Владимир Янин - Очерки истории средневекового Новгорода

• Название: Очерки истории средневекового Новгорода
• Автор: Владимир Янин
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9551-0256-6

Средневековый Новгород всегда привлекал внимание исследователей. Для одних он почитался как родина российской монархии. Для других стал символом республиканских устремлений и колыбелью вечевой демократии. Масштабные археологические исследования Новгорода в последние десятилетия многократно умножили сумму источников по истории этого города и государства. Открытие берестяных грамот, число которых сегодня приближается к 1000, позволило услышать голоса новгородцев, живших в XI–XV столетиях, и решить многие проблемы, считавшиеся раньше спорными. Стал понятным механизм возникновения новгородского боярства и боярского землевладения. Выяснены этапы формирования республиканских органов управления государством. Обозначилась роль Новгорода в системе европейских торговых и культурных связей. Максимально уточнилась роль приглашаемого в Новгород князя, деятельность которого была резко ограничена. Вместе с тем сделался понятным кризис вечевого строя, наступивший во второй половине XV века, когда приобщение к власти боярства в целом привело новгородское общество к разочарованию в справедливости боярской власти, что максимально облегчило для Ивана III задачу присоединения Новгорода к Москве. Эта акция стала основой возникновения Российского государства. Освещению этих и многих других проблем истории средневековой Руси посвящена предлагаемая читателю книга очерков.

Книга подготовлена к изданию при поддержке проекта Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого «Великий Новгород в мировой и отечественной истории и культуре» в рамках аналитической ведомственной программы «Развитие научного потенциала высшей школы (2006–2008 годы)»

Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) проект № 07-01-16108

---

Итак, взяв Торжок 5 марта, татары прошли Селигерским путем около 200 км и остановились в 100 км от Новгорода на Поломети. Отход от Игнача Креста был ими осуществлен не позднее 18 марта. Рассмотрим сначала ситуацию этого короткого хронологического отрезка с точки зрения тактической. Уже за день до падения Торжка войско Бурундая находилось всего лишь в 150 км от Торжка, если локализация Ширенского леса на притоке Медведицы реке Ширинке справедлива: 4 марта в Ширенском лесу был замучен монголо-татарами князь Василько Константинович, плененный на Сити. Соединение войск Субудая и Бурундая под Торжком, следовательно, должно было состояться в ближайшие дни после падения этого города. Не исключено поэтому, что к Игначу Кресту двинулся не разведовательный отряд, а основные силы Батыя. На Селигере монголо-татарам предстояло решить выбор наиболее подходящего пути на Новгород из трех возможных. Несомненно, таким предпочтительным путем является Яжелбицкий. Он не прикрыт крепостями, тогда как на других направлениях монголо-татары неизбежно оказались бы под крепостными стенами Демона, Молвотиц и Русы. Войско останавливается у Игнача Креста на расстоянии каких-нибудь трех-четырех дневных переходов до Новгорода и отсюда резко поворачивает на юг. Что помешало ему оказаться у цели? Распутица?

Рассмотрим ту же ситуацию с точки зрения климатических условий Новгородской земли. Разумеется, полученные данные возможно проецировать только на среднегодовую картину. Как справедливо пишет В. А. Чивилихин, «гидрометеорологических данных по Приильменью на весну 1238 г. у нас, конечно, нет, и никогда их ни у кого не будет»[257]. По данным же последних десятилетий, вскрытие рек в интересующем нас районе происходит между 30 марта и 5 апреля по новому стилю[258]. Однако климатическая ситуация в последнее время резко изменилась не только в связи с общим потеплением, но и из-за массовой вырубки лесов и обмеления рек. Познакомимся с более приближающимися к средневековым данными первой половины XIX в. (все даты приводятся по старому стилю).

Зимний путь на территории бывшей Новгородской губернии прекращался около 25 марта, но «весна почти во всех краях губернии начинается с половины или конца апреля и продолжается до июня». Вскрытие рек в этой части губернии, в том числе и в бассейне Полы, происходит около 22 апреля[259]. Добавим к этому известный вывод историков климата об общем похолодании в северном полушарии в XIII в. и не менее известный факт, что Ледовое побоище происходило в 1242 г. 5 апреля по старому стилю.

Таким образом, после взятия Торжка 5 марта у Батыя был значительный резерв времени для подготовки и осуществления похода на Новгород. Он располагал примерно тремя неделями нормального зимнего времени и еще тремя неделями предкритического времени исхода зимы. До вскрытия рек оставалось около полутора месяцев, практически около месяца надежного ледяного покрова.

Следовательно, поход был остановлен не разливом рек и непроходимостью болот, в чем В. А. Чивилихин абсолютно прав, как прав и М. Н. Тихомиров, писавший в 1964 г.: «Обычная версия, объясняющая спасение Новгорода и Пскова от татарских погромов весенней распутицей, помешавшей будто бы батыевым полчищам опустошить Новгородскую землю, является малоубедительной. Кто же помешал бы Батыю дождаться сухого лета или холодной зимы, сковывавшей новгородские болота и реки, чтобы добраться до Новгорода? Ведь Батый и его военачальники не принадлежали к скороспелым полководцам и, как показывают другие примеры, умели ждать. Целый год прошел между завоеванием Великих Болгар и татарским нашествием на Рязанскую землю, а непроходимых лесов между Великими Болгарами и Рязанской землей было не меньше, чем в Новгородской земле. Новгород спасен был от разорения не благодаря стихиям природы, а мужеством его защитников».[260]

И в объяснении причин отхода монголо-татар немаловажную роль сыграла названная В. А. Чивилихиным причина. К началу весны, даже к концу зимы Новгородская земля постоянно страдала тяжелой бескормицей. Эта хроническая бедность кормов отмечается и в XIX в.: «По недостатку сена, необходимого для содержания мелкого скота, лошадей к весне уже кормят так называемою сечкою. Рогатый же скот обыкновенно в продолжение всей зимы довольствуется яровой соломою, изредка приправляемой овсяной подсыпкою. Сено дают коровам только несколько дней в году, после теления, и то понемногу»[261]. Поскольку на предыдущий, 1237 г. приходится максимум угнетения древесины, свидетельствующий о неблагоприятных погодных условиях, значит ему свойствен был и общий недород сельскохозяйственных культур, в том числе и всех видов кормов.

Все эти обстоятельства не могли не стать очевидными для Батыя во время движения от Торжка к Игначу Кресту. Разумеется, возникшим опасениям способна была противостоять надежда пополнить фуражные запасы взятием Новгорода. Однако, надо полагать, не без последствий для выработки дальнейших планов оказался урок затяжной осады Торжка. Приход под стены Новгорода грозил монголо-татарам в случае длительной его осады – а на быструю победу уже нельзя было рассчитывать – голодной блокадой из-за апрельской распутицы и разлива рек, продолжающегося здесь до конца мая. Поскольку поемные луга в течение всего этого времени остаются под водой, а травы поспевают примерно к 24 июня (по старому стилю), конное войска ожидала бы здесь еще более жестокая бескормица, обрекавшая Батыя на поражение.

Таким образом, в повороте ордынского войска на юг решающую роль, несомненно, сыграл героизм защитников маленького Торжка. Распятый и поруганный, так и не дождавшийся новгородской помощи, он сражался насмерть, заслонив Новгород от тяжелых военных испытаний.

Новгород во времена Александра Невского

Победа Степана Твердиславича оказалась столь решительной, что за все время его посадничества была лишь единственная попытка возродить внутрибоярскую борьбу – авантюра «Борисовой чади» в 1232 г. Это посадничество стало первым продолжительным и прерванным только смертью посадника правлением со времени Мирошки Несдинича. Заняв эту должность в декабре 1230 г., Степан остается посадником до смерти 16 августа 1243 г. Летописец точно исчисляет время его правления: «Посадничество держав 13 лет без 3 месяц». Местом погребения Степана Твердиславича стал Софийский собор, где его похоронили с почетом рядом с архиепископами Аркадием и Мартирием.[262]

Длительность посадничества Степана Твердиславича и его почетное погребение – несомненные знаки торжества той новой боярской политики, возникновение которой прослеживается в его время. С вокняжением Ярослава Всеволодовича число свидетельств новой формы союзнических отношений Новгорода с владимирскими князьями множится.

Приняв новгородский стол в 1230 г., Ярослав через две недели, в середине января 1231 г., возвращается в Переяславль и оставляет в Новгороде своих сыновей Федора и Александра. Описывая этот акт, летописец сообщает: Ярослав «два сына своя посади в Новегороде»[263]. Это, однако, не означает перерыва в его княжении. И в 1231 г. Ярослав Всеволодович остается новгородским князем, а пребывание в Новгороде его сыновей лишь выражает идею его суверенитета. В 1232 г. Ярослав идет в поход на Чернигов с «новгородци и с всею властью своею»[264], а под 1233 г., сообщая о нападении немцев на новгородские земли, летописец замечает: «Князю же Ярославу не сущу в Новеграде, нъ в Переяславле бе»[265]. Тогда же и Псков впервые строит свои отношения с князем по новой новгородской схеме. В рассказе о переговорах псковичей с Ярославом Всеволодовичем в 1232 г. летописец изображает классическую форму суверенитета князя над городом: «Приидоша плесковици, и поклонишася князю и ркоша: «ты нашь князь»; и испросиша у Ярослава сына Федора; и не дасть им сына, и рече им: «Се даю вы шюрин свои Юрья, и то вашь князь».[266]

Сравнивая внешние признаки отношений Новгорода и великого князя в XI в. и отношений Новгорода с Ярославом Всеволодовичем во второй четверти XIII в., мы как будто обнаруживаем сходные положения. Если в XI в. на Новгород распространялся суверенитет киевского великого князя, из рук которого новгородцы получали своих князей, то теперь новгородцы признают над собой суверенитет Ярослава Всеволодович, который сам решает, кого из своих родственников отправить в Новгород. Если учесть при этом, что «вольность в князьях» была главным лозунгом антикняжеской борьбы на протяжении всего XII в., то можно было бы говорить о том, что круг антикняжеской борьбы замкнулся возвращением обеих сторон на исходные рубежи.

Однако это лишь внешнее сходство. В XI в. великий князь был полным хозяином Новгорода, составлявшего часть его «отчины». Теперь Ярослав – лишь один из участников государственного управления, его власть в Новгороде решительно ограничена, а суверенитет оказывается только формой союза, не затрагивающей внутренних порядков боярской республики. Более того, сама форма отношений Новгорода с Ярославом Всеволодовичем принципиально отлична от формы отношений Новгорода с киевскими князьями XI в. Ярослав Всеволодович занимал новгородский стол по избранию. Он приносил присягу «на всей правде новгородской», т. е. гарантировал свое невмешательство в республиканские порядки. Новгородцы были «вольны» в этом избрании. Что же касается княжичей, которым Ярослав поручил новгородский стол, то их положение не имеет ничего общего с положением князей-наместников XI в. Они являются личными представителями Ярослава и по своей природе близки княжеским наместникам в Новгороде XIV–XV вв. Показательно, что в XV в. составитель летописного списка «А се князи Великого Новагорода» не включает княжичей в число новгородских князей. В его изложении история новгородского стола в рассматриваемый период выглядит так: «.и опять Михаило Всеволодович; и посадиша сына своего Ростислава на столе, а сам Чернигову; и опять Ярослав Всеволодичь; и по нем сын его Александр Храбрыи; и по нем брат его Андреи; и опять Александр.»[267]