, однако, напоминающего сушеный гриб лица. На нем двумя светло-голубыми точками горели глаза, над которыми пучками торчали брови. Острый длинный нос украшала огромная волосатая бородавка, рот, в котором э не было ни единого зуба, походил на узкую щель, а подбородок, вздернутый вверх, казалось, стремился коснуться кончика носа.