Кристина Стайл - Предсказание

• Название: Предсказание
• Автор: Кристина Стайл
• Издательство: Северо-Запад,
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-7906-0001-8

Повесть рассказывает о событиях предваряющих рождение Великого Героя…

---

И посолить ее непросто. Опять же почистить, солью внутри просыпать, кадушку из хорошего дерева подготовить да уложить в нее рыбку ровными рядами, одну к одной. Но и это еще не все. Постоит она так —　и пойдет от нее тяжелый дух. Чтобы не было этого, надо траву особую собрать да и прикрыть ею рыбу, а сверху еще и камушком прижать. Тогда получится угощение на славу! Хочешь —　так ешь, хочешь —　суп вари. У хорошей хозяйки соленая рыба, взятая за хвост и поднятая вверх головой, столбиком стоит, не гнется.

Хоть и осталась Маев без матери рано, но все умели ее проворные руки. Не пропадет ее семейство зимой, всегда на столе еда будет, да и соседям, если понадобится, сумеют помочь. Хорошие это хлопоты —　заготовки делать, да и время быстро летит, и думать о грустном некогда. Так и пробежали две недели, и Маев даже слегка удивилась, когда однажды вечером Ниун сказал ей:

—　Собирайся. Завтра отправляемся.

Наутро, взяв с собой немного медовых лепешек, связку вяленой рыбы да хорошенького беленького козленка в колдуну, они тронулись в путь. Сердце Маев учащенно билось, ноги, казалось, сами торопились поскорее преодолеть не такое уж и большое расстояние —　всего полпути, а может, даже и поменьше. Солнце еще стояло над головой, когда на опушке леса показался невысокий кривой домик с открытой нараспашку дверью. Маев с Ниуном приблизились, и Ниун крикнул:

—　Ты дома, отец?

На пороге тут же возник невысокий старичок, сутулый, ерошенный, держащий в сухих руках тяжелый посох с круглым набалдашником. Старик окинул гостей долгим взглядом, помолчал, пожевав губу, и наконец буркнул, обращаясь к мужчине:

—　Чего притащился? Дома делать нечего? И бабу зачем-то с собой приволок… Бабское дело —　хозяйство вести да детей рожать, а не по лесам шляться.

Маев, конечно, знала, что старик груб и неприветлив, но все-таки не ожидала такого приема. Она смутилась, но все же попыталась ответить:

—　Понимаешь, дедушка…

—　Тоже мне, внучка нашлась! — 　перебил ее Покран. — 　Тебя вообще никто не спрашивает. Я с мужем твоим говорю, вот он пусть и отвечает.

—　Отец, позволь войти в дом. У нас к тебе дело. Мы тебе подарки принесли. Вот, возьми, — 　сказал Ниун, протягивая старику козленка и сумку с гостинцами.

—　Козла на землю поставь, сумку сюда давай, — 　распорядился Покран, Потом, подумав, сменил гнев на милость: —　Ладно уж, заходите. Не жди твоя баба мальчика, на порог бы ее не пустил.

—　Мальчика? — 　задохнулась от удивления и восторга Маев.

—　Она у тебя что, совсем дура? — 　мрачно спросил Покран у Ниуна. — 　Я же сказал, баба должна молчать и слушать, что говорят мужчины.

Ниун с превеликим удовольствием схватил бы старого грубияна за шиворот и тряхнул бы хорошенько, но он боялся, что колдун тут же испустит дух, а кроме того, они пришли сюда по делу и, видимо, придется терпеть, пока старик не ответит на все вопросы. Поэтому он молча кивнул, и они с Маев вошли в дом, похожий на что угодно, только не на человеческое жилище. Всюду лежала пыль, с потолка плотными гроздьями свисала паутина, утрамбованный слой земли на полу говорил о том, что пол в этом доме никогда не ныли.

И только две стены в комнате сияли чистотой. На одной из них висело всевозможное старинное оружие, а на другой были сделаны полки, уставленные массивными книгами в кожаных переплетах. В середине комнаты стоял стол, на котором в величайшем беспорядке располагались чашечки, плошечки, миски, мешочки с травами, пакетики с какими-то порошками, сосуды с разными жидкостями.

Пока гости рассматривали дом, хозяин уселся на лавку и уставился на них не по-стариковски яркими глазами. Тонкие губы старика изгибались в едва уловимой улыбке. Он явно был чем-то очень доволен, но старательно скрывал причину своего хорошего настроения. Ниун решил, что все дело в подарках, которыми они угодили Покрану.

—　Понимаешь, отец, — 　заговорил Ниун. — 　Моя жена ждет ребенка. И нам очень хотелось бы узнать, мальчик это или девочка. Ты можешь нам помочь?

—　Что с вами поделаешь? — 　отозвался старик. — 　Раз уж мужчина бросил все дела и притащился в такую даль, придется помочь.

Он повернулся к Маев, окинул ее изучающим взглядом, потом встал, подошел к стене с оружием, снял маленький тонкий кинжал и шагнул к женщине. Она вздрогнула и невольно отшатнулась,

—　Боишься? — 　захихикал Покран. — 　Ничего я с тобой не сделаю. Мне нужна лишь крохотная прядка твоих волос и несколько капель слюны.

Маев кивнула и распустила свои роскошные волосы. Колдун отделил тонкую прядь и срезал ее кинжалом. Затем он взял одну из плошек, сдул с нее пыль, протер рукавом, положил на нее волосы и что-то забормотал. Когда заклинание закончилось, он поджег прядь, и та вспыхнула ярким пламенем. Пламя погасло, оставив на плошке маленькую горку пепла. Старик повернулся к Маев:

—　Подойди, женщина, и плюнь на пепел. Только аккуратней, не испорти мои порошки и травы.

Капелька слюны упала на самую верхушку горки, и на пепле образовался какой-то рисунок. Старик наклонился над ним и опять что-то заговорил вполголоса, потом удовлетворенно кивнул и сказал:

—　У тебя родится сын. Но это будет не простой мальчик. Его ждет сложная и необычная судьба.

—　Какая судьба? — 　спросил Ниун. — 　Ты можешь предсказать судьбу моего сына?

—　Могу, — 　кивнул Покран. — 　Но не сейчас. Сначала придется поработать тебе.

—　Я принесу тебе еще козла.

—　Сам ты козел. Не нужен мне твой вонючий скот. Что я буду с ним делать? Ты изготовишь мне меч.

—　Меч? — 　удивился Ниун. — 　Зачем тебе меч, старик? С кем ты собрался воевать?

—　У тебя еще меньше мозгов, чем у бабы, — 　огрызнулся Покран. — 　Мальчик —　будущий воин. Всякий воин —　сын Крома, а значит, только с его помощью можно узнать судьбу твоего ребенка. Кром —　сам воин, и говорить со мной он будет только через меч.

—　Хорошо, — 　кивнул Ниун. — 　Через три дня у тебя будет любой меч, какой только пожелаешь. — 　Засунь свой меч… — 　начал колдун, но почему-то решил не продолжать. — 　Мне не нужны твои игрушки. Ты сделаешь мне другой клинок. Он должен быть тонким, узорчатым, резать волос на лету и сгибаться в кольцо.

—　Такого оружия не бывает.

—　Много ты знаешь! Я дам тебе металл. Из него ты и сделаешь мне клинок. И еще возьмешь у меня травы. Их добавишь, когда начнешь ковать оружие. И не три дня тебе понадобится, а все три месяца.

С этими словами старик подошел к стоявшему возле стены сундуку и попытался открыть его, но крышка не поддалась.

—　Старею, — 　вздохнул Покран. — 　Подойди сюда, — 　обратился он к Ниуну, — 　открой крышку и возьми металл, который лежит в сундуке.

Ниун с некоторым усилием откинул тяжелую крышку и увидел на дне сундука крупный кусок оплавленного металла, совершенно не знакомого ему.

—　Что это, отец? Я никогда не видел такого железа.

—　И не мог видеть. На земле его нет. Этот металл скинул с небес сам Кром. — 　Старик немного помолчал, а затем вдруг обратился к Маев: —　Женщина, выйди. Мне надо сказать кое-что твоему мужу.

Маев поспешила покинуть этот негостеприимный дом. Она боялась старика, хотя почему-то чувствовала, что он не причинит ей никакого зла, что он вообще не хочет и не может причинять зла.

Когда Маев вышла, Покран обернулся к Ниуну и, хитро сощурив глаза, проговорил:

—　Я и без этого представления прекрасно знал, что у тебя родится сын. Но ведь бабы не верят никому на слово. Им зрелище нужно. А этот пепел —　он ни о чем не говорит. У тебя будет хороший сын. Достойный. А теперь иди. Работа тебе предстоит трудная. Но ты справишься, я не сомневаюсь. Есть в тебе что-то. Иди. Я устал. Отвык я от людей.

—　Спасибо тебе, отец, Я сделаю такой меч, о каком ты говорил.

Маев и Ниун поспешили домой. Они шли молча, и каждый думал о своем. Маев, держа руку на животе, обращалась к своему будущему ребенку: «Мальчик мой, я не знаю точно, когда ты увидишь свет, но я уже люблю тебя. У тебя будут синие, как у отца, глаза и такой же спокойный нрав. Зачем тебе быть воином? Все киммерийские мужчины умеют держать в руках оружие, чтобы защищать своих жен, матерей, детей и стариков. И ты научишься владеть им, конечно. Но лучше бы тебе стать кузнецом, как отец, как деды.

И хорошо бы, чтоб на твою долю выпало как можно меньше битв. Потому что битвы —　это кровь, это смерть, это горе. А мне бы хотелось, чтобы ты не испытал горя, чтобы руки твои не лишали жизни, а делали что-то, что украшает ее. Мало ли мы с отцом хлебнули горя? Мало ли бед пришлось нам пережить? Нет, ты будешь счастлив. А потом, когда-нибудь, еще очень нескоро, я возьму на руки внука, твоего сына, и расскажу ему, как мы ждали тебя, как ты родился, каким рос и каким стал умельцем, самым знаменитым, самым, самым.